Дракон на поводке, или Истинная против!

Книжный Странник

Боги! Меня шатает так, как будто неделю пировал в трактире старины Бираля. Ноги не держат, как если бы разучился ходить. Вокруг дикие заросли каких-то кустов и невысоких деревьев. Небольшой островок, первый попавшийся на пути после прорыва полога. Останавливаться рискованно, но мне, ошарашенному свободой, и испуганной до крика Мири нужно прийти в себя. И поговорить. Самое важное и волнительное. Как она отреагирует? В любимых глазах отголоски недавнего ужаса и подступающая паника. Я бы и рад что-то объяснить, ответить на бессодержательный её вопрос, куда больше похожий на ругань кабацкой

подавальщицы, но гортань пересохшая и не слушается. Три года я не произносил ни слова, как это делается вообще?!

Иллария, какая же она красивая, эта смелая девочка. Представляю, как испугалась, когда обычно послушный и смирный «малыш» вдруг взбесился и перестал ей подчиняться. Подхватываю дрожащие под мокрой тряпкой плечи, с тревогой всматриваюсь в лицо.

Подумать только! МАЛЫШ! Ненормальная. Только это странное, удивительное создание могло называть дракона малышом.

Ты ведь узнаёшь меня, девочка?

Внутри гулко бьётся сердце. Это там, в снах, я был мужчиной, который ей нравился. Верным другом, терпеливым слушателем и интересным собеседником. А теперь? Лжец, скрывавший от неё правду. Как верить тому, кто предал твоё доверие? Не удивлюсь, если пошлёт меня к Харгу.

— Здравствуй, Миранда, — собственный хриплый голос кажется чужим. Может, я просто забыл, как он звучит не в голове, а исторгаемый непослушными губами? Во сне было проще. — Я ведь обещал, что никакие цепи не удержат меня сегодня.

Она даже не догадывалась, что значили эти слова.

— Это… этого… не может быть! — Всё ещё сжимаю пальцами мокрую ткань её форменной амазонки. На всякий случай. Совершенно не понимая, чего ожидать. Шока? Истерики? Криков? Это для меня за границей радужного марева свобода и дом, а для неё — крах мечты.

Миранда рассказывала о планах на будущее. Стать первой наездницей Академии, выиграть ежегодный турнир четыре раза подряд, доказать отцу, что она способна на большее, чем украшать собой гостиную высокопоставленного мужа. А теперь для всех она утонула, не справившись со своим зверем. Позорно сгинула в первый же полёт. Вспоминаю, что на полном серьёзе грозилась спрыгнуть. Внутри вновь поднимается волна страха за неё и злости, чувствую, как гнев ползёт по шее, дыбя кожу чешуйками.

Ты разучился себя контролировать, Сир?

— Если ещё раз вздумаешь покончить жизнь самоубийством, я привяжу тебя к себе цепями, поняла?! — Миранда смаргивает. Угроза моментально избавляет от последствий испуга. Глаза вспыхивают огнём. Как я люблю этот свет внутри! Невероятной силы. Пьянящий и манящий. Ветер треплет её волосы, бросая светлые пряди в лицо. Жадно втягиваю аромат древесного мыла и лёгкий, горьковатый вкус масла.

— Ты… он… вы… — Миранда поднимает руку, и мне кажется, что вот сейчас прохладная, мокрая ладонь аккуратно коснётся моей щеки, наконец по-настоящему обожжёт кожу нежностью пальцев. Я даже прикрываю в предвкушении глаза, чтобы тут же ощутить, как маленький кулак врезается в грудь. Потом ещё раз и ещё.

— Ты врал мне! — Грозные обвинения дрожат напряжённым тембром. — Кто говорил, что драконы просто животные? Звери, значит?! — Взбешённая, она лупит по плечам и груди руками, а мне одновременно

смешно и страшно, что гнев перерастёт в истерику. Нам некогда устраивать разборки. Никто не отменяет вероятности, что маги не купились на уловку. Вдруг в наше утопление не поверят? Отправят кого-то за барьер на поиски? Мы ведь так к нему близко… Ещё страшнее, что Мири может не захотеть остаться со мной здесь. Вдруг она потребует вернуться? Там её семья, друзья и мечты. К тому же я слышал, что до скрепления связи маги и люди ощущают зов истинности иначе. Вернее, почти никак не ощущают.

— Значит, дурные и дикие, да?! — Она, интересно, понимает, что атака не приносит никакого урона? Хоть бы себе кулаки не отбила, глупенькая.

— Я тебе верила! Думала, ты правда в тюрьме! Что тебя держат против воли… — Голос срывается. Миранда, замерев, прикрывает рот ладонью, глаза наполняются ужасом осознания.

— Вы все в тюрьме… драконы… — её шёпот пробирает до костного мозга, кусает щипками слов натянутые нервы. — Это… это ужасно. Так нельзя… Как это?

Узнаю свои первые мысли, когда пришёл в себя, скованный цепями, лишённый возможности перекинуться в человека. Беспомощный, порабощённый, запертый в клетке собственного тела, вытесненный звериным началом.

— Тебе больно, да? Потерпи немного. Тебя обязательно отпустят, когда будут уверены, что это не опасно. — Помню, как эта смелая девочка, совсем ещё юная, подошла вплотную и уложила на морду руку. Прохладная, она ошпарила меня клеймом истинной связи. Простое прикосновение, соединившее нас навечно. Ради неё я был готов терпеть что угодно. Только бы она продолжила приходить, только бы слышать её голос и видеть в искажённом цветовосприятии зверя острое, похожее формой на сердечко лицо.

— Нужно им рассказать! Они же думают… — Деятельная натура рвётся в новый бой. Ловлю её ладони в свои руки.

— Они знают, Миранда. Для Ковена это не секрет. — Мне физически больно говорить ей правду. Ужас, неверие и разочарование плещется в глазах, расширяя зрачок. Всё, во что она верила, осыпается осколками разбитых кривых зеркал вывернутой наизнанку реальности.

— Нет. Не может быть! Это…

— Правда, Мири. Это правда. — Вырвав руки, она зажимает уши ладонями и отчаянно вертит головой.

— Они ловят драконов на призыв истинных, а потом как-то запечатывают вторую сущность, превращая в обезумевших зверей, покорных воле пары. Помнишь, ты сама говорила? Дракон никогда не пойдёт против связанного, скорее погибнет.

— Но ты…

— Не ты ли утверждала, что у нас равноправие? — не дав договорить, тут же припоминаю её слова. Вообще, в моём мире жёсткий патриархат, но в сложившейся ситуации выбирать не приходится.

— Получается, это из-за меня? Из-за меня ты попал в тюрьму?

— Я прилетел на твой зов. Как все драконы в Галдуре на чей-то, видимо. — Отрицать это глупо. Даже зная, что правда причинит ей боль, не хочу опять лгать. Между нами и так скопилось слишком много недомолвок.

— Выходит, если бы не я, ты бы жил нормально? Да? — Глаза наполняются слезами. Обхватываю ладонями острые скулы, отрицательно качнув головой для большей убедительности: