Драгоценная ночь
Шрифт:
– Ты мне нравишься, Блэйк, – сказала она. – Думаю, я тебе тоже нравлюсь. У нас есть эта ночь, а может, и несколько ночей на этой лодке. Мы оба взрослые люди. Мы могли бы развлечься. В этом ведь нет ничего плохого, верно?
Верно. Блэйк знал, что она права. Он ничего не имел против удовольствия по взаимному согласию. Секс был для него чем угодно – средством общения, избавлением от стресса. Удовольствием. Наслаждением. Необходимостью. Но только не развлечением. Развлекаться ему казалось неправильным.
– Блэйк?
Он продолжал смотреть на ее поясок, и она видела, что он держится
Он снова посмотрел ей в лицо и хотел сказать, чтобы она отошла, но ее кошачьи глаза и приоткрытые лепестки губ заставили его онеметь.
Он сделал глубокий вдох и впился руками в подлокотники:
– Эва!
В его сиплом полурыке Эва услышала нотки дикого желания. От этого она почувствовала, что голова ее идет кругом, и втиснула свои ноги в глубь сиденья, чтобы не упасть.
– Я шокировала тебя? Прости. Наверное, я не истинная леди. Всегда была слишком откровенной.
Блэйк фыркнул, услышав, как она извиняется перед ним своим соблазнительным голосом за откровенное предложение.
– Мне плевать, истинная ты леди или нет, – проговорил он.
Он любил, когда с ним под одеялом женщина, а не какая-то чопорная леди, со страхом испортить себе прическу. Эва могла говорить в превосходном наклонении и умела смотреть высокомерно. Но ее предложение, и как она его оседлала, и уверенность, когда она развязывала пояс, – все это говорило об одном: в спальне она была отнюдь не леди.
– Ну и прекрасно, – сказала Эва, с улыбкой взирая на него сверху. Он неотрывно смотрел ей в глаза, а она ждала, когда он сделает первое движение. Точнее, второе. Но во взгляде его она все еще видела искорки сопротивления.
Неужели он… напуган? Блэйк не производил впечатления парня, которого нужно вести за ручку, но если требовалось именно это…
Глава 7
Эва улыбнулась, стараясь придать ему смелости.
– Знаешь, это естественно, – сказала она. – Немного… бояться меня. Такое случается. Некоторые парни сначала испуганы из-за того, кто я. Боятся сделать что-то не так. Но пойми, я обычная женщина.
Она наклонилась, зная, что платье ее раскрывается все больше, взяла его руку и положила себе на бедро.
– Женщина из плоти и крови, – продолжала она. – Не думай обо мне как о знаменитости. Я просто Эва. Женщина, как любая другая.
Блэйк не сводил глаз со своей руки на ее бедре. Она выпрямилась. Тело ее было теплым под его ладонью. Плоть настоящей женщины – то, что он обожал, и то, от чего неизменно испытывал бурное возбуждение. До того сильное, что сейчас оно едва не заставило его забыть о сказанной ею глупости. Ее завышенная самооценка, несмотря на события прошлого вечера, явно никуда не делась.
Он вовсе не был ею напуган. Но она явно лезла к нему в душу.
Он убрал руку с ее бедра, хоть и жаждал сделать нечто совсем другое. Он поднял глаза, мысленно отбрасывая от себя искушение:
– Нет, Эва.
Эва чувствовала
– Прости меня! – прошептала она. – Твои ранения! – Она покачала головой. – Я обязана была об этом подумать. Мне не пришло в голову, что ты… не можешь! Что ты импотент! Прости, мне так жаль!
Блэйк чуть не поперхнулся, услышав это дикое предположение. В это самое мгновение он испытывал сильнейшую в своей жизни эрекцию. И никогда еще не желал продемонстрировать ее так рьяно.
– К черту! – прорычал он, забыв обо всех своих доводах, и, взяв ее за руку, потянул на себя.
Эва едва успела вздохнуть, прежде чем опустилась к нему на колени, возвышаясь над ним и прижимаясь к его бедрам своими. Ее платье раскрылось, и ее обнаженные груди задевали ворот его футболки. Опершись на Блэйка ладонями, она ощутила упругие мышцы его груди. Она не пыталась остановить его. Лишь повиновалась своим инстинктам. А ее инстинкты тянули ее к губам Блэйка. Губам, которые желали слиться с ее губами. Его пальцы окунулись в ее пышные волосы, и он тихо склонял ее голову все ниже.
И когда его губы коснулись ее – полные, спелые и открытые, – она тоже открылась ему, вдыхая его аромат, пробуя языком вкус недавно выпитого пива и более явный, откровенный привкус возбужденного мужчины.
Его рука скользнула по ее бедру, к талии, и она прижалась к нему вплотную. Он провел рукой по ее спине, и она слегка содрогнулась. Его ладонь нежно обхватила ее грудь, наполнившись ее мягкой плотью, а пальцем он принялся ласкать ее возбужденный, затвердевший сосок. Эва изогнулась и простонала его имя, не разрывая поцелуя.
Другая его рука легла на ее ягодицу и сжала ее. Эва не могла думать из-за волны захлестнувших ее эмоций. Запах его тела казался дурманом. Пробуя его на вкус, она чувствовала, что растворяется в нем. И нуждается в большем. В том, чтобы быть ближе к нему. Чтобы стать с ним единым целым. Почувствовать его внутри себя.
Она никогда еще не желала какого-либо мужчину так, как Блэйка. Мужчины и секс обычно давались ей легко, а овладеть Блэйком стало задачей не из легких. Но она не чувствовала триумфа над ним. Лишь необузданное желание. Блэйк раскрывался все больше, исследуя ее тело – касаясь его, стискивая, лаская, – и она не хотела упустить даже самую малость.
Она извивалась в его объятиях, требуя того, о чем уже не могла просить вслух. И вот тут она почувствовала твердый материал под своей правой ногой. Жесткий. Совсем не такой, как его правая ляжка – живая и упругая, из плоти и стальных мышц. Здесь упругости не было. Неподвижную поверхность, край которой чувствовался на ощупь. Его протез.
Но тут он приподнял бедра, и она вступила в контакт со сталью иного рода. Сталью из плоти и крови – твердой, крупной и способной на все. И это заставило ее забыть обо всем на свете. Она попыталась двинуться. Повиноваться зову своего тела и сесть на него, прочувствовать каждый дюйм его члена. Но он удерживал ее, обеими руками обхватив ее ягодицы и целуя с дикой, первобытной жадностью.