Дозвониться до небес
Шрифт:
Борьке удалось успокоиться, и он внятно обвинил мобильник по всем статьям.
– Прикинь. Сначала эта срань кукует по ночам. Потом она шлет мне письма, в которых требует покормить ее деньгами. Она дожидается, чтобы я подключился к выгодному тарифу, а потом сама его переводит на дорогой. Без предупреждения! А потом, – Борис гневно сверкнул глазами, – выясняется, что эта тварь не кукует!
– Так, давай все по порядку, – Арсений решил несмотря на Борькину эмоциональность разобраться в чем
– Что там по порядку! Я денег на счет кинул, а трубу дома оставил. Прикинь, когда я вернулся, эта тварь уже не фурычила.
– Почему? – окончательно растерялся Арсений.
– Видите ли, кто-то производил исходящие звонки. И этот кто-то был не я!
Он даже на шаг отступил, чтобы насладиться произведенным впечатлением. Арсений скептически скривил рот и пожал плечами.
– А ты проверил хоть, кому он названивал? – спросил он.
– Вот еще! Много чести. Пусть с нулевым балансом попостится, говнюк. А кому надо, и так позвонят. А чего ты спросил-то?
– Я хотел понять, как они работают.
Борька, как мог, объяснил, делая поправку на уровень интеллекта друга. То есть упрощенно и доходчиво.
– Прикольно, когда они появились в продаже, их называли «оружие для самообороны», – добавил он напоследок.
До Арсения из всего сказанного дошло только одно – чудесного в принципе мобильной связи ничего нет и быть не может. Спутниковая связь в смысле подключения ко всяким потусторонним силам была куда перспективнее. Но бабка уверяла, что все дело в «пронизанности волнами», и вообще ей лучше знать. Арсений опомнился, увидев Борькино выражение лица. Тот смирно ждал, когда друг прекратит свои размышления и изволит заговорить.
– Мать как? – Лучшего вопроса Арсений придумать не успел.
– Плодится. Вопреки гормонам и финансам. Отец уже поля не видит. Как робот стал. На трех работах пашет. Домой приходит, а она орет на него. Типа это она, а не он горбатится. Я бы на его месте давно свалил. У него ведь даже пяти минут радости в день не бывает. Даже не знаю, когда он детей строгать успевает.
– Борька, – осторожно подбирая слова, спросил Арсений. – Что бы ты попросил у Бога, если бы его встретил?
– Хату. Мне она до зарезу нужна. Я уже в общагу собрался перебираться, но мне там будет хреново.
Чтобы осчастливить Борьку, не стоило набирать заветный номер. В порыве щедрости Арсений предложил ему переехать на квартиру, в которой когда-то жили родители.
– Ты серьезно? Это не палево? Офигеть!
– А то! – восхищенный своим благородством, сиял Арсений. – Только блядей не води. А то соседи жаловаться начнут. Вопросы всякие задавать. Сам понимаешь – мне это ни к чему. Там счета все на год вперед проплачены. Бабка подсуетилась.
Когда Борька все-таки поверил
– Ты не передумаешь? – Борька вцепился в ключи и улыбался недоверчивой детской улыбкой.
– Нет. Я пошел. Дела.
Не помня себя от счастья, Борька кинулся обнимать друга. И слегка помял ему бока.
– Так и знала. Голубки, – ядовито заметила одна из старух.
– Милуются, жополизы, – поддержала ее другая.
«Толпа вокруг кричала, им хотелось развлеченья», – вспомнил Арсений.
– «Король и шут»?
– Ну да. Вчера наслушался.
– А этот волосы отрастил, девочку изображает, – старухи не прекращали соревноваться в остроумии. – Я сразу заметила, как он жопой вертит.
– Злые вы, – любезно сообщил Арсений. – Злые и несправедливые.
Старухи вытянули морщинистые шеи, прислушиваясь.
– Наговариваете на меня. Уйду я от вас, – в его голосе слышались горечь и вселенская печаль незаслуженно оклеветанного человека.
– Ишь, педик, как складно поет, – реплика бабки в синем берете была воспринята со злорадным энтузиазмом.
Борька подошел к скамейке поближе. Старухи ехидно заухмылялись, зная, что они кого хочешь обосрут и не устанут. Только одна выглядела робкой и смущенной. Либо была глухая, как утюг, либо родилась в Питере и до сих пор не забыла об этом. Борька к ней обращаться не стал, он выбрал ту, что руководила этим паноптикумом.
– Ты, ветошь старперская! Грибок ногтевой. Жучиха короедная…
Борька окинул пылающим взором остальных старух, которые как одна наклонили головы вбок, отчего смотрелись словно шеренга вопросительных знаков.
– Своих мужиков в гроб загнали и радуетесь? Уважайте древность. Как же! Арс, они реально угробили своих мужиков! Это не старухи, а похоронная команда! А ты что пасть раззявила? Рот свой поганый закрой. Расселись тут, как говно на именинах. По кладбищу соскучились? Пуделя поганые!
– Ты что? – Арсения поразило внезапное Борькино перевоплощение.
– Раз я сваливаю из этой дыры – могу говорить все, что думаю! Знаешь, как наболело? Накопилось – аж из ушей лезет. У, рожи, как у Сталина жопа. Смотри – рыла воротят. Глазками своими линялыми хлопают. Такие милые девочки-припевочки! Эльфы! – выкрикнул он, напоследок высунув длинный язык.
Старухи дружно отшатнулись, отчего крайняя слева грохнулась наземь, показав обществу сиреневые панталоны по колено. Кряхтя и поскрипывая, она барахталась, но подруги не спешили прийти ей на помощь. Для них падение было частью события. Про которое они насплетничаются вдоволь.