Дракон должен умереть. Книга III
Шрифт:
Они выбежали на Дернбийскую улицу перед самыми воротами – и на мгновение Генри почувствовал облегчение. Ворота все еще были закрыты, отряд вывернул из-за поворота далеко на южном конце улицы.
Их было двадцать человек, как и сказал Джоэл. Верхом, в доспехах, со знаменем дома Гелленхортов.
Генри глянул наверх. Со стен и из бойниц башен выглядывали люди. Сюда, на этот самый защищенный участок стен, отправили резерв, всех непригодных, нерадивых, никчемных. Генри и Хадсон решили, что стены нигде не должны оставаться без защиты – но ставить хороших бойцов на Дернбийские ворота, очевидно,
Кто бы мог подумать, что их тоже придется всерьез оборонять.
Генри с горцами взлетели по лестнице на стену.
– Кто здесь главный? – спросил он, с трудом восстанавливая сбитое на бегу дыхание.
– Ну, я, – раздался нерешительный голос.
Генри присмотрелся. Лицо выступившего вперед немолодого мужчины не вселяло надежд. Тот, в свою очередь, заметил герб на доспехе Генри и быстро исправился:
– Десятник Файн, ваша светлость.
Десятник. Главный. Генри вздохнул. Подошел к внешней стороне стены и выглянул в бойницу. Прямо под стенами никого не было – но на расстоянии полумили, на склоне холма, стоял отряд. Очень небольшой.
Совершенно достаточный, чтобы дойти до Южных ворот и открыть их нападающим.
«Что они тебе пообещали, Джим?» – подумал Генри грустно.
– Десятник Файн, – позвал он «главного». – Видите отряд во-о-он там? – Генри указал за стены.
Файн кивнул.
– А видите отряд во-о-он там? – Генри подвел десятника к другой стороне стены и показал на улицу.
Файн нахмурился:
– Да, ваша светлость. Это же лорд Гелленхорт?
– Да. И, если я не ошибаюсь, он собирается сдать город.
Десятник Файн побелел.
– Ваша светлость, но ведь лорд Гелленхорт – главнокомандующий силами города?
Генри внимательно посмотрел на десятника.
– Да, – спокойно согласился он. – Вы собираетесь подчиниться его решению?
Файн помотал головой.
– Я попробую уговорить его этого не делать, – продолжил Генри. – Но, если мне это не удастся, – тогда дело за вами. У вас кто-нибудь умеет сносно стрелять?
– Трое, ваша светлость. И я, – не без гордости добавил десятник.
– Этого достаточно, – кивнул Генри и подозвал к себе старшего из горцев. – Это Йорк, он будет командовать лучниками. На людях Гелленхорта тяжелые доспехи – но из ваших луков на таком расстоянии можно пробить.
Файн побледнел еще больше и кивнул.
Йорк распределил лучников вдоль деревянного ограждения возле колонн. Генри мрачно усмехнулся.
«Почему никто не подумал, что стены иногда нужно оборонять изнутри?»
Он поставил двоих из десятки Файна у входа в башню, где находился подъемный механизм, и отошел с остальными к верху лестницы.
Отряд подъехал и остановился в паре десятков шагов от ворот, часть всадников спешилась. Генри сразу заметил Гелленхорта – тот был в парадных доспехах, перья плюмажа покачивались над блестящим шлемом с поднятым забралом.
– Кто здесь главный? – громко спросил Гелленхорт. Генри взял лук и вышел на верхнюю ступень лестницы, помахал свободной рукой.
– Привет, Джим.
Гелленхорт скривился.
– Ты должен оборонять стену у Южных ворот, Теннесси.
– Пришлось отвлечься, – Генри смотрел на Гелленхорта, но краем глаза следил за всем отрядом. Он видел, как рука
Но он должен был попробовать поговорить.
– Я – главнокомандующий обороной города, – процедил Гелленхорт. – И я приказываю тебе вернуться на свою позицию, Теннесси.
Генри усмехнулся:
– А если я не послушаюсь?
Гелленхорт долго смотрел на него. Затем повернулся к одному из своего отряда и сказал что-то вполголоса. Тот кивнул, повернулся к отряду и отдал приказ. Всадники начали спешиваться, те, у кого были щиты, вышли вперед.
«Хреново», – подумал Генри. Он заметил, что арбалетчик в заднем ряду отошел за выступавший угол ближайшего дома.
– Я все равно открою ворота, Теннесси, – громко сказал Гелленхорт, опуская забрало и прикрываясь собственным щитом с большим гербом.
– Только через мой труп, – отозвался Генри – и тут же отпрыгнул назад. Стрела, выпущенная из арбалета, врезалась в колонну, поддерживающую крышу галереи, перед которой он только что стоял.
Горцы на стене среагировали мгновенно – несколько человек в заднем ряду тут же упали. Остальные подняли щиты над головой и побежали к основанию лестницы.
Генри отошел на несколько шагов в противоположную от башни сторону и опустился на одно колено у ограждения – отсюда его не мог достать арбалетчик, скрывавшийся за углом. Нападавшие достигли основания лестницы и начали подниматься, закрываясь щитами от лучников, обстреливавших их сверху.
Сзади они представляли собой идеальную мишень.
После двух стрел, выпущенных Генри, нападавшие поняли, что попали под перекрестный огонь, и отступили, сомкнув щиты над головой. Гелленхорт громко выругался и пробежал к лестнице мимо них. Генри опустил лук – из него доспех Гелленхорта было не пробить даже на таком расстоянии.
И он все еще не хотел стрелять в Джима.
«А какая разница?» – вкрадчиво спросил ехидный голос внутри. Но ответить самому себе Генри не успел – сзади раздались шаги. Он обернулся – вовремя, потому что здоровенный детина из отряда Гелленхорта, добежавший, по всей видимости, до следующей лестницы, уже занес топор. Генри откатился в сторону, топор детины застрял в толстых деревянных перилах, заставив того замешкаться. Генри вскочил на ноги – но второй нападавший, прибежавший вместе со здоровяком, бросился на него с коротким мечом. Генри инстинктивно отклонился назад, наткнулся спиной на ограждение, не удержал равновесия и упал вниз.
Генри умел падать. Это спасло его при побеге из замка Заур – он успел правильно сгруппироваться. Но городские стены были слишком низкими, чтобы приготовиться – Генри неудачно приземлился на правую ногу, подвернул ее, и рухнул на колено, разбив его о торчащий из брусчатки булыжник. Ослепленный и оглушенный ударом, он упал на бок. От лестницы доносились крики и звон оружия. Генри заставил себя подняться, игнорируя боль в лодыжке и колене. Защитники стены отступали под натиском Гелленхорта, люди из его отряда поднимались следом, воодушевленные успехом своего предводителя. Генри не знал, что случилось с теми двоими, что напали на него. Падения Генри никто, по всей видимости, не заметил.