Дракон — детектив
Шрифт:
Не став комментировать драконьи попытки самоуничижения, я просто пропустила их мимо ушей и уточнила:
— А по-вашему, полиции подобная мысль в голову не пришла, и они до сих пор не изъяли документы?
Тут от реки раздался на редкость громкий всплеск. Глянув вниз, я обнаружила в воде возмущенно барахтающегося подростка оцелота, правда уже через секунду он скрылся под водой, а когда вновь показался на поверхности, то в зубах держал аппетитную на вид рыбку. Машинально погладив пустой живот, я усмехнулась, наблюдая, как зверек гордо карабкается на берег, и вернула свое внимание собеседнику, терпеливо дожидавшемуся этого момента.
— Так вот, — сразу же заговорил тот, — если бы полиция получила документы, то мсье Голльери уже бы арестовали. В том, что они еще не вышли на ювелира, я очень сомневаюсь, а значит…
Поняв по
— Значит, или у мсье Бэйви нет никаких бумаг мсье Траэра, или он не выдал их полиции. Второй вариант смотрится намного привлекательнее, но тогда ювелир и мне вряд ли их покажет.
— Это как раз совсем не факт. Мало людей относятся с доверием к полиции, тем более что ее служащие редко отличаются особым тактом и сообразительностью. Ты же вполне можешь убедить ювелира сотрудничать, давя на дружеские чувства к покойному и попросту расположив к себе собеседника.
Дракону удалось придать мне немного уверенности в себе и даже пробудить жажду действий.
— Тогда я полетела в столицу?
Чешуйчатый хвост незамедлительно намертво пригвоздил меня к месту.
— Сейчас? Вот так, с бухты-барахты? А что ты предполагаешь делать, если разговор не удастся и тебе наотрез откажут?
— Как что? — рассеянно пожала я плечами. — Залезу к нему в дом и поищу необходимое сама.
— Скажи еще, вскрою современный сейф одной левой, — насмешливо фыркнул дракон и лукаво поинтересовался: — А где, кстати, живет ювелир?
Я открыла рот и тут же в задумчивости его закрыла.
— Вот-вот. Прежде чем куда-то нестись, подумай о запасном плане. Желательно даже о двух запасных. Понятно?
— Понятно, — кивнула я, чувствуя, что от недавней уверенности в себе не осталось и следа.
— Тогда действуй. И не пей больше.
Скривившись при одном воспоминании о вчерашнем, я поднялась и, жизнерадостно подмигнув соратнику, отправилась домой за скурром.
До площади Тьерэ удалось добраться без потерь и даже не создав по дороге ни одной аварийной ситуации. Этот успех, признаюсь, немало меня удивил, ведь до сего дня мне не приходилось испытывать свои полетные качества после такого количества вишневого пунша, и, садясь на скурр, я немало сомневалась в успехе предприятия. Теперь же, вновь очутившись на ровной и твердой булыжной мостовой, я оглядывалась в поисках нужного магазинчика.
Ранее в этом уголке Теннета я бывала лишь мельком и теперь обнаружила, что много потеряла, — на небольшой уютной площади царила атмосфера, совершенно отличная от обычного официально-делового, даже немного показушного духа столицы. По периметру стояли разноцветные узкие дома с остроконечными крышами. Окна зданий ярко горели желтым и голубым светом, в сочетании с розовыми и зелеными фонарями создавая на площади изумительное освещение, в котором бьющий посредине фонтан казался творением искусного мага. Я так засмотрелась на него, что даже забыла, зачем тут оказалась, но, к сожалению, лишь на время, поскольку ювелирный магазинчик вскоре обнаружился. Вздохнув, я очнулась от задумчивости, осторожно подошла к сверкающей витрине и заглянула внутрь, старательно игнорируя так и лезущие в глаза соблазны из золота и серебра. За прилавком, мечась между двух покупателей, суетился долговязый продавец, одного взгляда на которого мне оказалось достаточно, чтобы поклясться, что этот нескладный юноша не имеет никакого отношения к мсье Бэйви. Тщательно проверив окрестности магазинчика и удостоверившись, что никаких запасных выходов из него не предусмотрено, я завернула в соседнее кафе, отгороженное от площади уже распустившейся живой изгородью, и, заказав чашечку кофе, приготовилась к терпеливому ожиданию, надеясь, что оно в силу достаточно позднего времени окажется не очень долгим.
