Драго Том 1
Шрифт:
«Зачем он спросил?» — голосом Семена Семеновича Горбункова поинтересовался внутренний голос.
Но обдумать я это факт не успел. Некогда — Барбоса продолжил говорить.
— Лучано — это человек из Санта-Кроче, который давно делает с наркоты левый доход на Полигоне в обход семьи Романо. Ибове был его человеком и заносил ему, а тебя Лучано решил убрать для того, чтобы Доминика не узнала о его левых доходах. Доминика — глава семьи Романо, которая сейчас управляет всеми делами Санта-Кроче…
Барбоса, получив от Войцеха животворящий чапалах, говорил все более четко и
— …и со смертью мужа два месяца дела у Доминики начали сыпаться. Она утратила хватку и часто промахивается, серьезно ослабила контроль. Многие этим пользуются, в том числе Лучано, который уже делает левые деньги не только на Полигоне, но на всем Джанктауне. Стабене хочет взять всю власть, потеснив Романо, это видно даже незрячему, к тебе у него ничего личного. Дай пожалуйста помыться. Не хочу умирать обоссанным, — неожиданно закончил Барбоса.
— Кто это такие? — проигнорировав его слова, показал я расстрелянные нами тела.
— Я не знаю, — произнес Барбоса, но предваряя движение Войцеха, заговорил торопливо: — Я действительно не знаю. Они просто зашли, убили Франческу, вытащили меня из постели и начали пытать. Ни одного вопроса даже не задали.
— Она умерла небыстро, — снова негромко произнес вдруг Войцех.
— Да, — коротко подтвердил Барбоса.
— Corte de corbata? — быстро спросил Войцех.
— Corte de collare, — без запинки ответил Барбоса. — Меня привязали к стулу, я смотрел, — лицо его после этих слов перекосило гримасой обреченной ярости.
Вновь я не понял инициативы Войцеха. Но в этот раз я не понял и самих смыслов вопросов — сказано было или на испанском, или итальянском. Причем определенная причина, почему Войцех вмешивается, есть. Причина определенно серьезная, когда будет нужно сам скажет — подумал я.
— У нас мало времени, — это уже сказал вслух. — Вариант первый — мы сейчас надеваем на тебя обруч, включаем постепенное погружение до максимума и уходим. Вариант второй — ты откровенен, а мы отводим тебя в ванную, и ты там умираешь быстро, легко и чистым. Выбирай, не тяни.
— Я действительно не знаю, кто это, — зачастил Барбоса. — После того как в Хургаде горела башня Некромикона, в городе все…
Тут Барбоса снова употребил итальянское выражение, которое я не расслышал, но смысл интонации я прекрасно понял: Все пошло по бороде.
— …а после того, как башня некросов сгорела полностью, они похоже вообще попрощались с Занзибаром, потеряв тут влияние. Сейчас здесь масштабные чистки, везде — на улицах, в полиции, среди уважаемых людей, везде, абсолютно везде метла метет, убирая их людей. Думаю, кто-то слил про меня информацию, и меня пришли просто показательно убить.
— Ты из некросов?
— Нет. Через меня часть корпоратов с верхних этажей местной башни мыли деньги. Слева за картиной, в левой ножке стола. Два тайника, в стене металл и бумага, в столе крипта, на два миллиона и на триста тысяч. Этим я могу тебя удивить? Дай помыться, прошу.
— Сколько у тебя взрывчатки в стене? — поинтересовался Войцех. — Только на комнату,
Поляк, кстати, дело говорит. Два миллиона и триста тысяч денег — приятно звучит, но у такого человека как Барбоса наверняка может стоять в тайниках что-то типа защиты последнего шанса. Полезем мы — нас со стен соскребать придется. Дать задание ему достать деньги — так он сам может активировать, все равно уже не жилец. Конечно, подобное не гарантированно, но… риск есть, определенно.
Барбоса молчал на полсекунды дольше, чем нужно. И по моему взгляду все понял — на его лице появилось обреченность. Так выглядят люди уже смирившиеся, умершие еще до того, как расстрельная команда начала работать.
— Видео со Стабене я вытащил, — вернувшись вниманием к ассистанту произнес Войцех, отсоединяя блок анонимуса от столешницы, и завершая на экране ассистанта работу приложений.
Барбоса сидел рядом, и экран ассистанта Войцеха увидел. Глаза его расширились, когда он увидел на экране у Войцеха несколько приложений.
— Ты Бобби? — неожиданно поинтересовался Барбоса у Войцеха.
Бобби — здесь, на Занзибаре, одно из ходовых прозвищ полицейских. И Барбоса, видимо заметив на экране ассистанта Войцеха что-то, определенно пошел ва-банк.
Теперь я понял смысл наводящих вопросов Войцеха — и когда он переспросил уточнением про военный стандарт времени, и быстрый обмен непонятными мне вопросами на итальянском или испанском. Да и сейчас Войцех ведь специально отключал блок анонимуса так, чтобы Барбоса увидел экран планшета. На котором наверняка что-то было, узнаваемое для своих.
— Инспектор Марио Ферро, работаю в глубоком внедрении с пятнадцатого года, прибыл сюда из Флоренции вместе с Святыми, отмывал их деньги. Убитая… первый агент Франческа Молинаре, — произнести вслух, что девушка мертва, инспектору видимо было непросто. — Нас просто пришли убить, я не знаю кто. Вот хотя бы это может тебя удивить?
Я молчал, и посмотрел на Войцеха. Барбоса, он же Ферро, продолжал говорить:
— И у Франчи и у меня стоят датчики боли, если ты работаешь под прикрытием ты должен знать, что это, посмотри — у нее датчик в левом лучевом суставе. Ее убивали, меня пытали, но здесь еще никого нет — хотя кавалерия должна была прискакать давным-давно. Нас просто сдали, свои же. Вся сеть, все агенты, выбили всех, нас просто продали…
Железный Марио сломался. Не видя по глазам Войцеха ответа, он не знал, угадал намеки или нет — и сейчас определенно ждал, что обруч вновь займет место на его голове.
Войцех коротко глянул на меня, показав оставаться внимательным, и вышел в холл. Вернулся меньше через минуту.
— Датчик есть, — коротко произнес он.
— И что будем делать? — спросил я Войцеха, но сразу после глянул на Барбосу.
— На тайнике стоит закладка, здесь должно разнести всю квартиру. Остальные не пострадают, взрыв направленный, вынесет все туда, на улицу, — дернул подбородком Барбоса в сторону окна. — Возьмите деньги, это часть личной черной кассы Альфредо Романо, я не успел их вымыть, он мне передал их за день до смерти. Доминика о них не знает.