Дракон из сумрака
Шрифт:
Глядя на то, как тонкие женские пальцы обзаводятся набором изогнутых черных когтей, Эвер ощутил волну дрожи, пробежавшей вдоль позвоночника. Опальная королева была жутковата в своих драконьих повадках. Почему-то вспомнилось, как за завтраком в шатре по ту сторону Завесы она целиком, не жуя, проглотила жареное птичье крыло вместе с костями. Сцена определенно произвела на Эвера впечатление.
— Пробираемся между шипами к стеблю, — Иданн подробно описывала свои действия. В этот момент она как раз протиснулась боком между двумя ядовитыми колючками, каждая — длинной с человеческое предплечье. —
— Ваша местная кухня — нечто удивительное, — сыронизировал Эвер.
Мякоть ядовитого растения ильди, вероятно, действительно была на вкус не очень приятной, но эльф не обратил на это внимания, потому что мясистый кусочек в рот ему положила сама Иданн. Просто подошла и бесцеремонно ткнула им Эверу в губы, так что эльф был вынужден приоткрыть рот и принять подношение. При этом подушечками пальцев Иданн случайно коснулась его языка и нижней губы. Прикосновение получилось до дрожи интимным, и скулы Эвера предательски вспыхнули, а мышцы живота несколько раз сократились.
С досадой эльф почувствовал, как загорелось лицо. От горечи, наполнившей рот, он даже не поморщился — все думал об этом мимолетном прикосновении, о том, как липкие от сока пальцы на секунду дотронулись до влажного языка.
А потом он вспомнил Ту ночь. Вспомнил, как разошедшиеся солдаты порвали ему уголки губ и каким образом они это сделали, и едва не словил приступ паники.
Видимо, выражение его лица изменилось, потому что Иданн шагнула назад и посмотрела на Эвера с тревогой и недоумением.
Но уже спустя миг в черных безднах ее глаз вспыхнуло понимание.
— Дыши, — сказала Иданн, и Эвер обнаружил, что задыхается, открывает и закрывает рот, но не может наполнить грудь воздухом. — Хочешь, я убью их? Хочешь, я убью их всех?
Он хотел, даже несмотря на то, что законы Светлоликой запрещали отнимать жизни.
Когда приступ закончился и воздух снова мог свободно проникать в легкие, щеки Эвера покраснели теперь уже от стыда. Иданн видела его слабость, и Фай ее тоже видел. От унижения захотелось провалиться сквозь землю.
С чувством гадливости Эвер ощутил влажные пятна на спине и под мышками, мокрую дорожку пота, прочертившую висок.
Виноват. Он сам виноват в том, что с ним сделали той ночью. Нормальный мужчина, воин смог бы защитить свою честь или умер бы с оружием в руках, а Эвер позволил надругаться над собой, позволил превратить себя в игрушку для утех и потом не торопился смывать позор в водах кипящего болота. После всего, что произошло, мог ли он вообще называть себя мужчиной? Имел ли право?
Фай стоял поодаль, неловко опустив взгляд, и катал ногой по земле мелкий камешек. Иданн отвернулась к ядовитому цветку, давая Эверу время успокоиться и затолкать эмоции вглубь, запереть их за тысячей засовов. Горячая благодарность затопила эльфа. Благодарность за то, что к нему
— То, что мы наткнулись на ильди, — большая удача, — Драконица пыталась разрядить обстановку. — Теперь не умрем от жажды и голода. Надеюсь, они и дальше будут попадаться нам на пути.
Интересно, что думает о нем Иданн? Тоже не считает Эвера полноценным мужчиной? Возможно, потому и не тащит его в постель, что брезгует.
— Фай, дорогуша, иди сюда. — Нетвердой из-за ранения походкой эйхарри направилась в сторону его спутника. На ладони она держала истекающую соком мякоть растения-колючки.
Иданн будет кормить Фая с руки? Так же, как и его, Эвера? Положит кусочек цветка ему в рот, прикоснется пальцами к языку?
При этой мысли в груди поднялся горячий протест, и Эвер отвернулся, охваченный чувством, которому не мог дать определения.
Глава 17
Спустя некоторое время они наткнулись на водоем. То, что Эвер увидел на дне пересохшего речного русла, с большой натяжкой можно было назвать озером, хотя он дал бы этому иное определение — лужа. Вероятно, в Сумеречных землях несколько дней подряд шли сильные дожди и наполнили водой углубление у подножья склона, на краю которого они сейчас стояли.
— Надеюсь, мы здесь не для того, чтобы утолить жажду? — За последний час во рту Эвера образовалась самая настоящая пустыня, и тем не менее он еще не достиг той стадии отчаяния, чтобы, как собака, пить из первой попавшейся лужи.
— Что? Жажду? Нет. Не думаю, что это хорошая идея, — ответила Иданн, но зачем-то начала спускаться по склону к воде.
— Куда ты?
Эльфы переглянулись и последовали за ней.
На середине пути Эвер замер как вкопанный и от шока едва не полетел кубарем вниз: Иданн начала раздеваться. Сперва стянула через голову тунику, открыв взглядам худую спину с выпирающими лопатками, затем наклонилась и без малейшего стеснения избавилась от штанов, оставшись абсолютно возмутительно голой.
Эта кричащая нагота ошеломила Эвера. Тонкая талия, узкие бедра, молочно-белые ягодицы. Он вспыхнул до корней волос, заметив, что пялится на Иданн с отвисшей челюстью. На эту нежную кожу, плавные, не скрытые одеждой изгибы, на соблазнительную ложбинку между двумя округлыми половинками попы.
У него в голове не укладывалось, как можно вот так запросто обнажиться перед двумя мужчинами.
Эвер остолбенел, не зная, что делать, совершенно не представляя, как себя вести и куда прятать взгляд. Щеки горели. Голой задницей сверкала Иданн, а краснел почему-то он.
— Что ты творишь? — прохрипел Эвер, отвернувшись и на всякий случай крепко зажмурившись.
— О, как давно я мечтала помыться, — отозвалась драконица, а следом раздался короткий всплеск.
— Ты могла воспользоваться очищающим заклинанием. — Он приказал себе не смотреть в сторону высохшей реки, но уже через минуту обнаружил, что подглядывает за Иданн из-под опущенных век. Красивая, изящная, но не хрупкая — сильная и жилистая.
— Шутишь? Я слишком слаба, чтобы колдовать. И мне надоело дышать запахами пота и крови.