Дракенфелс
Шрифт:
– Освальд, а кто будет играть меня?
Кронпринц рассмеялся:
– Кто же еще? Лилли Ниссен.
– Лилли Ниссен! Это же смешно. Она считается одной из величайших красавиц современности, а я...
– ...а на вас просто приятно посмотреть. Я знал, что именно такой и будет ваша реакция. В Кислеве говорят: «Бойся вампирской скромности». А кроме того, мы в равных условиях. Меня играет франтоватый молодой гений, разбивший сердец больше, чем императорская милиция – голов. Мы ведь говорим о театре, а не о скучных запыленных исторических томах. Благодаря Детлефу Зирку мы все будем жить вечно.
– Дорогой мой, я уже живу вечно.
Освальд снова усмехнулся:
– Конечно.
– Умение так льстить, конечно, считается достоинством при дворе Императора?
Карета притормозила, раздалось лязганье цепей.
– Ну, вот мы и прибыли.
Огромные ворота, украшенные кованым железным щитом герба фон Кёнигсвальдов, распахнулись, и карета Освальда свернула на широкую подъездную дорожку. Впереди, перед дворцом, царила какая-то суматоха. Громоздились горы чемоданов, громко спорили люди. Импозантный, чуть полноватый молодой человек в искусно сшитом и явно сценическом наряде кричал на трясущегося кучера. Возле него переминался с ноги на ногу карлик. Присутствовали и другие диковинно одетые персонажи, и все они служили публикой для громкоголосого оратора.
– В чем дело?! – прокричал Освальд. Он выбрался из еще движущейся кареты и быстро зашагал в самую гущу спорщиков. – Детлеф, что происходит?
Тот, что кричал, Детлеф, повернулся к кронпринцу и ненадолго умолк. В тот же миг Женевьева почувствовала, что молодой человек – молодой гений, если верить Освальду – увидел ее. Она выглядывала из кареты. Они обменялись взглядами, которые каждый из них будет потом помнить еще долго, и этот миг миновал. Детлеф уже кричал снова:
– Я уезжаю, ваше высочество! Меня не нужно предупреждать дважды. Игра окончена. Я лучше вернусь в крепость Мундсен, чем соглашусь, чтобы меня преследовали привидения. Я и моя труппа выходим из проекта, и я очень советую и вам отказаться от этой затеи, если не хотите, чтобы вас посетили летающие монахи, которые говорят без слов, пахнут могилой и ясно намекают, что тот, кто их не послушает, составит им компанию на том свете!
II
Детлефа пришлось успокаивать не один час. Но кронпринц Освальд говорил разумно и обстоятельно, пытаясь найти появлению монахов менее пугающее объяснение.
– Привидения могут быть мелочными, могут даже вводить в заблуждение, и все же им несвойственно вмешиваться в дела смертных. – Он взмахнул в воздухе изящной ладонью, как бы прогоняя бессмертных духов, о которых говорил. – Этот дворец стар, его часто посещают призраки.
«Все это замечательно, – думал Детлеф, – но Освальду эти жуткие существа не таращились прямо в лицо, и он не получал прямых указаний от мертвых».
– Говорят, что, когда близится смерть фон Кёнигсвальда, тени его предков возвращаются, чтобы забрать его с собой. Когда дед, в честь которого я был назван, лежал в коме из-за воспаления мозга, явился безносый призрак Шлихтера фон Кёнигсвальда и неумолимо дожидался возле его постели.
Но Детлеф не был убежден. Он все еще помнил пронизывающий взгляд призрачного монаха и его костлявый палец.
– Простите, что говорю об этом, ваше высочество, но в данном случае вы, похоже, пребываете в добром здравии, тогда как именно надо мной, не могущим похвастать родством с вашим славным семейством, нависла угроза смерти.
Принц помрачнел.
– Да, Детлеф, – тихо произнес он, – но мой отец, выборщик...
Кронпринц кивнул в угол комнаты, где тихонько покашливал над своими солдатиками выборщик Остланда, организуя атаку на ведерко для угля.
