Дракон моего сердца

Линг Татьяна

Кроме того, умываясь утром, я заметила, что ожог, которым меня наградил дракон, странным образом напоминает цветок лилии. Жаль, но теперь некоторые фасоны платьев станут для меня невозможными. Тут же повела ноющим плечом. Ну и все равно, не буду же я ограничивать себя в одежде из-за шрама, может, он будет только на руку, отпугивая приставучих мужчин.

— О чем задумались? — прозвучало неприлично близко, и я подпрыгнула на месте от неожиданности.

— Князь, — тут же развернулась. Гилмор навис практически сверху и если бы не узкий коридор, то стоял бы непростительно близко.

Я вынуждена была поднять лицо, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Могли ли бы вы не пугать своим неожиданным появлением?!

— Прошу прощения, — усмехнулся князь одной стороной рта, глаза же продолжали меня внимательно изучать. Даже показалось, что хочет меня потрогать, чтобы в чем-то убедиться, и только приличия стояли между нами. Хотя я в этом засомневалась: наличие соседей вряд ли остановило бы этого странного мужчину.

Минута молчания затягивалась, но казалось, что смущала эта ситуация только меня. Поезд качнуло, и я подалась вперед. Князь выбросил руку и рефлекторно удержал меня, вторая рука прочно легла на поручень рядом. Вот теперь правила приличия точно нарушены. Мы прикасались друг к другу телами. Причем князь еще и продолжал меня удерживать без видимой на то необходимости. Я же металась от его внимательных, изменяющих цвет глаз к губам. Таким мягким и горячим, я помнила, какие они на вкус. Стоило об этом подумать, как загорелись уши, а следом и щеки, и...

— Я вот в толк взять не могу, — первым нарушил молчание Гилмор, — Что вы делали в моем купе? Ночью.

От этого обвинения я вспыхнула как спичка, ни один человек не будет произносить такого вслух, даже если бы это заметил. Приличный просто промолчал бы!

— Пустите! — прошипела я.

— Так я и не держу, — в свою очередь заметил князь, и, казалось, моя температура тела еще поднялась на несколько градусов. А ведь и правда не удерживает, это уже я сама льну к дракону! Что за возмутительное поведение!

Я дернулась в сторону, словно князь был заразен, и поторопилась спрятаться за дверью купе. Повернула ключ.

— Попалась, — тихо, но отчетливо проговорили в дверь, я же зажмурилась и промолчала, сделав вид, что ничего не услышала.

Глава пятая

Еще одна долгая ночь прошла и наконец-то утро, осветив солнечными лучиками, что отскакивали в искрящегося снега, встретило великолепно выстроенным из добротного белого кирпича Санкт-Вележском. Столицы нашей родины.

Величественные здания, широкие мощеные улочки, великолепная лепнина на окнах, и позолота в рамках. Покатые черепичные крыши поддерживали исполины, высеченные из камня гиганты, охранявшие вход в государственные учреждения. В отличие от прохожих, прикрывались они исключительно виноградными листьями в тон их коже, такой же белой как и мрамор.От каждого дома веяло историей, достоинством и величием. Столица производила неизгладимое впечатление на иностранцев и нас часто посещали с дружественными визитами из разных уголков мира. 

Город был испещрен множественными каналами, что уходили в море. По мере приближения к нему, дома мельчали и уже возле порта жались лачуги моряков, там же обитала

и многочисленная прислуга, обслуживающая семейства в центре. Море можно было хорошо рассмотреть из моего купе, его неспокойные сегодня воды и белые барашки пены на кончиках волн. Во рту стал заметно ощущаться вкус наполненного йодом свежего воздуха. По мне так слишком влажно, особенно весной и осенью, но летом хуже, изнуряющее солнце так нагревало камни, что невозможно было находиться в городе. Поэтому все спешили в усадьбы и деревеньки. Зато зимой спасало только то, что в глубокую пору воздух выморамораживался, влажность практически не ощущалась, а в домах, обычно сильно натопленных находиться вполне уютно и комфортно.

Улицы по обыкновению чистили, к сожалению грязь, что намешивалась в течение дня так просто не сдавалась, зато недавно прошедший снег спрятал ее и какое-то время я могла насладиться сказочным пейзажем Санкт-Вележска, пока мы подъезжали к вокзалу. К обеду снег превратится в жижу и станет сложно перебираться через дороги.

На завтрак я не вышла, позорно спрятавшись за дверью, сказалась, что мне дурно и попросила проводника запиской сообщить, когда мои соседи покинут купе, только после этого рискнула покинуть поезд и выйти на перрон.

— Доченька! — маменькин голосок, звонкий как колокольчик, заставил обернуться и увидеть, как они спешат мне навстречу. Волосы Нины Федоровны, выкрашенные на модный манер, ярко сияли на фоне ее голубого платья и норкового манто поверх его.

Рядом с ней в мундире и военном зимнем пальто с соответствующими нашивками в форме золотых эполет на плечах, важно вышагивал отец. И только теперь я поняла, как соскучилась, как мне хотелось наконец очутиться дома и расслабиться. Я порывисто обняла своих родителей, чем несказанно удивила их.

— Все прошло хорошо? — уточнил отец. Он дал знать нашему извозчику понести мой чемодан и выставил свободный локоть. Когда мы приветственно облобызались, я заверила его, что желаю услышать все свежие новости. Только один раз я позволила себе нервно оглянуться на площадь перрона и, не заметив статных драконов, поторопилась принять руку генерала Федорова.

По дороге с вокзала мы беззаботно щебетали с маман, которая успела рассказать о намечающихся скандалах, откровенных сплетнях ее подружек и даже я успела рассказать о дальних родственниках, званом ужине у Тоцких, но ни слова не произнесла о самом князе.

Дом встретил запахом ольховых дров, свежего белья и ароматной выпечки, которую кухарка готовила по случаю возвращения любого члена семьи домой. Обычно это был отец, часто посещающий военные гарнизоны областей, в этот раз такая честь выпала мне самой.

Я передала батюшке документы о наследстве, чтобы тот сложил их в сейф, чемодан разобрала прислуга, я же расслабилась в огромной ванной, наслаждаясь наконец спокойствием. Тело еще нет-нет да и потряхивало от мерной качки поезда. Когда я закрывала глаза, казалось все еще нахожусь в купе дальнего поезда. Но мирное одиночество продлилось не долго. В комнату влетела моя сестра, младшая из двух других, что благополучно вышли замуж и посещали родовое гнездо в праздничные дни с племянниками.