Так и получилось — примерно через час продавец, погасив предварительно большую часть ламп, покинул магазинчик, а не запертые им двери еще больше убедили меня, что я не ошиблась и интересующий меня персонаж пока находится внутри. Заплатив за кофе, я неожиданно решила себя побаловать и попросила порцию кокосового мороженого, которое в прошлый раз досталось Мэрион. Как и следовало из закона подлости, едва мне принесли лакомство, как в дверях лавки ювелира показался новый персонаж, щеголяющий в дорогом пальто и с эксклюзивной резной тростью в руках. Кроме как владельцем, он, по моему мнению, не мог быть никем, и, с чертыханиями
Приземлившись у крыльца, я водворила на место скурр, без всякого энтузиазма взглянула на темные, обычно любимые, но сегодня вдруг показавшиеся неприветливыми окна собственного домика, затем на яркую полную луну и, развернувшись, отправилась в сторону коттеджа Георга. Зачем меня туда несло, я сама не понимала, но решила, что ногам виднее, и не сопротивлялась. Глупо спорить с самой собой, все равно останешься побежденной.
Хм… окна Джо освещенностью мало отличались от моих. В легкой прострации я присела на поваленное дерево и задумалась, что же делать теперь. Куда-то не туда забрели наши с Джо отношения. С одной стороны, я очень хотела продолжения, а с другой — понимала, что это будет несусветной глупостью. Я же непременно им увлекусь, буду дорожить и хотеть видеть, а такие чувства к женатому мужчине не вполне разумны и ведут лишь к понурым ночным прогулкам в лесу и плетению стихов, преисполненных горячей жалости к самой себе. Подняв лицо к темному, сплошь усыпанному звездами небу, я с чувством продекламировала:
Дрожащая нежность той ночи
Разбита в прах одним словом.
Мне больно? Да, больно и очень.
Но это, увы, не ново.
Дрожащую нежность той ночи,
Что крепче всех пут на свете,
Рассыпало утро в клочья,
А клочья развеял ветер…
Когда пресловутый ветер унес последнее слово, я выругалась:
— Тьфу! Не дождетесь. — И, резко встав, направилась к дому, клятвенно пообещав выбросить Джо из головы.
По крайней мере на остаток вечера получилось неплохо.
Следующий день я провела как приличная молодая волшебница, больше всего на свете желающая защититься и закончить Высшую Академию Магии. Спешить мне было некуда, до конца рабочего дня ювелира оставалось довольно много времени, и после второй практики я даже успела толком поужинать перед тем, как отправляться в Теннет для мирного разговора с ювелиром. Вспомнив о реакции дракона на мой план, я скривилась. Зенедин, как обычно считающий, что все сведения нужно вытряхивать силой, поднял меня на смех и безапелляционно заявил, что с таким подходом мне в детективах делать нечего, я же отбивалась утверждениями, что силу применить я всегда успею, тем более что если у ювелира есть ценные бумаги, они почти наверняка хранятся в надежном сейфе, который самостоятельно мне ни за что не вскрыть. Этот аргумент на пару секунд поставил оборотня в тупик, но затем он проворчал, что всегда можно заставить пытаемого открыть все, что угодно, главное — методы знать. Несмотря ни на что, я, к сильнейшему его недовольству, от ознакомления с вышеупомянутыми методами категорически отказалась и упорно стояла на своем — сначала мирный разговор. Ведь если мсье Траэр действительно оставил своему партнеру бумаги на хранение, то ему нет смысла не отдавать мне документы, могущие разоблачить убийцу друга. В итоге мы с драконом остались каждый при своем мнении, и, летя в столицу, я искренне хотела оказаться правой.
Приземлившись на знакомой уже площади и пристроив скурр у боковой стены магазинчика, я, не таясь, вошла внутрь. Долговязый продавец дежурно мне улыбнулся и с профессиональной проницательностью двинулся к витрине с недорогими украшениями, но я остановила его на полпути.
— Добрый вечер. Мне бы хотелось переговорить с мсье Бэйви. — И, предвосхищая реплику юноши, уточнила: — По личному вопросу.
Коротко кивнув, продавец на секунду скрылся в подсобных помещениях, а вернувшись, сообщил: