Драгоценная кровь

Стадникова Екатерина

А Кассия рассказала о ссоре Бетрезена с Всевышним, который упрятал дерзкого ангела и создателя людей в подземную темницу, и о Легионах Проклятых, которые только и ждут приказа своего предводителя, чтобы смерчем пройти по землям Невендаара, не оставив камня на камне.

— Если все будут воевать против всех, перебьют нас демоны поодиночке, — закончила свою повесть Кас.

— Гномы — ваши союзники, — фыркнул Острое Копыто.

— Я гномов не видала ни разу, — возразила та. — Хотя они совсем недалеко в землях Горных кланов. А вы еще ближе.

—

Вроде умная, подруга Кассия, а глупости говоришь. — Кентавр почесал себя за ухом. — Если случится нам пойти войной на гномов, вы будете защищать их. И попробуете убить нас. Это все союзники делают.

— Но я же знаю тебя, — уперлась Кас. — Как же убить? У нас всех один настоящий враг — демоны.

— Не видел демонов. — Он тоже умел быть упрямым. — Наши враги — гномы. Они поклоняются убийце Галлеана. Они виноваты, что земли Эльфийского Альянса травит чума и наводняет нежить. Гномий бог Вотан победил Галлеана однажды, но нас его детям не одолеть. Особенно когда наш Галлеан снова с нами! Они заплатят за все страдания. Скоро настанет этот день!

Кассия слушала молча. Острые Копыта не обращал внимания на ее попытки перебить его или вставить хотя бы слово. Кентавр говорил горячо и убежденно, как по писаному. Как будто ему кто-то пел в уши нужные слова.

Всякий раз, когда речь заходила о войне, история повторялась. Сколько Кас ни старалась, сколько ни билась, кентавр не верил ей. «Оставьте богам разбираться с богами, — умоляла девушка. — Гномов здесь нет». На что Острые Копыта отвечал: «Люди не лучше». Твердил, что имперцы облаком саранчи ползут туда, где им не место. Отрывают куски у живого леса, оставляя шрамы-города. В такие моменты Кассия боялась кентавра. Необузданная натура брала у него верх и затмевала разум.

— Какая же у бедолаги каша в голове, — однажды сказал Сэм, когда они остались вдвоем в своем жилище. — Вот ненавидит людей, а делит с нами пищу.

— Почему он не хочет понять меня? — Кас вытянулась на постели из мягкой травы, укрылась плащом и уставилась на огонек горевшей на полу свечи.

— Неправильно говоришь. — Самуэль зевнул. — Острые Копыта скорее не может, чем не хочет. Думаешь, кентавр тут желанный гость? Для эльфов он дикарь. В отличие от нас, он ночует в лесу.

— Как же так? — Она устремила взгляд в сводчатый потолок из сросшихся ветвей.

— Здесь нас контролируют, здесь мы под надзором, — пояснил парень. — И… зря ты считаешь, что кентавр так уж ошибается. Ты правишь Империей? И я нет. Против кого прикажут, против того и поднимем оружие. Трев особенно охотно.

— Ты станешь стрелять в друзей? — Кассия побледнела.

Самуэль сел и пристально посмотрел на нее. В свете пламени свечи его шрам казался демонической ухмылкой. Ответ читался в глазах парня, отчего по спине у Кассии пробежали мурашки. Такой выстрелит в кого угодно в интересах Империи.

— Спи, — попросил Сэм и свернулся на своей лежанке.

Негостеприимные хозяева приносили людям еду к входу в ее жилище.

Только как и когда это происходило, Кас не видела. Не получалось проснуться вовремя, чтобы застать их. Тягучие сны не давали отдыха. В них она погружалась в хоровод кривляющихся, бесформенных лиц грязной толпы, готовой растерзать ее в любую секунду, но отчего-то медлившей с расправой. Заканчивалось все одинаково: Кассия вдруг превращалась в монолит кровавого камня и рассыпалась на тысячи гладких кругляшек.

Дни слились в один бесконечный поток. Девушка начала скучать по лету, к которому так привыкла, однако осень властвовала здесь безраздельно. Гигантское золотое дерево точно наполняло воздух теплом и туманом. Время от времени Самуэль и Острые Копыта уходили, оставляя Кас одну. Сэм условился с Саймоном об особенном знаке по ту сторону границы, Знаке, который скажет: «Возвращайтесь».

Предоставленная сама себе, Кассия вязала куколок из травяной подстилки Самуэля, собирала остроконечные листья и плела венки. Особенно ей нравились алые листья. Ими Кас любовалась часами. Цвет, толстые прожилки, влажная гладкость — все в них было прекрасно.

Стайка шумных птиц скрашивала одиночество в городе, полном холодных, безразличных эльфов. Крошки-птахи насвистывали свои мелодии, позволяя Кассии наполнять их любым содержанием. «О лете», — решила Кас. Если девушка стояла неподвижно, любопытные создания садились ей на плечи, на голову, на руки. Птички смотрели на Кассию выпуклыми бусинками глаз и чирикали, раздувая бока.

Они всегда прилетали к кустам, облепленным яркими ягодами. Красные гроздья почти светились изнутри. Кас, как в детстве, заправляла веточки в волосы и разглядывала свое отражение в сонной воде. Но чего-то определенно не хватало этим ягодам и этим листьям. Первые выигрывали у вторых, но тоже не устраивали. Не заполняли пустоту.

Кассия тосковала по Саймону. Сейчас она рада была бы выслушать любые насмешки и поучения, лишь бы снова обнять его. В голову лезли гадкие мысли о том, что проклятие снять не удастся. Девушка в деталях представляла, как до глубокой старости станет скитаться среди безмолвных теней. Она не надеялась, что эльфы, как птички, привыкнут к ней или хотя бы начнут замечать. Угнетающая картина застывшею будущего доставляла странное наслаждение. Если подумать, получалось очень романтично. Кас часами примерялась к новой роли. А когда надоедало страдать, снова вязала кукол.

Она не почувствовала, как травинка порезала палец. Крошечный камешек скользнул в лежанку. Соблазнительный, сочный! Спелее самых спелых ягод на всех кустах эльфийской обители.

Кас рыла траву обеими руками, но так и не нашла затвердевшую каплю. Желание снова взглянуть на волшебные камни охватило ее и не собиралось легко отпускать. Даже ком подкатил у нее к горлу.

— За постой все равно лучше заплатить, — рассуждала вслух она. — А чем, если денег нет? Сэм-то не позволит. Значит, лучше заранее запастись каменьями.