Дожить до утра
Шрифт:
— Мент, ты чего городишь?! — Ксюша во все глаза смотрела на любимого мужчину и не знала, чего в ней больше: обиды или жалости к этому пресловутому уязвленному мужскому самолюбию. — А хотя бы и секьюрити! И что?! Чем плоха эта роль?! Или лучше подчиняться лысым пузатым подполковникам в вонючих засаленных кительках, чем своей собственной бабе?! Так, что ли?!
— А может, и лучше! — Николаев тоже
— На девятьсот рублей в месяц? — съязвила Ксюша. — Тебе на бензин хер хватит!
— Не ругайся, — сморщился он. — Не совсем… Я тут устроился подрабатывать. Тебе не говорил, хотел сюрприз сделать. Хорошая фирма… Охранная… Деньги приличные… Ну и к тому же твое ателье… Думал, жить будем нормально…
— Ах вон оно что! Значит, мое ателье все-таки оставляем? Ага! — Она зло засмеялась. — А если я захочу все здесь продать или вон Максу сдать в аренду. Уехать за границу и жить как нормальные люди, подчеркиваю — нормальные в моем понимании, а не в твоем… То что?!
— Я никуда не поеду!
— Это твое последнее слово?
— Да!!!
— Хорошо. — Она выбралась из машины на ночное шоссе и, прежде чем захлопнуть дверь, зло зашипела: — Хорошо, придурок! Бросай меня! Бросай за то, что я не российская девушка с веслом! Бросай за то, что оказалась умной и предприимчивой, а не нищей и вечно плачущей! Бросай, мать твою! Но знай, что ты самый мерзкий и непорядочный мужик, которого я когда-либо любила!..
Она изо всех сил шарахнула дверью и, спотыкаясь, пошла в темноту. Чертыхнувшись, Николаев медленно поехал следом за ней. Ее последняя фраза его насторожила. А уж если его что-то настораживало, то будь уверен — запахло жареным…
— Эй, остановись, идиотка! — крикнул он, поравнявшись с ней и открывая дверцу с ее стороны. — Садись, быстро!
— Сам придурок! — огрызнулась Ксюша, продолжив движение. — Отстань!
— Садись, или наручниками сейчас пристегну! — начал Роман терять терпение. — Эй, я кому говорю!
— Отстань! Доеду автостопом. Отвали…
— Хорошо, черт с тобой. Отстану, если ответишь на один вопрос — почему ты назвала меня непорядочным? Ответь,
Ксюша фыркнула и, проигнорировав приветливо открытую дверь, двинулась дальше.
— Вот сучка! Действительно сучка!
Окончательно выйдя из себя, Роман заглушил мотор, выскочил из машины и, в два прыжка настигнув побежавшую было Ксению, с силой прижал ее к себе.
— Почему я непорядочный и к тому же мерзкий? Отвечай, и я уезжаю!
— Пусти, мне больно!
— Отвечай…
— Потому что только мерзавцы бросают беременных женщин на произвол судьбы! Понял?! А теперь отвали от меня!!!
— А вот это, милая, ты черта с два угадала!
Николаев засмеялся и, легко взвалив брыкающуюся жертву себе на плечо, понес ее к машине. Засунуть ее в салон оказалось, правда, несколько сложнее. Ксюша брыкалась и, выпустив острые коготки, все целилась Роману прямо в глаза.
— И хорош я буду с одним-то глазом? — с легким смешком продолжал он с ней бороться. — Ну… Ну… Полегче, милая, полегче! Тебе ведь теперь вредно волноваться…
Устав от бессмысленной борьбы, она несколько ослабила сопротивление и упала на заднее сиденье.
— Ну что, дуреха? Что решили? — склонился он к ней, чуть пододвигая ее и освобождая себе место.
— Отстань, — выдохнула она и всхлипнула. — Мы уедем с ним вдвоем… А ты… Ты как хочешь. Сиди здесь! Патриот чертов!
— Ну а если я вас не отпущу? — сделал он последнюю попытку.
— Нет!
— Ох-ох-ох, — Роман хмыкнул в темноте. — Как скажу матери, что уезжаю к черту на кулички, ума не приложу!
Ксюша помолчала немного и с робкой надеждой позвала:
— Ро-ом… Правда?.. Ты?..
— Ну неужели ты думаешь, что я позволю воспитывать своего ребенка такой взбалмошной стерве, как ты?! Да еще в чужой стране?! — Даже в темноте она почувствовала, что он улыбается. — К тому же, думаю, не в одной Российской Федерации проблемы с преступностью. Что-нибудь можно придумать…
— А… ты не против? — Ксюша взяла его ладонь в свою руку и сместила себе на живот. — Ты рад?.. Ты не против него?..
— Ну и дурочка, — Роман чмокнул ее в нос. — Сама ведь сказала: третий иногда не лишний. Думаю, это как раз тот случай!..