Дракон и Снежинка. Сюрприз в новогоднюю ночь
Шрифт:
— Для меня ты — самая большая награда. Моё счастье. Мой подарок. — Заключаю его лицо в ладони и тянусь поцеловать.
— Совсем не нравится? — По-настоящему куксится муж.
— Нравится. Ты сегодня превзошёл сам себя, — позволяю счастливым слезинкам сорваться вниз. — Вот только…
— Только что? — Настораживается Рома и слегка убирает голову в сторону, не
— У меня тоже есть для тебя сюрприз. Весь день ждала, чтобы положить под ёлку. Но раз уж такое дело…
Я отстраняюсь от Грозовского, неохотно выбираясь из его тёплых объятий, и слегка расстёгиваю куртку, чтобы достать из переднего кармана то, что шокирует неподготовленного мажоришку. Если не ввергнет в шок.
Надеюсь, мне не придётся откачивать его, после того, как покажу…
— Ты меня пугаешь, — косится на меня разноцветными глазами.
А я смотрю в эти омуты и надеюсь, что у ребёнка будут его глаза. Самые необычные и красивые на всём свете.
— Та-да-ам! — Раскрываю его ладонь и вкладываю в него тест с положительным результатом.
— Это что? Врач приезжал? Ты вирус подхватила? — демонстрирует флешбеки пандемии.
— Да нет же, Ром, — мягко произношу я, кивая на тест. — Две полоски…
— Две полоски… — повторяет заторможено. А спустя мгновение до него доходит, наконец. — Две полоски! — Счастливо восклицает Рома, перехватывает меня и кружит. — Ты беременна? — Ставит меня на землю, укрытую снегом, но не отпускает. Так сильно прижимает к себе, что я чувствую его сбитое, тяжёлое дыхание. А о лихорадочном блеске в глазах нечего и говорить.
Фух, вытаскивать Дракона из обморочного состояния не придётся!
— Беременна, — выдыхаю я, и меня тут же целуют. Так жарко и сладко, что ноги подкашиваются.
— У нас будет ребёнок! — Таким счастливым я вижу Грозовского второй раз. Первый был, когда я ответила «да» у алтаря.
Будто два разных человека!
— Маленький дракончик, — лукаво ухмыляюсь я.
Рома вдруг вскидывается, озабоченно оглядывает меня с ног до головы и начинает кудахтать, как наседка:
— Так, быстро в дом!
— А как же машина? — растерянно смотрю на белоснежную иномарку с красным бантом, пока парень волочет меня в сторону дома.
— Постоит здесь пока. Сначала согреем тебя горячим пуншем, а уже потом, если захочешь, прокатимся по городу, — двигает бровями. — Заедем в одно местечко и сладко отметим…
— Грозовский! — рычу я, пряча пунцовые щёки за шарфом. — Давай, не здесь! Вдруг кто-то услышит твои извращенские планы на ночь.
— Все сидят по домам и ждут выступления президента. И нам тоже пора.
И не поспоришь!
Не знаю, как Рома всё успел, но дома нас ждал стол, который ломился от множества блюд, закусок, десертов и салатов. Новогодняя пушистая ёлка весело мерцала разноцветными огнями, пока под бой курантов мажор пил шампанское, а я — горячий пунш, потому что мне строго настрого запретили смотреть даже на бутылку.
— Как назовём малыша? — спрашиваю, глядя на салюты с балкона.
Да, мажоры тоже не любят выпускать деньги в воздух. Как сказал Грозовский: «Если захочешь, организую тебе приватный салют. С твоим именем и признанием в любви, а не вот это вот всё. А потом организую ещё один салют, поприятнее…»
— Снежинка, если это будет девочка, — лукаво щурит глаза.
— Ага, — фыркаю, — а мальчика — Дракон. И будет семья нелюдей.
Рома задумчиво вертит в руках сигарету.
— Пора бросать, — и выкидывает всю пачку в урну, отправляя одинокую «палочку» следом.
Я победно улыбаюсь.
— Давно пора.
Грозовский не соврал. Новый год действительно начался с катания на новой машинке и салютов в мою честь. А чуть позже муж расстарался, демонстрируя мне те самые «салюты поприятнее», воспевая хвалебные оды в мою честь языком тела.
Счастливого Нового и Старого Года!