"Дракон и Принцесса" - 2 книга
Шрифт:
– Это совершенно разные ситуации, ваша светлость...
– А мне плевать разные они или нет! Не желаю вникать во все подробности, Аурэлис! Меня не интересуют такие мелочи совершенно, поняла? Прошло полторы недели, а ты добилась от него крайне мало. Кстати, о любовнице и о постельных утехах. Постель, она, конечно имеет место быть, но не это главное. Далеко не это, Аурэлис. Ты и сама всё прекрасно знаешь, о чём я с тобой говорю? У тебя же есть нечто другое, что я силюсь постичь, но пока безуспешно. Вот и пользуйся этим, как ты умеешь.
– Не понимаю, о чём вы говорите, ваша светлость?
– Прекрати! Тебе не идёт быть идиоткой! Так, что не так с Бласом?
– Он очень сдержан и робок, ваша светлость.
– Блас? Сдержан и робок? Блас Фернандес-Очоа де Альмодовар? Мы вообще говорим об одном и том же человеке? Или ты имеешь в виду
– Тем, что он Блас. Я же говорила вам, ваша светлость, что я никогда не смогу полюбить его? Я же говорила вам, ваша светлость, что он меня совершенно не привлекает? Что меня передёргивает от одного его взгляда? И тошнит? Может быть это он виноват в расстройстве моего желудка?
– звонкая увесистая пощёчина отрезвила Леру и отбросила на край противоположного сидения. Молодая герцогиня энергично потрясла рукой в воздухе.
– Привыкнешь. Потом втянешься. А потом понравится. И не выводи меня из себя. Прости за это. Ничего личного, Аурэлис, но твоей наглости нет предела. Не смогла сдержаться. И ещё... Не мне давать тебе советы, но я всё же рискну. Представь, что на месте Бласа твой чёртов дракон и не сдерживайся. Просто будь собой. Так и быть войду в твоё положение и дам тебе ещё две недели, но не больше. Или я захочу исполнить своё обещание по поводу волкодавов.
– Не захотите, ваша светлость.
– Да?
– Я вам гарантирую.
– Надеюсь на это. Помни, радость моя - я слежу за тобой!
– Ваша светлость? Прошу вас... Всего одна просьба.
– Слушаю.
– Одилия, умоляю... Ради всего святого! Я сделаю так, как ты хочешь, но только отправь куда-нибудь Канову. В какое-нибудь удалённое поместье. Займи его чем-нибудь. Пожалуйста! Но, только пусть он будет подальше от меня и остаётся живым...
– она глубоко вздохнула, с ужасом понимая, что сказала самое главное условие их с драконом плана. Важно, чтобы Одилия поверила и сделала всё так, как надо им. Внутренне содрогаясь и мысленно проклиная всё на свете, она боялась дышать, пока не услышит ответ герцогини. Оказывается, любовь очень мешает быть железным, спокойным и невозмутимым. Она делает человека счастливым, но зависимым и слабым. Хотя, зачем говорить за всех людей? Любовь делает её счастливой и сильной, но одновременно слабой и зависимой. Господи! Как же всё сложно-то?
– О, боги! Обещаю! Как же вы мне надоели, честное слово!? Аурэлис, ну почему ты такая дура?
– Потому, что люблю...
– Давай уже прощайся с этим недостатком. Он тебя ужасно портит, радость моя.
– Да, ваша светлость. Начну прямо сейчас.
– Наконец-то!
Аркадия встретила их солнцем, влажным морским воздухом и ароматами цветущих апельсиновых рощ. Рай да и только! Одилия без сожаления и жалости вытребовала у своего супруга отправить неугодного слугу в отдалённое поместье на восточную границу с Мелорией. Валерия была в полном восторге от принятого решения и мысленно потирала руки. Одилия превзошла себя саму! Уж отправила, так отправила! Главное запомнить, как оно называется - Додурга. Впечатляющее название! Точно не забыть! Канова спокойно отнёсся к подобной новости, чем окончательно вывел молодую герцогиню из себя. Она от досады даже топнула ножкой, видимо желая получить душещипательные сцены прощания несправедливо разлучённых влюблённых, с последующей смертью одной и неминуемой казнью другого. Но, вот сложилось, как сложилось... Лера, стояла на открытой веранде её нового жилища, с прямой спиной и холодным взглядом. Пусть все видят только то, что она желает показать! То, что творится в её душе и сердце - никого не касается! Сейчас она прощалась с ними - её душу и сердце Канова заберёт с собой. Они его по праву. Только его. Дракон был сдержан и собран, как и подобает воину-кочевнику, который отправляется в дальний путь за славой, золотом или за смертью. Он отыскал Леру глазами и долго смотрел, обжигая её взглядом. Она чувствовала, как жизнь медленно вытекает из тела. Здесь останется только её тело. Делайте с ним, что хотите! Ей безумно хотелось плакать и кричать, броситься ему на шею и никуда не отпускать, но она стояла с прямой спиной и прощалась
Роскошный восточный особняк герцога Фернандес-Очоа де Альмодовара находился в Кайсери, столице Аркадийского королевства. Лера могла сидеть у себя на веранде на куче шёлковых мягких подушек и видеть море. Крики чаек раздавались, как жалобные стоны душ, утонувших в море людей.
– Донна Аурэлис?
– позвал её бархатный баритон Бласа. Она вздрогнула от этого голоса и покрылась холодным потом. Лера судорожно вскочила с подушек и гордо выпрямила спину. "Ещё не хватало принимать его на подушках. Как какая-то пошлая одалиска... Перебьёшься милый Блас!"
– О, милорд! Вы подкрались так не слышно...
– Простите, если напугал вас, донна.
– Прощаю! Что привело вас сюда? Впрочем, зачем я спрашиваю? Это ваш дом. Вы вольны бывать здесь столько, сколько сочтёте нужным.
– Да. Я родился в Инкермане, но теперь я здесь тоже гость, как и вы. Теперь здесь владения молодых герцога и герцогини Альмодовар. Они были любезны и пригласили меня погостить у них и бывать по-родственному, без приглашения.
– И вы непременно решили воспользоваться этим приглашением, милорд, - Валерия не смогла скрыть сарказма в голосе.
– О! Простите меня! Я начинаю говорить вам дерзости, хотя повода вы не дали. Простите, милорд. Я совсем одичала. Её светлость очень занята... У неё столько всяких дел... и обязанности по дому, и его светлость требует внимания... и эта традиция... ну, спать днём...
– Сиэста? Ну, да! Забавная традиция, не так ли?
– Очень забавная, милорд. Настолько забавная, что герцога и герцогиню с самого дня приезда мы видим только ближе к вечеру. И то лишь на очень короткое время.
– У них медовый месяц, донна Аурэлис!
– с удивлением сказал Блас и посмотрел на неё. Она опустила глаза под его пристальным взглядом. Валерия была одета по-домашнему, в голубой шёлк и прозрачную органзу, и украшена побрякушками по аркадийской моде, словно Шехерезада. Её волосы, цвета белого золота, начали виться от влажного воздуха Кайсери, а кожу уже слегка тронул загар. Она была свежа и хороша, словно раннее утро над Лазурным морем. Блас сглотнул, как удав, и приблизился к ней.
– Аурэлис... Почему вы боитесь меня?
– Разве я боюсь вас, милорд?
– поспешно переспросила она.
– До жути.
– Согласна. Боюсь до жути.
– О, боги! Почему? Что я сделал такого ужасного, чтобы вы шарахались от меня и смотрели, как на мерзкую пупырчатую жабу?
– негодовал Блас.
– Пупырчатую?
– переспросила Лера и удивлённо уставилась на маркиза.
– Да, именно. Пупырчатую. Потому, что гаже их я ничего в своей жизни не видел!
– объяснился он.
– Они обитают только в Аркадии. Как-нибудь я их вам покажу, моя донна.
Последние слова он произнёс с еле заметной дрожью в голосе, но Лера её все же уловила. Она ещё раз внимательно посмотрела на Бласа. На его узкие, горящие каким-то дьявольским огнём глаза, пухлые плотоядные губы, широкий, почти негритянский раздавленный нос.
– Вы похожи на фавна, милорд.
– Кто это такой, чёрт возьми? Потрудитесь объясниться, моя донна.
– О! Ничего плохого!
– И всё же, моя донна. Я настаиваю.
– Он и бог, и демон одновременно. В зависимости от того, что он чувствует и ощущает, то он и творит - добро или зло, любовь или ненависть, страх или доверие. Он может быть рубахой-парнем, балагуром-бабником, весёлым менестрелем или становится исчадием ада, если его заденут или пренебрегут им. Он опасный друг, коварный искуситель, жестокий насмешник и неприемлемый друг для одинокой беззащитной девушки. Такой, как я, например. Поэтому я боюсь вас милорд, - тихо сказала Валерия и отступила на шаг от Бласа.