Драгоценная кровь
Шрифт:
— Считаешь, с кем-то из охраны можно договориться покинуть посты? — уточнила Кас.
— Договориться-то едва ли, — признался тот. — А вот попросить закрыть глаза на визитеров попробовать стоит.
— Пробуй, — подытожила девушка.
Тревор спешил. Он хотел как велено скорее устроить Саймону такой подарок. «Ему нелегко, — пояснял Трев. — Ты — все, что его интересует и заботит».
Жизнь продолжалась. Кассия начала замечать ложь, стелившуюся едким туманом. Буквально все вокруг старательно создавали для Кас атмосферу покоя и благополучия. Служанки
Церковь выдумала для Фальвикской Девы новую обязанность. Теперь Кас давала имена детям и кораблям, благословляла солдат на поход, а крестьянам желала урожайного года. Каждый встречный-поперечный осыпал Кассию подарками. Однако и тут ей чудился подвох. Слишком уж ухоженными и холеными выглядели селяне, да и едва ли в городе и окрестностях набралось бы столько малышей.
Снова Кас принимала условия игры. Она умело прикидывалась наивной дурехой и сама нацепила фальшивую маску счастья. Пусть Трев не всегда говорил приятные вещи, он хотя бы казался искренним. Оттого их дружба постепенно оправлялась от нанесенных ран.
Тревор жаловался на методы инквизиции. «Они считают, что я мешаю следствию, — возмущался он. — А по мне, так я мешаю измываться над человеком». Саймон уже сам просил парня отступиться. «Он говорит, что не спасется. — Трев бессильно сжимал кулаки. — Что все давно решено. Просит бросить все и бежать вместе с тобой подальше, чтобы не составить ему компанию в клетке, а потом и на костре».
Та убежденность, с которой Тревор отстаивал Саймона, не могла не передаться Кассии. В нем все кипело. Его стальная решимость проломила бы стену, если бы потребовалось. Но были и более простые способы.
Пришлось потратить немало денег и усилий, чтобы стражники перебороли страх и позволили девушке ночью пробраться в тюрьму.
Новое здание тюрьмы нависало над пустынной улицей. Никаких крыс, ржавых решеток и плесени. Чистота и ухоженность; ровная кладка стен, двери, открывающиеся бесшумно, — если бы не недостаток света с тягостным ощущением неволи, из этого здания получилась бы неплохая гостиница.
Охрана тщательно притворялась спящей. Некоторые и похрапывать не забывали. Кас неслышно плыла по коридору, неся перед собой робко мигавшую свечу. Трев указал подруге направление, а сам остался внизу, чтобы успеть перехватить всякого, кто попытается навестить Саймона прежде, чем девушка покинет камеру.
Кровь колотилась в висках от волнения. Нарочно не запертая дверь поддалась так же тихо, как и прочие. Собственно, при том, как держали пленника, в замке не было смысла. Саймон был прикован неподъемными цепями к стене с крошечным окошком у самого потолка. Кандалы на руках, ногах и шее истерли кожу до мяса, а лохмотья пропитались кровью из ран, оставленных плетью и другими орудиями пытки.
— Моя девочка, — прошептал Саймон, силясь подняться с пола.
Свеча выхватила из темноты измученное, осунувшееся
— Я здесь, — только и смогла выдавить Кас.
— Тебе нельзя! — вдруг зашипел Саймон. — Если эти звери узнают, мы все погибнем. Уходи, родная. Не хочу, чтобы ты запомнила меня таким.
— А если тебя оправдают? — Сердце сжалось до боли. — Я попрошу кого-нибудь…
— В балагане все роли розданы, — мотнул головой отец и плюхнулся на колени. — Лучше попроси Трева отказаться. Мы разбиты еще до сражения. Я чую Безмясую за своей спиной. И я… заслужил смерть. Безгрешны только младенцы.
— Не сдавайся!
Кассия не заметила, как проделала несколько шагов, отделявших ее от Саймона. Вся шелуха сплетен, домыслов, разговоров осыпалась, как листва с деревьев. Кас обняла отца, уткнувшегося ей головой в живот.
— Я упрошу Седрика, — шептала девушка. — Пусть, как подарок на свадьбу, отпустит тебя.
— Упросишь Седрика? — Голос Саймона переменился. — Это падаль и гнус. Ему нужны только камни. Седрик не собирается жениться на тебе. По правде, он тебя боится до смерти. Готов подставляться под стрелы, лишь бы подальше от тебя и…
— Что?
Жалости как не бывало. Те же слова, иная интонация. Больше надрыва и мольбы, но прежний яд.
— Он сам признался, надеялся, что я пойму. Что соглашусь. Что позволю истязать тебя «на благо Империи». Я же приложил мерзавцу и пообещал увезти тебя из Фальвика.
— Лживый демон! — Кассия отшвырнула слабое тощее тело, некогда принадлежавшее ее отцу, к самой стене. — Гореть тебе на костре!
Даже если кто-то из охранников спал, теперь не имело значения. Они в ужасе шарахались от Кас, смерчем пронесшейся по коридору. Трев окликнул ее, но девушка никого не желала видеть. Бедняжка чувствовала себя грязной. Кассия не успокоилась, пока последний лоскуток платья не обернулся сизым пеплом.
Наутро девушка поспешила на исповедь и выложила отцу Теофилу все. И про доппельгангера, и про его слова, которые так ловко повторил Саймон. Священник ничуть не удивился новости о том, что первого демона в замке Кас победила собственноручно.
— Простите, отче. — Слезы катились по ее щекам.
— Печально, что все так обернулось, — посетовал тот. — Но Всевышний милостив. Мы спасем душу несчастного Саймона от адских мук. Если хитрый демон не пожелал покинуть истерзанную плоть, остается, лишь одно верное средство.
— Так суда не будет? — Меньше всего Кас хотела выставлять свое горе напоказ.
— Отчего же? Будет. Он необходим, — признался Теофил. — Без суда получится, что мы убили невинного. Но не пугайся. Тебе не придется еще раз вспоминать ужасы встреч с созданиями тьмы. Ты всего лишь ответишь на вопросы, как мы составили. Остальное предоставь нам.
Публичный суд собрал столько зевак, сколько не снилось даже ярмарочным актеришкам. В назначенный день Седрик въехал в город на белом коне. Барон заранее скорбел о предстоящем наказании. «Саймон был отличным человеком, — говорил он. — Честным, бесхитростным и открытым. Пожалуй, слишком открытым».