Дракон и джин (Дракон и Джордж V)
Шрифт:
– Ну что ж, я верю тебе. Брайен ждет внизу.
– Брайен? Каким ветром его занесло?
– Он хочет что-то сообщить и непременно нам обоим сразу, поэтому и ждет тебя.
– Энджи встала из-за стола.
– Спустимся в зал. Брайен там наверху блаженства, разговаривает с твоим оруженосцем.
Оруженосцем Джима был Теолаф, начальник стражи, произведенный сэром Эккертом в новое достоинство за неимением другого выбора, но безусловно за долгие годы службы поднаторевший в ратном деле, которому решил посвятить свою жизнь Брайен. Оставайся Теолаф простым стражником или даже начальником стражи, в ранге которого он пребывал некоторое время,
Сам Джим так и не сумел побороть приобретенную в двадцатом веке привычку предлагать собеседнику сесть. Зато в этом преуспела Энджи, которая спокойно взирала на низших по положению, которым приходилось стоя выслушивать ее или обращаться к ней. И теперь Энджи вместе с Брайеном и Герондой де Шане, его нареченной, взялась за Джима, пытаясь отвратить и его от дурной привычки.
Джим делал успехи, но и только. Его собственные слуги, проинструктированные по указанию Энджи управляющим Джоном, просто не обращали внимания на предложение Джима сесть при разговоре с ним. Теперь у них были развязаны руки, а до того, сидя в присутствии Джима, они чувствовали себя явно не в своей тарелке. Так спустя пятьсот лет можно было оказаться в неловком положении на великосветском приеме, не зная, какую вилку выбрать в нужный момент.
Когда Энджи и Джим, пройдя через буфетную, вошли в большой зал, Теолаф, как и предполагал Джим, стоял перед возвышавшимся на помосте столом, за которым в своей обычной позе - выпрямившись, словно в седле, - сидел Брайен, уперев локоть в стол и сверля воздух указательным пальцем. Брайен вдалбливал очередную мысль в голову своего собеседника:
– Ты должен постоянно втолковывать им, что поверженный наземь человек не есть человек убитый.
– Я так и поступаю, - вторил Брайену Теолаф.
– Но одно дело втолковывать им эту мысль, чтобы ее приняли на веру, и совсем другое - после того, как они едва унесли ноги от человека, которого посчитали мертвым. В замке Уорик один из моих парней пытался обшарить, как ему казалось, труп одного молодца, только что сражавшегося, как дьявол. Ну и...
Теолаф прервал свой рассказ и поклонился, заметив вошедших в зал Джима и Энджи. Поклон его был вполне непринужденным и, как отметил Джим, ничем не напоминал то неловкое телодвижение, в котором Теолаф изогнулся, когда его, выделив из толпы, произвели в оруженосцы. Шляпу Теолафу снимать не пришлось, он держал ее в руке еще с начала разговора с сэром Брайеном.
– Теолаф, - обратилась к оруженосцу Энджи, как только они с Джимом заняли свои места за высоким столом, побеспокойся о еде для своего господина. Что тебе принести, Джим?
– Сыра, хлеба, немного холодного мяса и немного светлого пива, - ответил Джим. Он уже почти привык к светлому пиву. Вино выглядело заманчивее, но Джим упорно боролся с укоренившейся в четырнадцатом веке привычкой пить вино по любому, даже малейшему поводу.
– Слушаюсь, миледи.
– Теолаф, с извиняющейся улыбкой поклонившись сэру Брайену, отправился через буфетную на поиски слуг.
– Брайен, - сказал Джим, - рад тебя видеть. Не ожидал, что ты приедешь в такую погоду. Ты хорошо выглядишь. А как Геронда?
Брайен и его невеста Геронда де Шане держали домашних голубей, которые при необходимости или в плохую
– Как нельзя лучше, - сказал Брайен.
– Произошли удивительные события, но, прежде чем перейти к ним, я должен сказать тебе, Джим, пока не забыл, что сэр Жиль выразил крайнее сожаление, что не сумел встретиться с тобой после турнира.
– Мне и самому жаль, - проговорил Джим.
– Чтобы добраться до графа, он проделал путь чуть ли не от шотландской границы, а нам так и не удалось поговорить. Я думал, он заглянет ненадолго к нам, но так и не сумел его найти. Мне сказали, что он уже уехал. Надеюсь, я не обидел его ни словом, ни поступком.
– Конечно, нет, - сказал сэр Брайен.
– Ты, наверное, помнишь, сэр Жиль не смог участвовать в турнире, и он одолжил своего оруженосца другому нортумбрийскому рыцарю, сэру Реджинальду Бургу, который выступал в третьей паре против Мнрогара.
– Да, мне сказали об этом, - ответил Джим.
– Поэтому я не искал Жиля до конца турнира. Но почему он так рано уехал?
– Из-за сэра Реджинальда, - сказал Брайен.
– У того были какие-то дела на границе, требовавшие его немедленного возвращения. Но, сражаясь с Мнрогаром на копьях, он получил небольшие увечья - ничего страшного, несколько треснутых ребер и вывих плеча, которое ему тут же и вправили, - и все-таки сэр Реджинальд не смог бы драться в полную силу, наткнись он со своими людьми на разбойников вроде тех, с которыми столкнулся Жиль на пути к графу. И тогда Жиль, такой же нортумбриец, как и сэр Реджинальд, счел своим долгом сопровождать его. Жиль едва нашел время передать тебе через меня свои сожаления.
– Может быть, он еще найдет время побывать у нас, - предположил Джим.
– Возможно, на будущий год...
– начал было Брайен.
Появившиеся слуги помешали ему. И хотя они быстро сделали свое дело расстелили чистую скатерть, поставили тарелку, положили салфетку и расставили заказанные хозяином сыр, мясо и пиво и так же быстро удалились, нить разговора была потеряна.
– Будем надеяться, - сказал Джим, на минуту задумавшись, так ли уж ему трудно долететь в обличье дракона до фамильного гнезда Жиля, замка де Мер, ведь путешествие заняло бы всего несколько дней.
– Но ты сказал, что случилось нечто удивительное?
– Как я сказал, так оно и есть, - ответил Брайен.
– Вы не поверите, но произошли два события, совпавших самым счастливым для меня образом. Сначала случилось то, чего никто из нас не ожидал, - король Эдвард прислал с принцем полную шапку золота победителю турнира. Никто и не помышлял о такой награде.
Что верно, то верно, подумал Джим. Король Англии обычно жаловал лишь победителей королевских турниров.
– А как вы знаете, - продолжал Брайен, - турнир выиграл я. Я рассчитывал получить лишь коней и вооружение моих соперников, и надо сказать, оба животных и все вооружение оказались превосходными, особенно сэра Гаримора. Но он решил выкупить и то и другое. Его конь ему так же дорог, как Бланшар де Тур мне, а вооружение такой искусной работы, что он не надеялся приобрести взамен что-нибудь равноценное. Я не мог отказать ему и разрешил выплатить возмещение, что, конечно, не по-рыцарски. Но вы знаете, в каком состоянии находится мой замок.