Дознание в Риге
Шрифт:
Город определенно нравился Лыкову. Европа, истинная Европа! Чисто, аккуратно, архитектура приятна глазу. Разве что зелени мало, но это, по словам Яана, лишь в старой части. Сейчас город разросся за бывшие крепостные валы, и там с парками все в порядке. Сходство с Западом усиливали вывески: почти все они были на немецком языке и ставили гостя в тупик.
Гостиница «Центральная» оказалась красивым современным зданием с толстым швейцаром у входа и рестораном на первом этаже. Путешественники бросили вещи в номере и пошли завтракать. И снова обнаружили Европу. Вместо чая в ресторане предлагали кофе, а из еды – сосиски всех видов. Что поделаешь,
Перед тем как выходить, Алексей переоделся в форменный сюртук. Хоть он и был в отпуску, беседовать с полицмейстером лучше так. Сыщик нацепил на шею Владимира третьей степени, а в петлицу – солдатский Георгиевский крест и Владимир четвертой степени. Получилось внушительно.
До места они дошли пешком. Лыков беспрестанно крутил головой и комментировал. Его восторги от города только увеличивались. Какие шпили старинных соборов! Какой лоск на всем! Ничуть не хуже Женевы или даже Парижа. Вот и театр не подкачал. Правда, узнав, что он называется Немецкий, сыщик скривился. Так и вошел в полицейское управление с ухмылкой. Вроде бы в России, а будто бы и не дома. Как тут встречают петербуржцев?
Исправляющий должность рижского полицмейстера надворный советник Войтов принял их незамедлительно. Однако беседа сразу не задалась.
Алексей начал с пояснения. Он чиновник особых поручений Департамента полиции, но прибыл сюда по личной причине. У его управляющего господина Титуса погиб в Риге брат. Лыков и Титус как об особом одолжении просят помочь в воздействии на сыскное отделение. Оно ведет дознание крайне неохотно и по сути формально, оттого лишь что покойный был не в ладах с законом. Разве это повод, чтобы спустить дело на тормозах? Убийство – тягчайшее из преступлений. Злодей или целая шайка ходят по улицам. Возможно, замышляют новое кровопролитие. Он, Лыков, опытный человек и готов помочь местным силам. Если же те справятся сами, то сыщик будет признателен, если его станут держать в курсе дела. Раскрывших убийство ждет большая денежная награда – с разрешения господина полицмейстера.
Чем дольше говорил Алексей, тем скучнее делалось лицо у Войтова.
– Вы говорите о Язепе Титусе? – прервал он питерца.
– Да, о нем. Мы хотим…
– Что вы хотите, я понял. И ваш управляющий уже был у меня по этому вопросу. Мне нечего добавить к сказанному прежде. Дознание ведется вполне усердно. Откуда у него сведения, что сыскное отделение халатничает, мне неведомо. Уверяю вас, что это не так. Во вверенной мне полиции все служат на совесть.
– Но…
– Не вижу, что я могу для вас сделать. И потом, вы же в отпуску. Частное лицо. И пытаетесь оказать на меня давление?
– Ну что вы, господин полицмейстер! Мы просим об одолжении, понимая вашу занятость и высокий статус. Господин Титус, когда был у вас на приеме в первый раз, не говорил о награде. Может быть, эта новость усилит рвение сыскного отделения? Если вы, конечно, позволите отличившемуся принять ее.
– Да, – кивнул Войтов, – такое у нас практикуется. Сыщики в Риге хорошие, они часто находят воров и пропажу. И если потерпевший готов отблагодарить за служебное рвение, я всегда разрешаю им принять награду. Но здесь… Сомневаюсь, что это поможет.
– Вы позволите хотя бы сообщить о награде начальнику отделения?
– Так и быть, господин Лыков. Из уважения к вашим орденам.
Гости прошли в сыскную часть и сразу поняли, что явились не вовремя. Там происходило опознание отобранных у воров вещей. На столе начальника
Начальник отделения коллежский асессор Кнаут был очень недоволен вторжением. На лыковские кресты он даже не взглянул и про награду для сыщиков слушал вполуха. Алексей попросил выдать Яану конфискованные бумаги убитого. Кнаут нехотя согласился, но поглядеть материалы дознания не разрешил. Вместо этого он вручил питерцу несколько постановлений:
– Вот, смотрите, за кого вы так радеете. И охота вам время тратить!
Лыков был рад любым сведениям и внимательно просмотрел документы. Это оказались приговоры мировых судей по прегрешениям Язепа Титуса. Первые десять дней ареста он получил, еще будучи студентом Политехникума – за бесстыдные действия на улице. В чем именно они заключались, приговор умалчивал. Затем пошли сроки более весомые. Десять месяцев тюрьмы за кражу вещей посредством подбора ключа. Два месяца работного дома за мошенничество с абонентскими книжками общественной столовой. Полтора года тюрьмы за квартирную кражу посредством взлома преград. Рецидивист!
После третьей отсидки Язеп сделался осторожнее. По словам сыщиков, он перестал воровать сам, а перелицевался в наводчики. Причем помогал обкрадывать своих знакомых! Приходил в гости, запоминал, где лежат ценности и какие в доме замки, а потом насылал туда громил. Дважды был оставлен судом в сильном подозрении. В конце концов рижане прекратили принимать негодяя, и тот сменил род занятий. Вроде бы даже нашел какую-то службу. Последние два года старший Титус не причинял хлопот полиции. Но он оставил по себе такую дурную память, что сочувствия его гибель не вызвала. Зарезали – так ему и надо.
Пока Лыков смотрел протоколы, обстановка в отделении чуть разрядилась. Обыватели ушли, остались только сыщики. И Алексей попытался наладить с ними доброжелательные отношения. Он сказал: пусть убитый был жулик, но ведь брат есть брат. И за кровь его следует отомстить. Да и вообще, убийцу нельзя отпускать безнаказанным. Эти слова рижане оспаривать не стали.
Далее Лыков сообщил, что хорошо понимает положение чинов полиции. Сам три года отбарабанил помощником начальника сыскного отделения в Нижнем Новгороде, хлебнул лиха. А Яан Францевич до начальника дослужился. Тоже не чужой человек сыскному делу. Они тут гости, сами вести дознание не имеют права. Но по-человечески просят приложить усилия и не оставят успех без награды.
Кнаут смягчился и стал жаловаться:
– Вы не представляете себе, что тут творится. Вор у вора на голове сидит! Каждый день несколько краж. Тащат все подряд. Вот хоть сегодняшняя сводка. На улице Гертрудинской стянули поливочный шланг. Зачем он жуликам? Клумбу поливать? На Известковой из ресторана утащили симфонион и тринадцать листов металлических нот. Хозяин отвернулся на минуту – и нету… Их же невозможно продать! Но все равно украли. В вагоне конно-железной дороги поймали вора, который шарил по карманам соседей. А на его коленях в это время, для отвлечения внимания, лежали восковые руки в перчатках. Прикрытые пелериной. Каково?