Дракон Фануил
Шрифт:
— Ну, так ты от него избавишься? — На этот раз торговец говорил куда серьезнее. В голосе его звучало неприкрытое раздражение. Для этого есть специальные травы, я слышал. Сходи еще раз к Виеску, он поможет, если на него надавить. Срок ведь не такой большой, верно? По твоей фигуре ничего даже и не заметно.
Неквер требует избавиться от ребенка. Ну что ж, если мужчина довел женщину до интересного положения, а потом не желает на ней жениться и требует отделаться от ребенка, — возможно, это достаточный мотив для убийства. Но ведь она уже дважды ходила к Виеску. И во время
Из-за двери до Лайама донесся шорох юбок. Женщина двигалась — судя по звуку, в сторону двери. На мгновение Лайама охватил страх, вот сейчас она распахнет дверь и увидит того, кто за ними шпионит! Но Лайам тут же взял себя в руки. Женщина подошла к Некверу, и Лайам вновь услышал тихий звук — шуршание, какое бывает при соприкосновении одежд. Она что, обнимает его? Потом послышался звук поцелуя. Да, обнимает. Прикусив до боли губу, Лайам страстно взмолился: «Пожалуйста, ну пожалуйста — скажи что-нибудь!»
— Я скоро этим займусь, — сказала женщина. У Лайама упало сердце. — Скоро. А теперь пей вино и пошли в постель.
«О боги, что мне теперь делать?!»
— Прекрасная мысль, лапочка, — отозвался Неквер. Даже по голосу было слышно, что торговец самодовольно усмехается.
Лайам услышал слова Неквера, но смысл их до него не дошел.
Он знал этот голос! О небо, он его знал, но он не хотел его слышать! Лайам был совершенно раздавлен. У него вдруг затряслись руки. Так сильно, что он уже не мог на них опираться. Лайам склонился к ступеням и прижался лбом к влажному дереву.
Она хотела убить Неквера, чтобы отомстить ему за предательство, за то, что он отказался бросить жену, — она никому не спускала ни малейшей обиды. Теперь Лайам был твердо уверен, это она убила Тарквина.
— Допивай вино, — посмеиваясь произнесла женщина.
Тарквин понял что к чему, после того как обнаружил, что предложенная ему кровь девственницы такой важный и такой трудно добываемый компонент (возможно, что Доноэ, как ни старалась, не могла дать достаточно крови) не настоящая. Да и как ей быть настоящей, ведь эта особа уже не девственница! Значит, заклинание, способное делать вещи незримыми, не сработало из-за неподходящей крови. И чародей наложил на Клыки другое заклятие, с эффектом, которого требовал от него Лонс, а женщине вполне мог пригрозить, что разоблачит ее плутни. И она убила его, а потом оказалось, что зря! Что она сдалась и согласилась избавиться от ребенка, и смирилась с желаниями Неквера, и снова собирается лечь с ним в постель!
Лайам не мог даже пошелохнуться. Его терзали жесточайшие угрызения совести. Все, чего ему сейчас хотелось, — это чтобы темнота сомкнулась вокруг него еще туже и окончательно поглотила его.
«О боги, я напрочь запорол дело, которое вел!» Совершённых ошибок невозможно было исправить.
Он не сможет ничего рассказать — ни Кессиасу, ни кому-то еще. Просто не сможет, потому что тогда придется рассказать, что он натворил по своей слабости и непроходимой глупости.
— Мне обычно хочется
Неквер не сказал, после чего, но произнес это слово столь выразительно, что все и так было ясно. Послышался звук отдаляющихся шагов.
«После, — подумал совершенно раздавленный Лайам. — После того, как я сползу с этой лестницы и уеду как можно дальше от Саузварка».
— Осторожно, ты сейчас все разольешь, — со смехом произнес прекрасный, певучий голос. — Лучше выпей сейчас, а потом мы нальем еще.
Да что же ей так далось это вино? Лайам не хотел больше слышать ее голос. Он хотел забрать Даймонда из конюшни и ускакать на север, в Торквей, или, может, даже в Мидланд, или еще дальше.
— Да ты, никак, хочешь меня споить? — расхохотался Неквер.
«Споить, конечно, споить, — подумал Лайам и с горечью покачал головой. — Не удалось убить — так хотя бы споить. Споить…»
Он дернулся как от удара. Напоить вином?.. Но зачем?
Затем, что истолченный в порошок сантракт добавляют в вино или сидр, чтобы заглушить его горький привкус, и еще затем, что небольшое количество сантракта прерывает беременность, а чрезмерное — ведет к смерти.
Лайам вскочил и ринулся вперед. Он зацепился ногой за ступеньку, но все-таки не упал и всем телом ударил в дверь.
Дверь распахнулась, и Лайам, влетев в комнату, едва сумел устоять на ногах.
— Я прошу вас меня… — начал было он и умолк, потому что понятия не имел, что тут можно сказать.
Неквер и Рора стояли на дорогом пушистом ковре, прижавшись друг к другу, и изумленно глядели на Лайама. Одна рука торговца покоилась на груди актрисы, второй же он подносил к губам кубок с вином. За ними виднелось огромное ложе с белоснежными простынями, справа — широкое, чуть ли не во всю стену, окно.
— Это яд! — крикнул Лайам. — Сантракт!
Он устремил указующий перст на вино, и Неквер, все так же ошалело на него глядя, выронил кубок. Лицо Роры исказилось от гнева.
— Квестор! — донесся из-за спины возглас Боулта. Стражник почел за лучшее последовать за своим командиром.
Рора, оскалившись, кинулась на Лайама, из груди ее вырвалось яростное рычание. Но Неквер машинально поймал ее за руку и рванул обратно. От рывка Рору швырнуло к окну, но она развернулась с проворством кошки и снова бросилась на Лайама. За всем этим никто не расслышал, как что-то негромко стукнуло о крышу.
— Она хочет убить вас! — крикнул Лайам торговцу. Он боялся, что Рора заговорит. Он боялся, что она обвинит его в измене данному слову, а еще в том, что он цинично ее использовал для достижения собственных целей. (Ему и в голову не приходило, что на деле все было наоборот.) И потому Лайам поспешно добавил: — У вас в кубке сантракт. Она убила Тарквина Танаквиля за то, что он не помог ей вас погубить, она…
Лайам от напряжения стал заикаться, но про должал что-то выкрикивать, бессвязно и неумолчно. Неквер тем временем пытался сдержать разъяренную танцовщицу. Торговец грубо схватил Рору за плечи, разворачивая к себе, та плюнула ему в лицо и попыталась впиться ногтями в глаза. Лайам и Боулт бросились к дерущейся паре.