Дракон моих кошмаров, или Не злите Ведьму
Шрифт:
Шаг. Второй. Третий, и все они растаяли в воздухе, будто дымка по утру.
Теперь они за Гранью. Они больше не помнят боли. Они не помнят себя и скоро снова родятся, чтобы прожить новые жизни.
Пусть эти жизни будут счастливыми и продлятся до самой старости, наполненной звонким заливистым смехом любящих внуков и правнуков.
– Я с тобой, родная. –
Дракон прижал меня к себе. Он словно чувствовал мою душевную грусть, разделял ее, поддерживал и оберегал меня.
Как же я благодарна Стихиям, что повстречала его. Пусть я буду его тылом, его очагом, а он – моей крепостью и защитой. Пусть наша любовь будет вечной, как наречено Стихиями и вязью истинных.
Эпилог
Спустя 7 лет
Весна выдалась теплой, солнечной. Золотые лучи проникали сквозь ажурные занавески в детскую, где играли наши с Эзером детки.
Энеру на днях исполнилось пять, а Энни – почти четыре, и у обоих глаза Эзера: лазурные, как морская гладь. Волосы темные шелковистые. Только у Энн еще завитки, а у Энера уже внушительная шевелюра, как у папы.
– Родные, поспешим, бабушка уже заждалась, – позвала я наших крох, и детки тут же бросились ко мне, наперебой рассказывая, как играли с новым деревянным конем. Как же я люблю их заливистый смех.
– Папа! – Сынок первым заметил Эзера и со всех ног бросился вместе с Энн навстречу вошедшему в дом отцу.
– Горошинки! – Подхватил муж сына на одно плечо, а дочку на другое и закружил.
О Стихии, и откуда у него всегда столько сил, чтобы, придя с работы в министерстве, так резвиться с детьми?
– Ну а ты, принцесса, готова к выходу? – спросил он у меня, приходясь взглядом по моему новому платью. Точнее же, по фигуре в новом платье, так как в глазах блеснул азарт и предупреждение, что в скором времени муж сам снимет с меня это самое платье.
Я немного смутилась от такого невербального комплимента, хотя, чего лукавить, хотела
Мы вышли из дома, Эзер выпустил Энера и Энн, и горошинки наперегонки побежали к экипажу, а наши тонкие горячие пальцы сплелись в нежном и страстном прикосновении.
Помню, как боялась мысли, что мы с Эзером друг другом пресытимся, но этого не произошло. То ли дело в вязи, то ли потому, что мы слишком дорожим друг другом, чтобы позволить себе потерять нашу связь.
Мы уселись в экипаж, и колеса застучали по каменистым дорожкам. Путь был близким, и уже через четверть часа мы вышли у знакомого фамильного особняка Риссов.
Мама мужа не сдержалась и побежала целовать внуков, а затем и нас. Это же повторила Мари, с трудом передвигаясь, будучи на седьмом месяце беременности.
Маленькая Гвен, ее доченька, немного стеснялась, но было видно, как сильно она соскучилась по Энни и Энеру, а они по ней.
Тем временем глава семейства с гордой улыбкой пожал руку Эзеру, потом пригласил на веранду, где уже потрескивали угли в патио.
Дети побежали резвиться на лужайку, а мужчины забрали у прислуги поднос с маринованным мясом и решили, что будут готовить сами.
– А Шелли в академии? – спросила я у матушки о младшем брате Эзера, она кивнула, а затем пошел легкий девичий разговор.
Мы хохотали, обсуждали новую моду и последние книги. Было тепло и хорошо. А скоро будет еще и вкусно.
Мари переживала, что Рекил не успеет к ужину из-за работы, но ее муж завился пораньше и даже успел помочь остальным мужчинам в этой семье.
Мясо поистине получилось потрясающе вкусным. Даже Энн, которая с трудом признает что-то, кроме каш и овощей, уплетала за обе щеки.
А затем мы с Эзером долго сидели на веранде в обнимку. Я слушала приятные голоса, переливы ноток с заливистым смехом и понимала: я счастлива.
Стихии не ошибаются, выбирая наших людей, но счастливыми мы делаем себя сами – в первую очередь потому, что не боимся любить. Не боимся быть любимыми.