Дождь
Шрифт:
Наутро Бартоломео сам взглянул издали на незнакомца и повелел Луке немедля узнать, кто он. Лука выследил Дождя, явился к хозяину гостиницы, но тот ничего не знал. Тогда Лука подкинул ему десять золотых флоринов, сказав, что зайдет завтра. Наутро хозяин сообщил, что незнакомец приехал из Флоренции. Он поет и часто пел для господ. "Слуга, - усмехнулся Сакетти. Слуга, а еще вздумал приставать к госпоже!.."
Известие, что принес Лука, привело Бартоломео в ярость. Они сидели вдвоем с Сакетти, обсуждая план мести, когда прибежал перепуганный Бальдо. Мадалена и незнакомец исчезли! Хозяин ведь не велел
Бартоломео вскочил, опрокинув стул. Взгляд его упал на кинжал, висевший на стене. Сакетти все понял. Он взял кинжал и вручил его Бальдо.
– Ты убьешь их обоих!
– в ярости прошипел Бартоломео.
– Нет!
– крикнул Бальдо.
– Нет, я не умею! Убейте меня самого!
– Он упал на колени.
– Хорошо, - подумав, кивнул Бартоломео.
– Лука, дашь поручение Христофору, - Бартоломео бросил на стол тугой мешочек с монетами, - пусть он уберет этого индюка!
– Хорошо, господин!
– Лука склонил голову, беря мешочек.
– Нет, не надо! Ну зачем вам убивать меня, я еще пригожусь, я ведь все могу, я...
– Слуга, которому не под силу такой пустяк, не нужен больше на земле! отрезал Бартоломео.
– Вы не сделаете этого, я убегу, я расскажу все капитану кондотьеров! вскричал Бальдо.
– Капитан кондотьеров - мой приятель, ты знаешь. Иди!.. Я посмотрю, что тебе скажет Уголино!
– Бартоломео рассмеялся.
– Иди! У тебя есть еще время поесть и попрощаться с Катериной!..
Хихикнул и Лука, хоть и выглядел он не очень. Уж слишком напугали его слова Бартоломео. Только теперь он порадовался, что вовремя сообщил хозяину об увиденном.
– Я сделаю...
– сдавленным голосом выговорил Бальдо.
– Я все сделаю... Только, может быть, не убивать ее... Она невиновна...
– Она обесчещена!
– закричал Бартоломео.
– Будь жив сейчас Джованоццо, он сделал бы то же самое... Этот ублюдок прикасался к ней, ведь они... целовались?
– прошептал Бартоломео.
Бальдо с широко раскрытыми от ужаса глазами не мигая смотрел на хозяина.
– Они же... целовались?
– снова спросил Бартоломео.
– Да, - прошептал Бальдо.
– А значит, и...
– Нет!
– выдохнул Бальдо.
– А что они делают сейчас, ты знаешь?!.
– взревел Бартоломео.
– Нет, - проговорил Бальдо.
– А я знаю...
– дрожащими от гнева губами прошипел Бартоломео.
– Они для этого и скрылись от тебя! Ищи, ищи их! И чтоб больше я ее не видел! Я не хочу ее больше видеть, она умерла для меня, я хочу похоронить ее!..
Рыдания внезапно исторглись из его груди, Бартоломео упал на каменный пол. Слезы текли по его красным гноящимся рубцам. Сакетти взглядом отослал Бальдо, оставшись наедине с хозяином.
Бальдо вышел. Жизнь, точно утлое суденышко, враз перевернулась, и нет ее больше. "Лучше убить себя", - подумалось ему. Эта мысль вдруг показалась спасительной. Он так загорелся ею, что, не мешкая, пока
Они лежали на песке, радуясь, что им так ловко удалось сбежать от толстяка Бальдо. Он, проснувшись, долго искал их по побережью, куда-то умчался, и теперь они наконец-то смогут побыть одни...
Солнце уже заходило, огромный багровый круг медленно сползал в море, окрашивая воду кровью. Дождь впервые видел, как величествен закат, и, не выдержав, запел, и голос его мощно влился в крики птиц и шум волн.
"Я больше не вернусь домой, - думала она, - я больше не смогу притворяться, а значит, Бартоломео посадит меня под замок и никогда не выпустит".
Им нужно было только на секунду зайти в гостиницу. Дождь оставил там плащ, лодка уже заказана, и они быстро доберутся до Кьоджи, а ночью на море прохладно и Мадалена в своем легком платье из розовой материи совсем замерзнет. Во Флоренции, если даже им откажет в своем покровительстве Лоренцо Медичи, у Дождя есть почти две тысячи флоринов, и они поедут во Францию, говорят, тамошний король любит музыку...
Солнце уже наполовину скрылось под водой, когда они покинули побережье. Дождь хотел оставить Мадалену с лодочниками и быстро сбегать за плащом, но она не отпустила его одного.
Они вошли в грязный номер, Дождь зажег свечу, и Мадалена, обрадовавшись, что они добрались без происшествий, обняла его... Так они стояли обнявшись, слившись в одну тень на стене, когда услышали, как скрипнула лестница. Послышались шаги. Дверь отворилась, и вошли Христофор и Лука Сакетти. Первый был уже пьян. Ни слова не говоря, он всадил длинный нож в грудь юноши. Мадалена не успела закричать - Лука зажал ей рот. Через секунду все было кончено и с ней. Едва Христофор сделал шаг к выходу, как и его настиг предательский удар кинжала... Тела связали, обмотав крепкой парусиной. Внизу ждала повозка. Вскоре Лука вывез трупы далеко в море, привязал груз и столкнул за борт, перекрестившись и пробормотав просьбу о прощении святой деве Марии.
На том дело и кончилось. Никто не узнал больше о судьбе Мадалены и Дождя, потому что Лука неожиданно умер через месяц, заболев животом, а сам Бартоломео, запив, скончался через полгода в страшных муках: гноящиеся рубцы пошли по всему телу и ни один из лекарей не смог ничем ему помочь.
Все когда-то приходит к своему концу. И только любовь не умирает во Вселенной. Одна любовь обладает длиной вечности.
Андреа был удивлен, когда его привели в Храм, и Старик ласково ему улыбнулся. Светило солнце, проникая сквозь узкие окна в самом верху Храма, и все его огромное пространство дымилось от ярких лучей, разгоняющих сумрак и прохладу.
Старик поманил его пальцем, велев подойти поближе. Дождь подошел.
– А он мне нравится!
– сказал Старик, и все, кто стоял рядом, заулыбались.
Дождь не видел их лиц, размытых туманом, он видел перед собой лишь бронзовый лик Старика и его горящие глаза.
– Ты кто?
– спросил Старик.
– Я - Дождь, - ответил Андреа и умолк. Удивленный шепот, похожий на шум морской волны, надвинулся на него, но Старик поднял руку, и все смолкло.
– Мне это подходит, - кивнул он.
– Ты ведь, кажется, умеешь петь? Спой нам!