Дозорный Отряд
Шрифт:
— Вот, о нем-то мы вам и рассказывали. Этот богатырь сопровождал нас до самых стен аббатства.
Пижма нетерпеливо протянула лапы и взяла маленький сверток. Отвернув краешек, она посмотрела на барсучонка. Он был еще совсем крошечный, не старше одного сезона. Мирно лежа на спине и подвернув лапки, малыш широко зевнул и открыл ласковые черные глаза. Пижма вытащила его и оглядела со всех сторон. Спина у барсучонка была серебристо-
серой, а грудь и лапки — бархатно-черными. У него были влажный коричневый носик и белоснежная голова, разделенная пополам двумя густыми
Краклин осторожно прикоснулась к лапкам:
— Ну надо же! Только посмотрите! Да он будет великаном!
Пижма тихо рассмеялась и погладила малыша по крошечным белоснежным ушам.
— Добро пожаловать в аббатство, маленький господин. Да ведь у него же еще нет имени! Как мы его назовем?
Малыш потянулся к ней, причмокивая:
— Ня-ня! Ня-ня!
— Он все время повторяет это, — объяснил майор Ловкач Леволап. — Это единственное слово, которое он знает. Видимо, так он называл барсучиху, которая была убита. Возможно, она действительно была его няней или бабушкой. Мы никогда не узнаем, к сожалению, кто были его родители. Там, где мы его нашли, не было никаких следов их пребывания. Если бы рядом с малышом было два больших барсука, враги никогда бы не напали.
Кротоначальник Перекоп взял засахаренный орешек и вложил его в лапки малыша. Тот тут же начал есть, облизываясь.
— Хурр, — сказал Перекоп, — может, ты и сирота, малыш, но с аппетитом у тебя все в порядке!
Пижма послала за грибным супом со сметаной, и, когда его принесли, сама покормила барсучонка. Это не мешало всем продолжать разговор. Рэдволльцам ничего не было известно о Бродягах; других врагов тоже не было замечено в окрестностях аббатства. Авин объяснил, в чем заключается опасность нынешнего положения с южной стеной, и рассказал о планах ее восстановления.
Когда обсуждение закончилось, барсучонок как раз доел суп и заснул на руках настоятельницы.
Майор Ловкач Леволап серьезно выслушал рассказ о проблемах, которые встали перед аббатством и его обитателями. Он поднялся. Решение было принято.
— Итак, моя обязанность офицера — охранять беззащитных. Пока стена не будет восстановлена в ее первоначальном виде и аббатство не окажется в безопасности, Дозорный Отряд будет с вами и будет вас охранять. Госпожа Крегга, будь она здесь, приказала бы мне поступить именно так. Если Вы согласны, я и мой отряд поступаем в Ваше полное распоряжение.
Низко поклонившись, майор протянул шпагу настоятельнице, и Пижма осторожно дотронулась до нее.
— Благодарю вас, майор. Я уверена, что говоря «спасибо», говорю от лица аббатства и выражаю нашу признательность вам и вашим воинам. Мы принимаем ваше предложение.
Кротоначальник Перекоп добавил, как всегда по сути:
— Здоррово! Если мы закончили обсуждение, вы можете пррисоединиться к нашему пирру!
Только один факел светился у платформы, построенной кротами над таинственной дырой. Бледные отсветы падали вниз, слабо освещая пропасть. Там, на дне, еле заметно шевелилось что-то влажное, чешуйчатое, с острыми зубами. На миг показались глаза, сверкнули голодным блеском — и снова
ГЛАВА 29
Чихун сидел на солнечном склоне, подставив нос полуденным лучам. На костре в старом шлеме варился суп из головастиков и речных водорослей. Крыса бросила взгляд на приближающегося приятеля и сделала вид, что полностью поглощена приготовлением обеда.
Чесун подошел, мокрый и дрожащий. Между ушами у него выросла огромная шишка. Он подсел к костру погреться.
Чихун спросил, не глядя на бывшего друга: — Ну, как тебе понравилось в офицерской шкуре?
Голодный Чесун с тоской понюхал варево в шлеме и ответил:
— Ну, это… короче, я больше не офицер, браток… Вкусно пахнет!
Чихун помешал ножом суп.
— Ты мне больше не браток, так-то. И вообще, почему ты не в реке по горло в воде? Кажется, там я видел тебя в последний раз.
— Все сбежали ночью с Бором и Сигом. А меня бросили.
— Бросили? Что же ты сам не пошел за ними? Или приятнее было морозить хвост в реке?
— Ну, это… Меня ударили… по голове…
— Ха-ха-ха! По такой голове что бей, что не бей — все едино! Ну и что было потом?
— Ну, это… Я пришел в себя и позвал на помощь. Лорд Дамуг послал отряд им вдогонку, а мне сказал, что я — молодец. Идиот, но молодец, да, именно так и сказал. Вот… а потом добавил, что из меня офицер разведки — как рыба из головастика, и отправил обратно в солдаты. Так что мы теперь опять вместе, братан!
Чихун даже фыркнул, снимая шлем с огня и ставя на ветки.
— Ха, ты что думаешь, ты вот так запросто пришел и мы снова стали друзьями? Может, мне тебя еще и угостить?! Иди-ка ты к своим дружкам-офицерам, пусть они тебя покормят!
Но Чесун, похоже, не собирался уходить. Он сидел у костра и осторожно трогал шишку на голове. Вдруг, словно вспомнив что-то, он вскочил и схватился за мокрую сумку:
— Послушай, а это не сгодится для твоего супа? Я случайно поймал ее, стоя в реке, — и он вытащил большую, переливающуюся на солнце рыбу.
Чихун чуть не опрокинул суп, бросившись вперед.
— Сгодится, браток, конечно, сгодится! Давай я ее почищу, а ты пока иди и набери побольше веток для костра, чтобы мы могли ее поджарить. Я даже отдам тебе самые вкусные кусочки — хвост и голову, это ведь ты ее поймал; а я съем невкусную серединку, мне этого достаточно.
Чесун радостно улыбнулся:
— Так значит, мы снова друзья? Чихун изобразил ответную улыбку:
— Ну коне-е-чно! Я подшучивал над тобой, мы ведь всегда были друзьями! Ты знаешь мой девиз: если не можешь обогреть и накормить друга, то чего ты вообще стоишь?
И хотя Чесун никогда не слышал от Чихуна подобного девиза, он радостно побежал за ветками для костра.
Дамуг сидел у кромки воды на корточках, затачивая клинок о плоский прибрежный камень и мрачно отдавая распоряжения капитанам: