Дракон старой ведьмы

Бабкин Михаил Александрович

– А ты говоришь – носки сушить, – Боня расстегнул изнутри веревку, впустил Тимку и опять защелкнул кнопку. – В инструкции так и сказано, что из защищенного веревкой места можно легко выбраться, а вот попасть обратно просто так – никогда!

– Мог бы и предупредить, – зевнул во весь рот Тимка, укладываясь на тонкое одеяло.

– Тогда бы неинтересно было, – зевком на зевок ответил Боня, – видел бы ты себя со стороны… как мячик покатился. – Но Тимка не ответил – он уже спал.

Отчего Тим проснулся, он и сам бы не смог оказать. Просто ни с того ни с сего открыл глаза и, осторожно поворачивая голову, огляделся. Рядом с Тимкой мирно похрапывал Хозяйственный, завернувшись в одеяло

с головой; легкий ветер чуть слышно шелестел листвой деревьев, над верхушками которых зависла круглая оранжевая луна. Вроде бы все было мирно и спокойно, спи себе всласть и ни о чем не беспокойся! Но Тимка определенно чувствовал – что-то произошло. Но что?

Где-то неподалеку раздалось частое бульканье. Такое же, какое бывает, когда подуешь через соломинку в воду, только громче. Тимка привстал, всмотрелся в оранжевый ночной полумрак и понял: булькало в озерке.

Озерко подернулось тонкой пленкой предутреннего тумана, неспокойного, шевелящегося. И сквозь этот туман, пробивая в нем рваные дырки, вылетали из озера мутные шары-пузыри. Не задерживаясь над водой, пузыри медленно, но уверенно плыли по воздуху к месту стоянки. Наткнувшись на защитную стенку, они лопались и стекали по невидимой ограде серыми потеками. И там, где эти потеки касались земли, тут же вырастала дымчатая фигура, похожая на человеческую, – но бесформенная, расплывчатая. Страшная.

– Боня! – Тимка кинулся будить Хозяйственного, но все его попытки растолкать Бонифация были напрасны – тот лежал как убитый. Словно сильнодействующего снотворного принял.

– Вон оно что, – наконец сообразил мальчик, – кто-то против нас усыпительную магию применил! То-то я проснулся… – Тимка, бросив зря тормошить Хозяйственного, встал с коленок и огляделся.

Серые тени были везде. Они окружили людей со всех сторон: то и дело сливаясь в однородное серое месиво, проникая один сквозь другого, призраки стремились к Тимке и Боне как ночные бабочки к огоньку яркой лампы. И так же бестолково бились о незримую преграду, как бабочки о стекло лампы. Бессвязный шепот и мокрое причмокивание вспугнули ночную тишину; призраки были чем-то недовольны, и Тимка понимал – чем.

– Что, хотели нас усыпить и сонными слопать?! – прокричал мальчик, оглядываясь по сторонам. – Не вышло, да? И не выйдет. Меня ваши заклинания не берут! И сюда вы фигушки влезете, уж я позабочусь!

Тимка выдернул из змеиных ножен зрачковый камень, тот послушно засветился в его ладони. Но только Тим решил стрельнуть в мерзкие серые фигуры, как вовремя спохватился: а не делает ли он сейчас жуткую глупость? Вдруг волшебный луч такой сильный, что может заодно и невидимую стенку ненароком разрушить? Тогда ведь полный капут произойдет! В том смысле, что у призраков вкусный завтрак будет… Или не разрушит, а отразится от стенки и превратит Хозяйственного в навеки уснувший монумент. Тоже хорошего мало!

Тимка задумчиво поглядел на клубящееся серое марево за волшебной стеной, на луну, уходящую за деревья, на бледные звезды и решил… вообще ничего не предпринимать! Скоро настанет рассвет, нежить уберется в свое озеро, а Боня проснется сам по себе: ночное колдовство быстро разрушается под солнечными лучами.

Тимка сел на рюкзак и принялся от нечего делать швырять камушки в серую призрачную круговерть за охранной веревкой – ждать рассвета.

Призраки заволновались. То ли они почувствовали скорый восход солнца, то ли их возмутило тимкино показное пренебрежение к ним – но серые тени судорожно задергались, быстро сливаясь друг с дружкой и тут же рассыпаясь на отдельные силуэты.

