Дракон над Москвой. Сборник рассказов
Шрифт:
– Старший помощник, готовь абордажную команду к захвату судна. Акустик, слышно шумы второй нашей субмарины?
– Так точно, господин обер-лейтенант, – ответил тот.
– Надеюсь, что они услышат, как мы продуваем балласт, и тоже всплывут, – продолжил Хольтман. – Ну что, господа, если повезет, то выскользнем из ловушки, какой становится это море, и вправду для нас Черное.
* * *
Паничкин почувствовал, как постепенно от неподвижности стало затекать все тело, особенно ноги. Он осторожно пошевелился, в ответ на движение
– Командир, справа, тридцать градусов, наблюдаю перископ!
Быстро сориентировавшись, лейтенант увидел на воде пенистый след, и какой-то детский восторг охватил его.
«Неужели нашли, наконец-то! А вдруг это не субмарина»? – засомневался Паничкин. И радостное чувство уступило место тревоге. Но уже через некоторое время стало отчетливо видно, что на поверхности моря с двумя короткими белыми усами виднеется, словно обрубок столба, перископ, а сквозь воду темнеется узкое тело субмарины. Вдруг перископ исчез, пропали и пенистые следы. У лейтенанта от отчаяния все похолодело внутри, но через каких-то нескольких долгих секунд перископ вновь появился. А штурман, тем временем припав лицом к бобовому прицелу, стал подавать команды:
– Командир, пять градусов вправо! Еще два! Держать точнее курс!
Паничкин, затаив дыхание, ювелирными движениями педалей и штурвала удерживал самолет на боевом курсе. От волнения и напряжения на лбу у лейтенанта выступили капельки пота, скатывавшиеся по щекам. Со стороны можно было подумать, что Паничкин плачет, а может, это и были самые настоящие слезы, но не горя, а счастья, смешавшиеся с липким потом.
– Пилоты, приготовиться: выдерживать курс, высоту и скорость! Сейчас буду сбрасывать глубинные! – скороговоркой проговорил штурман.
– Вначале давай маркерную, чтобы отметить место лодки, а затем глубинные, – дал команду штурману Паничкин.
Самолет вздрогнул, и вниз пошла серия бомб. И хотя перископа уже не было видно в том месте, где он исчез, море вздыбливалось водяными холмами, словно в степи вырастали крутобокие курганы.
* * *
Хольтман развернул перископ на курс, который дал акустик, и увидел то, о чем мечтал одиночный корабль.
– Танкер! – радостно воскликнул командир, обращаясь к вахтенным в центральном отсеке.
– Сейчас осмотрю небо, и если все чисто, то всплываем и на дизелях в погоню, – добавил он, нажимая на пульте переключатель.
Главный перископ плавно ушел вниз, в шахту, а рядом, тускло поблескивая, выдвинулся зенитный. Подводник приник к мягкому резиновому козырьку окуляра и сразу же отпрянул от него.
– Боевая тревога! – закричал он. – Принять балласт в дифферентную, горизонтальные рули на погружение, вертикальный десять градусов влево!
– Дежурный, занести в журнал время и координаты нападения на нас американского
Вахтенный офицер удивленно посмотрел на Хольтмана и спросил:
– Откуда здесь янки, герр командир?
– Что этот самолет – летающая лодка «Каталина», голову могу дать на отсечение. Они нас в Карибском море…
В этот момент что-то наподобие кувалды размером с паровоз ударило со всего мощного размаха по корпусу подлодки.
Ее швырнуло так, что все, кто находился в центральном отсеке, не устояли на ногах. Лампочки в плафонах под аккомпанемент глубинных бомб и вторя им взорвались новогодними хлопушками.
Субмарина, потерявшая управление, оседая на корму, стала проваливаться в темную глубину Черного моря.
Хольтман не растерялся и отдал команду:
– Включить аварийное освещение, главмех – продувка всех балластных цистерн, глубинные рули полностью на всплытие, экипажу бегом в носовую часть лодки, чтобы уравновесить кормовой дифферент. И будем молиться, чтобы не было повторной серии глубинных бомб…
* * *
Своим чередом шли военные будни. Боевые вылеты сменялись ожиданиями, но однажды эта монотонность для Паничкина была нарушена: его вызвал командир полка.
– Лейтенант, бери срочно мою машину и быстро двигай в штаб авиации флота, только оперативнее! – приказал подполковник и добавил: – Уже несколько раз оттуда справляются, выехал ты или нет.
И хотя, конечно, не следовало задавать вопрос по поводу поездки, Паничкин все же не удержался:
– Товарищ подполковник, зачем я там, да еще так срочно?
– Предполагаю, что связанно все с подводной лодкой, которую ты бомбил. Все еще не получено никаких подтверждений, что вы ее уничтожили. Но если найдены обломки субмарины, то крути, Паничкин, дырку в кителе для награды, – подытожил подполковник.
При входе в штаб рядом с часовыми лейтенанта ожидал адъютант командующего авиацией Черноморского флота. Они оба быстрыми шагами прошли по коридору и сразу же, без промедления, вошли в кабинет. Генерал Ермаченков, выслушав доклад, вышел из-за стола, окинул невысокую коренастую фигуру Паничкина и, смотря ему в глаза, произнес довольным голосом:
– Недаром у нас говорят: мал золотник, да дорог! – Подойдя еще ближе, крепко пожал руку лейтенанту.
– Давай пристраивайся вот сюда, – и командующий показал на стул, стоящий возле стола, – и не волнуйся!
– Вводи, – обратился Василий Васильевич к своему адъютанту. Не торопясь зашел за стол и опустился точно на такой же стул, на каком сидел Паничкин.
Минут через пять вернулся адъютант с двумя худощавыми офицерами в форменных помятых фуражках с непривычным белым верхом и девушкой в форме с погонами капитана. Паничкин хотел вскочить и отдать честь, но необычность фуражек удержала его. Присмотревшись внимательнее, лейтенант понял: перед ним стояли немцы, но он все же встал, отдал честь девушке-капитану и остался стоять.