– Ура генералу! – вскричал выборщик Максимилиан. Наверно, ему пора было отправляться в постель.
Освальд посмотрел на
Разум его давно уже распался под гнетом лет, и тело тоже быстро угасало. Но все же оставался вопрос с этими дьявольскими монахами и их левитационными трюками.
– Выпьете, Детлеф?
Детлеф кивнул, и Освальд налил щедрую порцию эсталианского хереса. Детлеф принял кубок и провел большим пальцем по выбитому на нем щиту Кёнигсвальдов. Здесь, в тепле ярко освещенной комнаты, рядом со спокойным, простым Освальдом и целой армией хорошо вооруженных слуг, призраки ночи казались менее зловещими. Если поразмыслить, шествие монахов было зрелищем куда менее впечатляющим, чем фокус с появлением свиноподобных демонов – слуг Дракенфелса, запланированный им в пьесе. В конце концов, загробный мир не может соперничать с творением Детлефа Зирка по части сверхъестественных зрелищ.
– Ну, решено? Ваша работа продолжается?
Детлеф выпил, чувствуя себя куда лучше. Кое-что все же беспокоило его, но он инстинктивно доверял кронпринцу. Всякий, кто сумел выйти живым из крепости Дракенфелс, должен иметь некоторый опыт общения со сверхъестественным.
– Хорошо. Но я бы хотел, чтобы вы выделили часть своих стражников для охраны труппы. Слишком много «несчастных случаев», знаете ли...
Козински сломал лодыжку из-за небрежно закрепленного – или умышленно испорченного – куска декорации. Комик Гесуальдо свалился от загадочной болезни, он весь обливался потом, и его текст на репетициях вынужден был читать Варгр Бреугель. Кто-то влез в комнаты Ласло Лёвенштейна и изорвал в клочья его коллекцию театральных программок. И любой исполнитель эпизодической роли и рабочий сцены рассказывал подобные жуткие истории. Единственное, что шло в этом деле так, как и ожидалось, так это то, что Лилли Ниссен доказывала свой скверный нрав и большую часть времени скрывалась в своих комнатах. Она больше энергии тратила на хлопанье несомненно фальшивыми ресницами перед Освальдом, чем на разучивание монологов. Детлеф и прежде слышал о невезучих постановках, и уж ни одна из них не могла сравниться в этом отношении с трижды проклятой «Историей Сигмара», но теперь на его пути оказывалось больше ловушек и волчьих ям, чем он вправе был ожидать. А труппа еще даже не отправилась в крепость Дракенфелс.
– Возможно, это неплохая мысль, Детлеф. У нас обоих более чем достаточно врагов в Альтдорфе.
Освальд подозвал слугу и отдал ему краткие распоряжения.
– Двадцать человек под командой моего доверенного помощника Хенрика Крали будут завтра в распоряжении вашей труппы. Ваши комнаты ночью будут охраняться.
Слуга поспешил уйти.
– И я велю, чтобы ваш кабинет освятили жрецы любого бога, какого вы предпочитаете. Однако я не питаю на это особых надежд. Это место слишком старое, чтобы изгнать из него духов. Убежден, что это пытались сделать много раз, и всегда появлялись новые привидения. Рассказывают об истекающем кровью ребенке, волочащем за собой саван, и о гувернантке с черепом вместо лица, излучающей призрачный голубой свет, не говоря уже о призраке собаки, декламирующей отрывки из Таррадаша...
Освальд, казалось, сел на любимого конька и с каким-то нездоровым, детским смакованием говорил о темной истории своего рода.
– Не стоит уточнять подробности, ваше высочество. Полагаю, я понял ситуацию.
– И наши призраки не идут ни в какое сравнение с привидениями Императорского дворца. Первый Император Люйтпольд, говорили, был за свою жизнь свидетелем не менее чем тысячи восьмидесяти трех явлений призраков. А волосы Альбрехта Мудрого поседели, когда ему не было и тридцати, благодаря внезапному появлению демона в ужасающем обличье, одетого в форму Императорской гвардии...