Дозоры.Сборник. Книги 1-10

Лукьяненко Сергей Васильевич

– Тогда почему они не применили к себе их же заклинание? – спросил Эдгар. – Это решило бы все проблемы.

– Не знаю, – честно признался Дмитрий. – Но в Пушкине кого-нибудь задрал оборотень в последние месяцы? У кого-нибудь высосали кровь? Было что-нибудь подобное или хотя бы подозрительное?

– Не зафиксировано, – ответил Эдгар недовольным тоном. – Но они могли выезжать в Петербург на «гастроли»…

– Да зачем, если они и так в полной безопасности! – Дреер почувствовал, что злится. – Значит, они никого не укусили! Где они берут кровь

тогда?

– Обокрали школьный медпункт, – ответил Стригаль. – Мы проверили.

– Вот видите! Они лучше пойдут на воровство!

– Молодой человек! – сказал Дункель. Его загадочное, само по себе волшебное умение говорить, как будто не раскрывая рта, завораживало и понуждало умолкнуть лучше всякой магии. – Ваше попечение о воспитанниках похвально. Однако имейте уважение. Вас не учили правилам? На такие совещания приглашаются только Высшие Инквизиторы, главы Дозоров и лица, наделенные особыми полномочиями. Вы здесь даже находиться не имеете права, не то что прерывать!

– Прошу прощения за дерзость, Грандмейстер. – Дмитрий на самом деле испытал что-то вроде легкого укола совести. А еще что-то все же опять дернуло его за язык. – Но я даже не Иной. В данный момент по крайней мере.

Параллельно Дреер подумал, на каких же правах тут Стригаль. С каких пор он стал Высшим? Значит, он «лицо, наделенное особыми полномочиями». Как Максим.

Совиная Голова между тем посмотрел на вольнодумца более пристально. В глубине его почти не мигающих глаз отразилось нечто необозначенное. У магов такого уровня и возраста, как правило, совесть отсутствовала в принципе, отмирая даже у Светлых где-то на третьей сотне лет. А ведь Людвиг Иероним Мария Кюхбауэр до прихода в Инквизицию был Темным. Однако все же молчание Кармадона – Совиной Головы немного походило на замешательство. Тот, очевидно, вспомнил, что Дреер в некотором роде пострадал от магического теракта. Возникла ситуация, как если бы некий вельможа выговорил какому-то дерзкому инвалиду военной кампании: «Как вы посмели замахнуться на!..» – а в ответ услышал: «Ваше сиятельство, замахнуться никак не могу – нечем!»

Хуже того, сам Дмитрий только сейчас осознал, что же с ним случилось. Это было покруче перехода из учителей словесности в надзиратели.

Неловкость разрешил тот, из-за кого бывший Иной оказался на столь почтенном сборище.

– Временно переведенный в запас надзиратель Дреер приглашен лично мной по согласованию с Эдгаром, – объявил Стригаль. – Он является ключевой фигурой в нашем плане.

– Вот как? – Дункель чуть склонил набок свою совиную голову и перевел взгляд на бывшего главу школьного Надзора.

– Еще будучи преподавателем школы, он единственный пользовался доверием Комарова и примкнувших к нему Темных. Больше того, инцидент с этими учениками и стал причиной того, что наставника Дреера приняли в Инквизицию. В виде исключения с седьмым уровнем.

– Талантливый юноша, – заметил Хена, похожий своим спокойствием на дремлющего кота.

– Между нами были… определенные разногласия, – продолжил

Стригаль. – Но я должен признать, именно усилия наставника Дреера и моего заместителя Лихарева урегулировали сложную ситуацию с Темными подростками в октябре прошлого года. Должен также признать, что об опасности шайки Комарова я предупреждал.

– Могу я сказать? – спросил Дмитрий, дождавшись паузы.

– Говорите, – разрешил Кармадон.

– Заклинание, которое тут называют деинициацией, стерло два моих знака Карающего Огня. Тем не менее я давал клятву и подробностей разглашать не могу. Однако ввиду того, что было проведено дознание и ряд фактов уже не секрет… Я тоже должен признать – чем бы ни было вызвано поведение Артема и ребят, оно было косвенно спровоцировано Инквизицией.

– Вы что, обвиняете? – с ноткой удивления спросил Дункель.

– Я лишь констатирую. – Вечный словесник внутри Дмитрия не мог сейчас не отметить явное сходство этого глагола с именем Стригаля. – Заклинание деинициации было создано во время поездки группы в Санкт-Петербург, инспирированной Европейским Бюро.

Кюхбауэр опять пристально уставился на Дреера, словно тщательно выбирая из двух противоположных реакций: обрушить на лишенного способностей Иного свой начальственный гнев или же пожалеть убогого, принимая во внимание последствия контузии на педагогическом фронте.

– Вопрос «кто виноват», думаю, следует оставить Трибуналу, – вмешался Стригаль. – Сейчас актуальнее «что делать». Что можете сделать вы, Дреер, чтобы и на этот раз спасти ваших… «мертвых поэтов».

– Озвучьте план, Константин, – велел Эдгар.

– Я предлагаю направить наставника Дреера в «Царское Село», чтобы он выступил переговорщиком с группой Комарова.

– Вы что, думаете, Иной без способностей сумеет больше, чем боевые маги Инквизиции? – произнес Завулон, который до того наблюдал за дискуссией, как зритель из театральной VIP-ложи.

– Все на этом и построено, – ответил Стригаль. – Иных со способностями они и близко не подпустят. А учитель, фактически человек доброй воли, ими же деинициированный, может вызвать на контакт. Вы же все видели, как наставник Дреер их защищает!

– Да уж, – высказался Гесер. – Как же мы тебя проглядели, мальчик? Нам был так нужен наставник для Великой Волшебницы!

– Уровень у меня маленький, – самокритично высказался Дреер. – Зато у нас в городе в Ночном Дозоре работает такой Федор Козлов…

– Коллеги, вы не могли бы потом решить кадровые вопросы? – невинно осведомился Завулон.

– В работе с кадрами тебе нет равных, – ядовито отозвался Гесер.

– В свою очередь прошу глав Дозоров воздержаться от взаимных выпадов, – вмешался Эдгар.

Дмитрий знал, что Инквизитор еще несколько лет назад был подчиненным Завулона. Похоже, Эдгару доставляла некоторое удовольствие иллюзия того, что он мог отдавать распоряжения как своему бывшему начальнику, так и Гесеру. В то же время Эдгар был умен и понимал всю условность своей роли.