Драго Том 1
Шрифт:
Но мне была нужна скорость, и нужен был риск: конвертоплан продолжал стрелять короткими очередями.
Вновь внутри появилась неприятная пустота. Лучше бы я остался в Вилладже — там хоть живьем брали. А сейчас? Убегать мне осталось совсем недолго, просто потому что я против машины не вытяну. Замедлюсь — перехватят контроль над аэроскутером. Не остановлюсь — так меня подстрелят. Или вообще меня так и так подстрелят.
Снова это поганое чувство обреченности.
Ничего не получается. И ничего у меня не получится — появилась холодная мысль. Я могу и дальше убегать и убегать, но запас удачливости
Сколько прошло с того момента, как я вырубил охранника и выпрыгнул из окна? Меньше минуты, а я уже десяток раз чуть не умер — и запас удачливости конечен, а второй жизни и даже попытки мне сегодня не положено.
Если нечего терять, то что можно сделать? Правильно, поставить все на красное.
Чудом избежав столкновения еще с двумя бетонными опорами и едва не оставив скальп на идущей понизу виадука колючей проволоке, я выскочил в зону прямой видимости побережья. И поймав момент, бросил аэроскутер в штопор, а после потянул руль на себя в сторону, заставляя взмывший как с трамплина аэроскутер развернуться на месте.
Вылетел из-под магистрали я спиной вперед и вверх — развернутый мною на скорости аэроскутер летел задом. И дальше все было делом техники.
Я чувствовал примерное нахождение конвертоплана — ледяное касание просто не уходило, подсказывая направление опасности. И приняв решение, действовал я сейчас, не задумываясь и на рефлексах. Как человек переключает передачи на ручной коробке передач, бежит спускаясь по эскалатору, как в динамике боя выполняет быструю смену магазина — на автомате. Не контролируя каждое отдельное действие. Стоит попытаться это сделать, и можно сбиться с отточенной упорядоченности движений.
Засверкали вспышки шестиствольный пушек и я почувствовал уплотнение воздуха рядом с собой от пролетающих мимо крупнокалиберных пуль. Успел даже выругаться в обреченной панике, но файербол уже сорвался с руки и устремился в черную тушу конвертоплана.
Плотный огненный шар стремительно мелькнул, и залетел в воздухозаборник конвертоплана. Краткое мгновение ничего не происходило — я уже успел испугаться как в последний раз. Но левый борт конвертоплана вдруг вспух, вскрываемый взрывом, отлетело в сторону крыло со спрятанным внутри винтом, а конвертоплан, закрутившись, начал падать, оставляя за собой черный дымный шлейф.
Машина моментально превратилась в живой фейерверк — летели в ночное небо трассеры пытающихся поймать меня в прицел автоматических пушек, полетели десятки тепловых ловушек, отмечая спиралеобразный путь падения конвертоплана.
— …а-ать! — только и сказал я, когда увидел, что из тяжелой туши машины, с левой — неповрежденной стороны, вылетело сразу три ракеты. И сразу после дымно выстрелил из корпуса плексигласовый кокпит кабины, и со шлейфом ускорителей прочь от машины полетели катапультирующиеся пилоты. Успели — конвертоплан вторым крылом врезался в бетонную опору магистрали и превратился в огромный огненный шар.
Это я все мельком увидел, разворачиваясь — выкрутив газ до упора, навалившись на руль, раскрутил аэроскутер на месте, снова уходя под прикрытие магистрали.
Позади раздался еще один взрыв. Один взрыв — машинально отметил я. Минус одна ракета, которая
Осталось еще две, каждой из которых мне за глаза хватит.
Чувствуя спиной все усиливающееся холодное дыхание смерти — от бесстрастного взора систем наведения ракет, я помчался под магистралью обратно. Здесь опять не было места осторожности — это была самая настоящая игра со смертью наперегонки.
И я в ней проигрывал.
Ракеты летят быстрее, а шанс попадания у них стопроцентрый, из серии «выстрелил-забыл». Я же сейчас на пустой и голой — незащищенной, машине. Спрыгнуть с которой тоже не вариант — ракеты могут быть «умные», и наведены не только на аэроскутер, но и на меня конкретно, как на живого человека.
И летят они уже, разгоняясь с каждым мгновением, много быстрее аэроскутера. На раздумья у меня оставалось не больше пары секунд, и я вновь задрал руль, заставляя аэроскутер поднять нос и встать на дыбы. В этот раз максимум мощности направил не в маршевые двигатели, а в посадочные и маневровые — находящиеся в колесах. Что-то переборщил — подумал я, когда аэроскутер, резко сбросив скорость, полетел назад — и я вместе с ним, спиной вперед. Хотел как в детских догонялках резко затормозить и поменять направление движения, пропуская ракеты вперед.
«Что-то не удалось» — подсказал внутренний голос.
Не удалось, потому что затормозить я не успел, врезавшись в бетонную колонну магистрали. Переборщил с мощностью маневровых двигателей. За краткий миг до удара в бетонную опору я успел аэроскутер чуть развернуть — так что меня не превратило в лепешку, а машина ударилась в опору боком. Причем я еще коленом и ключицей приложился — так, что перед глазами не просто звездочки замелькали, а Йеллоустоун бахнул, заполняя все красной пеленой боли.
Ощущая хруст собственных костей, я даже о ракетах почти забыл — одна из которых пролетела мимо, оставляя за собой белый дымный след и резко сменив направление, устремилась в небеса. А вот вторая взорвалась. Совсем рядом.
Аэроскутер, неожиданно, выжил — просто стал не красным, а частично черным от копоти. Ну и назойливый плющ, так мне мешающийся, стал не зеленым, а черным дымящимся.
Я, неожиданно, тоже выжил — потому что в момент взрыва стал аватаром стихи. Сам я это сделал, за мгновение до неминуемой смерти, или богиня помогла — даже и не понял, но пока и не важно. Тем более что превращение в аватар стихии убрало всю боль и вернуло тело к нормальному состоянию. Правда, частично. Потому что и аватаром стихии я стал лишь частично — правая бионическая рука в этом не участвовала. И выглядела она теперь не очень приятно.
«Я — терминатор!» — подсказал внутренний голос, после взгляда на почерневшую искусственную кожу, через которую местами проглядывали жгуты искусственных мышц.
Выглядело все не очень, зато потери функциональности я не почувствовал.
И это хорошо.
Времени осматривать и оценивать последствия не было, и я заставил аэроскутер кувырнуться. Выполнив мертвую петлю, причем без широкого разлета и очень компактно, практически на месте. И когда, перевернувшись через голову, вместе с носом аэроскутера смотрел в землю, полностью выжал газ, разгоняясь.