Дракон и Джордж

Диксон Гордон Руперт

Ветер резко оборвался, и наступило затишье. Пойманный врасплох, Джим потерял пятьсот футов высоты, прежде чем приспособился к новым условиям и отыскал восходящий термал.

«Что дальше?» – спрашивал он себя.

Ответа не было. В затянувшемся безветрии он настойчиво переходил из одного термала в другой, медленно и скачкообразно набирал высоту. Конечно, плохо лететь лучше, чем хорошо идти, но все же хочется как-то побыстрее…

Часам к десяти утра он добрался до болот, нашел Великий Тракт и полетел над ним на высоте нескольких

сот футов.

Насыпное полотно Великого Тракта густо поросло деревьями и кустарником и напоминало лес, оставшийся далеко позади болот. Трава, листья, ветки застыли в свежем осеннем воздухе. Джим поднимался и спускался, но так и не сумел уловить ни малейших признаков движения на земле. Он не заметил ни людей, ни зверья, ни единой птицы или роя насекомых. Пустынный пейзаж и настораживал, и успокаивал. Размеренное однообразие убаюкивало, и Джим почти позабыл о том, куда и зачем он летит. В памяти всплыл отрывок из написанного в школе стихотворения, сочинением которых он баловался, пока не избрал благоразумно профессию преподавателя:

Незрячее Время часы отмеряет Безликих детей на безглазой стене.

Бессмысленность жизни года растворяет, И серый пейзаж неизменен в окне.

– Джим Эккерт! Джим Эккерт!

Слабый тонюсенький голос, донесшийся издалека, вывел его из раздумий. Он огляделся, но никого не увидел.

– Джим Эккерт! Джим Эккерт!

Дрожь пробежала по спине. Голос зазвучал громче, и неприятная судорога передернула тело. Только сейчас он понял, что звали его с тракта, но откуда-то издалека.

– Джим Эккерт! Джим Эккерт!

Голос звучал в полную силу. Это был голос дракона, но Смргол и Брайен кричали куда громче…

Зоркие глаза Джима скользнули по дороге… В зарослях высокой травы, окруженной деревьями и кустарником, шевелилось пятно… Джим сделал вираж и пошел на снижение.

Еще до того, как лапы дракона коснулись земли, он уже знал, кто звал его Секох. Он лежал ничком на траве, крылья распластались в разные стороны, будто у пойманной и жестоко выставленной на всеобщее обозрение птицы. Время от времени водяной дракон подымал голову и беспомощно кричал.

Джим завис почти над Секохом. Но водяной дракон не видел его, в чем не было ничего странного: его голова была развернута в противоположном направлении. Джим лихорадочно размышлял. Ему было не по себе оттого, что Секох выкрикивал его настоящее имя, а положение тела водяного дракона было явно неестественным. Даже в самой мысли ответить дракону было что-то жутковатое.

Джим помедлил. Через миг движение вынесло Джима чуть дальше, и водяной дракон заметил его.

– Джим Эккерт! Джим Эккерт! – закричал Секох. – Не улетай! Вернись и послушай меня! У меня есть что сказать тебе! Прошу, вернись! Помоги! Помоги мне. Ваше Святейшество! Я ничтожный водяной дракон…

Джим продолжал полет, махнув рукой на крики, но душу его раздирали сомнения. Откуда Секох узнал его настоящее имя? Или водяной дракон что-то обнаружил, или Темные Силы

использовали его как посредника. Неужели Они готовы обсудить условия освобождения Энджи?

Он крепко ухватился за слабую ниточку надежды, поданную ему последней мыслью. Может, оно, конечно, и так… но, с другой стороны, если Секох что-то разнюхал, то глупо улетать, не поговорив с ним. Джим старался быть беспристрастным и руководствоваться законами логики, но его тронули нотки отчаяния в голосе Секоха и мольба о помощи.

Джим мрачно развернулся, взмахнул крыльями, набирая высоту, и начал снижаться.

Секох лежал на том же месте, в той же позе. Увидев Джима, он зашелся каскадом радостных возгласов.

– О, благодарю Вас, Ваше Высочество! Благодарю, благодарю… – подобострастно залепетал Секох, завидев, как приземляется Джим.

– Перестань причитать! – отрезал Джим. – Что ты хотел мне ска…

Он замолчал, увидев, почему Секох лежит в такой странной позе. В высокой траве были хитро спрятаны колья, к которым длинными кожаными ремнями кто-то привязал лапы и концы крыльев дракона.

– Стой смирно, дракон! – скомандовал голос.

Джим обернулся. Из леса вышел человек в блестящих доспехах; в последний раз он видел его сидящим на коне, с копьем в руке. Плотное кольцо воинов окружило Джима; взведенные арбалеты были зловеще нацелены в грудь Джима.

Секох закричал.

– Прости меня. Ваше Сиятельство! – кричал он. – Прости никудышного! Меня вынудили! Я никчемный водяной дракон, а они поймали меня. Темные Силы подсказали им, что, если я буду выкрикивать твое имя, ты придешь, а они смогут поймать тебя. Они обещали мне свободу, если ты прилетишь. Я никчемный водяной дракон. Но как мне спасти свою поганую шкуру? Ведь никто не придет мне на помощь! У меня не было другого выхода!

20

Рыцарь в доспехах неспешно шагал навстречу. Он остановился в трех футах от пасти Джима и поднял забрало, Джим увидел свирепое лицо с мясистым крупным носом и бледными, холодными, серыми глазами.

– Я сэр Хьюго де Буа Маленконтри, дракон.

– Я знаю, – ответил Джим.

– Черт меня подери, но я не понимаю, чем ты так отличаешься от остальных драконов, – сказал сэр Хьюго. – Ладно, чего там спорить. Пусть они успокоятся. Связать его, ребята. Лошадям его не свезти, но мы сделаем волокушу и на ней дотащим дракона до башни.

– Сэр рыцарь! Ваше лордство! Не развяжете ли вы меня? – взмолился Секох. – Дракона вы поймали. Обрежьте поскорей эти тугие ремни и освободите меня.

Сэр Хьюго посмотрел на Секоха, засмеялся, затем отвернулся и пристально взглянул на Джима.

– Сэр рыцарь! Сэр рыцарь! – Тело Секоха задрожало. – Вы обещали! Вы обещали отпустить меня на свободу, как только я заманю дракона. Неужели Ваше Высочество нарушит честное и благородное рыцарское слово?

Сэр Хьюго оглядел водяного дракона и разразился громким, раскатистым хохотом.