Дракон-детектив и тайна жертвы
Шрифт:
Словно в другой жизни, всё это было с Тоней словно бы в другой жизни. Она даже не была больше уверена, что хочет повторить ритуал, чтобы избавиться от боли утраты сестры. После того, что она почувствовала на мысу, сбросив Антония в воду, ей остро хотелось лишь одного. Девушка жаждала ощутить то всепоглощающее чувство восторга, что оглушило её в ночь убийства шантажиста. Тоня снова хотела стать одним целым с ночью, звёздами, океаном, скалами, миллиардами лет до и после момента “сейчас”; хотела стать центром вселенной и всей вселенной в одночасье. Если для этого придётся убить ещё кого-то, кто мешает ей, то и ладно. Люди, по сути ведь не больше, чем маленькие песчинки в бесконечном потоке мироздания. Книга, лежавшая сейчас на коленях у Тони, существовала много веков до их рождения и видела уже множество смертей песчинок. Ни один человек
Глава 25. Финал?
— Ты уверен, что знаешь, куда ехать? — Барри поёрзал, пытаясь устроится поудобнее, но не смог, потому что причиной дискомфорта было вовсе не сидение.
— Барк! — напряжённо отозвался Плут сзади.
— Уверен, уверен, — неохотно ответил Третьяк, словно отмахиваясь от вопроса.
Слабенький дождь по-прежнему стучался в лобовое стекло, ухудшая видимость. Дорога была тёмной и мокрой. Фонари, натыканные вдоль обочин через неравномерные промежутки не слишком помогали ориентироваться на трассе. Ситуацию не спасали и время от времени сверкающие на небе жирные молнии. Наоборот, синие трещины отвлекали от размышлений и сосредоточенного вождения. На стоянке больницы Вальтер думал, что взять с собой Бартоломью было хорошей идеей, но уже понял, что ошибся. Драка, авария, встреча с Радой, необъяснимое присутствие Первого — слишком много событий вывалилось на драконов сегодня. Плут тоже был подавлен. Сейчас он сидел сзади и держал след, передавая мысленно Третьяку образы того, куда именно следует ехать. Вальтер и сам мог бы проследить за остатками ауры Первоводного, но через пса было безопасней и надёжней. Всё-таки в Плуте осталась хоть какая-то частица первозданной магии.
Машина свернула вправо, а у Третьяка пропали остатки сомнений, куда именно повезли его жертву, правда, появились вопросы для чего. Понтиак, судя по всему, направился к мысу, в основании которого находилась тюрьма Первородного. Вальтер точно не знал, есть ли способ пробудить Первого после сотен лет летаргии. Но если однажды удалось их разделить, то, возможно всякое. Он и ни о какой книге до этого дня не знал. Что если…?
Пёс заскулил на заднем сидении. Мысли Третьяка ему не понравились. Кто-кто, а Плут хорошо знал, что магия ещё не полностью исчезла из этого мира и в последнее время её концентрация в Подгорице заметно усилилась. Пёс не просто ощущал след, как Вальтер, он явственно чувствовал запах кожи Первого. Он бы и рад забыть, но это как забыть частичку себя. У людей, впрочем, получается. Плут всегда знал, что они слабее, и никогда не жалел о собственном выборе постоянной формы после разделения. Его устраивала нынешняя жизнь, и воссоединение с Первородным отнюдь не сулило ничего хорошего.
— Кей? — снова заёрзал Венгр.
— А?
— Зачем ты взял меня с собой?
— Как почётного донора, — отрешённо усмехнулся Вальтер.
— Я серьёзно.
— И я, у тебя, как выяснилась, редкая группа крови.
— И что с того? — не понял Барри, предполагая, что Костюм всё ещё шутит.
— В Понтиаке, судьба которого меня совершенно не интересует, сейчас находится девушка. Она, возможно, ранена. У неё такая же группа крови, как у тебя, и если…
— Рыжая? Я думал, она подружка адвоката, а выходит, что родственница? — ожил приунывший Венгр.
— Не в курсе, Барри, но если ей понадобится врачебная помощь и кровь, мне не хотелось бы разыскивать тебя по всей Подгорице, — Третьяк не стал уточнять, что проблемы в этом никакой нет, потому что золотой зуб Венгра укажет дракону дорогу к цели, даже будь она в соседнем городе.
— Твои дела нравятся мне всё меньше и меньше.
— Это взаимно. Но это неважно. Я хорошо заплачу, ты же сегодня уже продал немного своей крови, верно?
Венгр промолчал. Он не собирался рассказывать Третьяку всю правду о помощи адвокату. Барри даже перестал жалеть, что поехал с Костюмом за Понтиаком. Информация, что у девчонки в беспамятстве та же редкая группа крови, что и у них с Право, кое-что меняла в планах Грязного Барри на эту поездку.
— Барк! — подал голос с заднего сидения Плут.
— Вижу, дружище, — отозвался
Барри тоже увидел. Понтиак стоял брошенным недалеко от перешейка, соединявшего выступ мыса с береговой линией. Мотор не был заглушён, фары светили на несколько метров вперёд. Похоже, что водитель собирался вернуться в машину в ближайшее время, никого в зоне видимости рядом с автомобилем не было. Вальтер снизил скорость и не стал подъезжать вплотную. Если у него ещё был шанс сохранить эффект неожиданности, Третьяк хотел им воспользоваться. В безветренную сухую погоду это было бы невозможно ночью. Но из-за шторма сейчас по всей округе раздавались шорохи дождя, и возмущённый гул волн. За ними можно было и не расслышать шуршание шин, особенно если очень чем-то занят.
Вальтер заглушил двигатель метрах в ста от Понтиака. Мужчина перегнулся назад через сидение, туда, где сидел бассет-хаунд. Плут громко гавкнул. Барри не видел, как Вальтер открыл заднюю дверь, лишь уловил возню на заднем сидении и движение прыжка. Когда Третьяк вернулся в нормальное положение на водительском кресле, в его руке блеснула какая-то цацка на кожаном ремешке. Он быстро убрал вещицу в карман от любопытных глаз Барри.
— Ну, забирай свою колымагу. Если что, я её здесь не видел, — махнул в сторону Понтиака Вальтер.
— А. Эм. Ладно. Но, ты говорил нужна будет моя помощь, — Барри не торопился покидать автомобиль.
— Я передумал.
Глава 25.1
Плут летел вперёд с несвойственной для пса скоростью. Хотя ничего не было в этом удивительного, потому что от бассет-хаунда в нём сейчас осталось мало. Да и летел он не совсем в иносказательном смысле. Тучное продолговатое тело компаньона Третьяка уже было почти полностью покрыто чешуёй. Блесни сейчас неосторожно молния, и человеческий глаз увидел бы страшное чудище, напоминавшее не то очень странного крокодила, не то варана. В любом случае тоже странного, ведь ни у одного из перечисленных существ не должно быть крыльев, а у Плута они были. Даже если б Вальтер не снял ошейник, его напарник смог бы сейчас трансформироваться. Слишком много в воздухе сейчас было природной и первородной силы. Но, убрав сдерживающий артефакт, Третьяк дал молчаливое одобрение на любые действия брата. Они бы не смогли прожить почти тысячу лет вместе, если бы не научились договариваться друг с другом и с реальностью. Сейчас последним можно было пренебречь.
Море волновалось, билось волнами о скалы, швыряло в воздух брызги солёной пены. Плут почти не чувствовал ни холода, ни влаги, ни ветра. Глаза застилало от воспоминаний о былой мощи. Третьяк, по всей видимости, бежал следом, ведь сознание ещё удерживало контроль над телом. Какими сильным он был тогда, будучи единым целым с Первородным, каким свободным! Не надо было тайком от людей охотиться в безлунные ночи под водой, не надо было… Плут мотнул головой, не сбавляя скорости. Он уже почти добрался до цели, и усилившееся давление Первого было тому хорошим подтверждением. Невидимая сейчас глазу дорожка на мысу разделилась и увела древнее существо вниз и вбок, в сторону второго яруса выступа скалы. Они с Третьяком уже были тут недавно.
Выскочив из-за крутого изгиба камня как молния, Плут словно о невидимую стену ударился и упал. Но древнее существо быстро поднялось на когтистые лапы, покрытые чешуёй, помотало из стороны в сторону головой с небольшими рогами. Всего доля мгновения понадобилась зелёному чудищу, чтобы освоиться после удара. Препятствие, на которое Плут налетел, действительно было невидимым. Твёрдое, словно сама суть мироздания, поле первородной силы на метр окружало предмет, лежавший на небольшой скамье у скалы. Теперь то Плут понял, почему всё это время отчётливо чувствовал такое сильное присутствие Первородного. На скамье лежало то, что осталось от его головы, точнее, от его первой головы. Плут был так поглощён борьбой с внутренними ощущениями, что почти не слышал, как совсем рядом кряхтит и браниться какая-то женщина. Перед глазами стояла фигура рыцаря с поднятым забралом. У него были карие глаза, у того, что срубил первую голову Плуту. Рыцарь ещё, помнится, очень удивился, когда вместо одной отрубленной головы выросло две новых, и вместо двухголового чудовища пришлось сражаться дальше с трёхголовым. Ну, сражаться — это громко сказано. Первый тогда просто сожрал доблестного воителя на месте, как и отрубленную голову Плута. Тогда у них, конечно, никаких имён и не было. Всё это появилось уже потом…