Дождь в твоих ладонях

Дубинская Анна

— Таня, к тебе Артёмка пришел, — кричит баба Зоя.

Я с испугом смотрю на Демида.

Демид в отличие от меня слишком спокоен, я бы даже сказала — пугающе спокоен.

— Сейчас, уже иду, — кричу в ответ.

Встаю с дивана. Нарочито медленно убираю наши кружки после чаепития. Мы с Демидом оба без слов понимаем, что наш завтрак подошёл к концу, хоть в кружках есть ещё чай.

— Таня, я тебе нужен? Ты точно не хочешь принять мою помощь? — Демид подходит ко мне и приобнимает меня за плечи.

— Нет, все в порядке. Правда.

Я сама справлюсь, — шепчу в ответ.

— Говорите здесь. Никуда не уходи из дома.

Я слегка улыбаюсь, удивлённая чрезмерной заботой. Даже если уйду — Артём никогда не сделает мне ничего плохого. В этом я уверенна на все сто.

— Мы поговорим у меня в комнате. Ты будешь рядом в соседней. Хорошо?

— Хорошо.

Демид остаётся на кухне. А я иду в прихожую. Вижу Артёма.

Он разговаривает с Зоей Никитичной.

— Вот это Вам! От меня на Новый год подарок! — весело говорит он и протягивает ей праздничный пакетик.

— Да что ты, сынок. Спасибо, спасибо, — бабушка с радостью принимает его.

Смотрю на него и сразу понимаю всю тяжесть ситуации. Будет нелегко.

Не смотря на веселость Артём выглядит помятым. Синие джинсы как будто сильно скомкали, а потом он их надел. Прическа небрежная, а под глазами темные круги, словно он не спал всю ночь.

Баба Зоя уходит, оставив нас одних. Краем уха слышу, как на кухне она начинает разговаривать с Демидом, но не могу уловить четкий смысл.

Все о чем я могу думать — это предстоящее объяснения со своим парнем. Поправка — бывшим парнем.

— Привет, — здороваюсь первая с ним.

— Привет, для тебя подарок чуть позже, — улыбается.

— Умгу.

— Поговорим? Пригласишь в дом? Или нет?

— Что за глупости? Конечно, проходи.

Артём уже раздет, поэтому он просто проходит вперёд. Я семеню за ним и в мыслях прошу, о том чтобы все прошло нормально.

Мы поднимаемся на второй этаж, и Жуков открывает мою комнату. Проходит внутрь. Встаёт посредине и осматривается. Как будто что-то ищет. Не находит, и тогда поворачивается ко мне.

— Таня!

— Артём…

Мы говорим одновременно и тут же замолкаем. Он снова улыбается как-то слишком вымученно, а потом снова начинает говорить.

— Тань, я хотел извиниться. Прости, что наговорил всякой всячины. Про вас, про нас, про тебя. Я. Я просто приревновал. Вот и все. Пойми меня, сначала мне говорят, что ты гуляешь с каким-то типом, потом мы съезжаешь с ним с горки. Потом… В общем все это теперь не важно, я не злюсь. И прошу прощение за свинское поведение. Давай забудем вчерашний разговор как страшный сон.

Артём улыбается шире. А я готова разрыдаться от его слов.

— И вообще… знаешь, пора нам съезжаться. Вот. Я решил, с родителями уже поговорил. Они одобряют. Так что. Тань, переезжай ко мне. И к черту забудем эту дурацкую историю с твоим соседом. Собирай вещи. Хоть сегодня переедешь. Давно пора нам вместе жить. Да?

Я молчу. Кусаю нижнюю губу.

— Ну,

как ты на это смотришь? — Тёма шагает ко мне.

Я смотрю на него и качаю головой.

— Тём, прости… Ничего не выйдет. Я не смогу, — набравшись смелости говорю ему тихо.

— Не сможешь? Почему?

— Дело в том… Что… Нам пора расстаться.

Его лицо темнеет. Он замирает. Стоит молча ошарашенный моими словами. Я смотрю на него. Такой привычный, такой родной. Но так невыносимо видеть его таким сокрушенным и потерянным.

Я стыдливо отвожу взгляд в пол. Мне так жаль, Тёмка, прости. Так жаль…

— Вот как… — наконец-то произносит он. — Вот это новости, Таня… — последнее слово глухо обрывается как и ниточка, которая связывала нас все это время.

Мы — это добро, хорошие шутки, тепло, уют, секретики. Мы — это родные души… Только теперь нас нет. Мы — остались где-то в прошлом. Мы там, сидящие за партой в обнимку после урока биологии. Мы в столовой, смакующие вкусные пирожки с капустой. Мы после ливня, промокшие насквозь под козырьком старого кафе. Мы на качелях, мы на горках, мы на речке, в деревне, в школе… Мы в детстве. Мы остались там… И так не хочется терять Артёма. Но это тоже неминуемо. Возможно через лет пять снова случайно встретимся где-то на улице и скажем друг другу «Привет. Ну как ты там?»

А сейчас лишь это… Осколки наших чувств, которые, увы, уже не склеишь. Нужно только перетерпеть боль. Решиться и перевернуть страницу в новую жизнь. Каждый свою.

— Прости, Артём, что вот так вот резко и в одночасье. Но. Я больше не хочу тебя обманывать, прости. Прости меня. Но…

— Но ты запала на Демида, да? Это ты хочешь сказать? Черт… Как же так, Таня?

Тёма потирает лицо, а потом проходит мимо меня и садится на кровать. Сжимает руки в замок и впивает в меня взгляд карих глаз. В них появляется блеск непрошеных слез.

И я не выдерживаю. Моргаю часто-часто. Но мне не справиться со слезами. Даже если уже не любишь. Все равно так тяжело отпускать и при этом осознавать, что близкому человеку приносишь столько страданий. Это чертовски неприятно и больно.

— Дело не только в нем.

— Хоть сейчас не ври!

— Блин, да, в нем, — вырывается наружу правда.

Тёма сжимает челюсти. Он злится.

— Но… Я не хочу сейчас его обсуждать. Просто… Просто прими это и постарайся меня понять. Мы… Мы как друзья с тобой. Давно пропала искра. И мы с тобо…

— Перестань! — обрывает Жуков. — Друзья, которые спят вместе, да? Отличное у тебя понятие друзей. А с ним что? Любовь? Ты ведь его совсем не знаешь. Таня!

— Тём, прости. Но так будет честно.

— Честно? Смеёшься? — фыркает злобно. — А как же мы? Все это было ложью? Все эти годы, что мы были вместе? Все наши дни? К чертям собачьим, да? Да неужели какой-то мажор смог переплюнул наши с тобой годы? Это же бред. Ты о чем говоришь?

Я сажусь на стул, и стараюсь удержать в себе горькие слезы.