Внезапно шепот и причмокивание сменились тихим заунывным стоном. Казалось, все призраки одновременно затянули одну и ту же тоскливую

ноту: продирающий морозом стон перешел в дикую, мрачную мелодию, однообразную и усыпляющую.

– Ха! Меня такой ерундой не возьмешь, – усмехнулся Тимка, – мы с Боней и не такое… Боня! – мальчик вскочил с рюкзака.

Хозяйственный медленно, как лунатик, выполз из-под одеяла, поднялся на ноги и, выставив перед собой руки, деревянным шагом направился к призракам. Тимка подбежал к Боне, заглянул ему в лицо – Хозяйственный шел с закрытыми глазами: он спал. Тимка недолго думая толкнул Боню в грудь так, что тот пошатнулся и упал. Но это не остановило Хозяйственного: все так же невозмутимо он поднялся с земли и опять пошел к невидимой границе, только в другую сторону. Тимка в отчаянии еще раз уронил Боню на землю, и еще раз, и еще… Хозяйственный каждый раз с неутомимостью самоходного робота снова вставал и шел куда ноги несли. А несли они его прочь из безопасного круга.

– Ну все! – зло крикнул Тим призракам, в очередной раз припечатав Бонифация к земле. – Вы меня достали, нежити чертовы! Буду вам сейчас харакири делать. – Мальчик схватил полупустой рюкзак, вытряхнул из него остатки вещей на траву и сунул обе бониных ноги в горловину мешка, после чего туго затянул веревку горловины. Хозяйственный обезножился – он лежал на спине с закрытыми глазами и вяло перебирал руками в воздухе. Ходить Боня теперь не мог.

– У-ух! – взвыл Тимка, выхватил из-под куртки скакулий кинжал и помчался вдоль волшебной стены, остервенело тыкая костяным клинком сквозь нее. – Ага, не нравится! – радостно закричал Тим, видя как отшатнулись в сторону мутные тени. – Знай наших! Лупи гадов!

Призраки сбились в кучу и отодвинулись от стены на безопасное расстояние. Призывный хоровой вопль прокатился над поляной, утонул в лесном мраке.

– Это что-то новенькое, – Тимка озадаченно прислушался. Творилось что-то непонятное: призраки присмирели и утихли все разом; в наступившей тишине лишь раздавался далекий ритмичный хруст, становившийся все ближе и громче. Страшный, неживой хруст!

– Боня, просыпайся, – Тимка изо всех сил затормошил Хозяйственного. – Беда, Боня!

– Прекратите меня кантовать, я вам не ящик, – сонно пробормотал Хозяйственный, перевернулся набок и захрапел, поджав ноги.

– Фу-у, и то хорошо, что опять гулять не собирается, – с облегчением вздохнул Тимка, после чего пошарил на поясе у Бони, нашел и вынул из ножен второй скакулий кинжал.

– Я готов! – Тим развернулся навстречу неведомой опасности, выставив перед собой два костяных кинжала. – Подходи, если не боишься! – и растерянно умолк. Потому что существо, вышедшее из темноты к стоянке, вряд ли могло кого-нибудь бояться!

Это было ожившее громадное дерево – изогнутое, горбатое, с тремя мощными ветками-руками, с множеством тусклых зеленых глазков, разбросанных в темной кроне где попало. Дерево шагнуло ближе – Тимка услышал, как захрустели корни, раздирая землю, – и, наклонившись, крепко обняло защитный купол ветками: деревянные руки давили и мяли невидимую преграду, но прорваться внутрь так и не смогли.

– Смотри, не тресни от натуги, – насмешливо посоветовал мальчик дереву, – а то одни щепки от тебя останутся!

Но дерево и не собиралось мериться силами с волшебством защитной веревки. Крепко упершись ветвями в прозрачную стенку, деревянный великан надавил на нее всем своим весом, и надежный, непробиваемый купол медленно поехал по земле! Вместе с чудесной веревкой.

– Ого! – Тимка встревожено оглянулся. – Куда это мы едем? Ой-ой. Боня, да проснись ты!!!

Дерево старательно толкало их к озерку, откуда недавно вылезли дымчатые призраки. И озерко уже было близко. Очень близко. Рядом.