Дракон, такого просто не бывает...

Макарова Светлана

— А брось ещё и хлебушка, и того красненького, кругленького. Очень есть хочется.

Отломила кусок сайки, выделила, почти, как от сердца оторвала, два копчённых куриных крылышка. Эх! Были б мозги, сидела б дома вечерами, по магазинам в потёмках не бродила, на кухне борщи варила. А интересно. Он, мысли угадывает? Что-то фантасты там писали, вот только не помню, волки телепаты или нет.

— Это правильно! Гнома должна сидеть дома, детей воспитывать.

А, вот вам и ответ — блохастик телепат.

— Э… ты сейчас кого, собака серая, гномом уже дважды обозвал? Господи! Я его тут кормлю…

— Что попрекать-то? Гнома и есть: бородатая, усатая, толстая и ворчливая.

Я оторопела. Ну,

ничего себе как он меня видит! С ума сойти! Подбросила ему ещё колбаски, всё равно на такой жаре пропадёт, а так ребёнка накормлю.

— И не жадная, — добил.

— И я не Господи, а Хнырик.

О как! Полный писец. Это ж надо усы разглядел. Да я только вчера свои редкие усики выщипывала. А что вы хотели в моём возрасте? Правильно, гормональный сбой, как у Шарика в Простоквашино, повышенная волосатость, плюс букет болезней. Жаль, зеркальца у меня нет, интересно как в этом мире выгляжу.

— Тебя как кличут? — Прервал волчонок мои сытые мысли.

— А я, что не сказала?

— Не а…

— Ланой Ивановной. А ты собака или волк? Порода какая?

— Я не порода. Я раса.

— И какая?

— Вилколаки мы.

— Вилкой что ли лакаете?

— … НЕТ!

— И, что орём? Я тебя прекрасно слышу. И чем вы знамениты?

— А вы, тётя, откуда? Никогда оборотней не видели?

Каким вдруг подозрительным стал голос у зверёныша. Вопросы, вопросы, как бы лишнего, не нужного не сболтнуть. Надо мне, однако, следить за языком и клювом не щёлкать. Здесь не дома, не дай бог укусит щенок и бегать, выть мне на луну. Прощай подвиги и великие дела.

— Издалека. И там оборотни не живут.

— Странно, — и внёс заманчивое предложение:

— Давай ещё споём. Ты так душевно воешь, как моя мама, — вот это номер для цирка!

— Слушай, давай опосля споём, Лизавета.

— Хнырик Я! Ты, что такая бестолковая имя запомнить не можешь?

— Но, но! Раз такой умный, скажи: где мы с тобой находимся?

— В лесу, — убойный ответ.

И смотрит странно на меня, точно дурой считает. Этаким престарелым Иваном дурачком в юбке. Миленький такой вывод получился. Неправда — ли? Женская логика — это ого, го, го! Обидеться?.. А фиг ли толку. Продолжим опрос свидетеля:

— А лес, в какой стране? До человеческого жилья далеко? И не мог бы ты в человека обернуться?

— Не буду обращаться! Все ноги исколю, босиком по лесу ходить больно. А тебе не жарко?

Жарко, да что толку, зимнею одежду не выкинешь, вдруг есть такое условие возврата: с чем в этот мир пришла с тем из него и уходишь. А серый хитрец, ушёл от ответов. Но скорее всего, мал ещё наверно, сам ничего не знает. Зевнула, чуть не разорвав свой рот. Вздремнуть бы, а что свежий воздух, сытый организм. Как там, у жаб в 'Дюймовочке': поел, можно и поспать, поспал, можно и поесть — целая философия. Ох, как жарко! Пот руками вытираю, а пуховичок снять опасаюсь. Вдруг малыш кинется, так может не сразу прокусит, зубы в пуху завязнут. Наивная, тешу себя надеждами.

— Я большой! Гномов не ем, у нас их ни кто не ест. Я белых кудриков люблю! Они такие вкусные. Мама их с овощами запекает.

Я что вслух думаю? Голова начинает болеть, то ли от переизбытка кислорода, то ли давление высоко скакануло от жары. Поморщилась, почему он всё время орёт? Слышу его прекрасно, вижу плоховато, точно давление подпрыгнуло в заоблачные дали, нужны очки и таблетки, а они дома остались.

— Тише, тише. И где наша мама?

— Не знаю, я потерялся. Ты пела, как мама…вот и прибежал к тебе, — шмыгнул носом волчонок:

— И мысли слышу, только когда ты про меня думаешь.

Учтём. Кто б видел, как я вставала. Все попытки встать, как все люди, провалилась. Пришлось, завалится на бок, перевернутся на комок нервов и пробовать

встать в колено локтевую позу. Кряктюхаю, перекормленной уткой. Странно, а раньше получалось быстро. Ага! Пришла мысль: Не надо было столько кушать. Перекус то был не хилый. Брюхо стало не подъёмным, оно не вставать, а спать хотело. Девиз: вся жизнь борьба — до обеда с голодом, после — со сном, в действии. Поспать бы, да идти надо… И душ прохладный был бы кстати.

— Ничего, сейчас кефирчику попьём и пойдём искать твою маму.

— Мне спиртное нельзя, я ещё маленький.

— Кефир не водка, а кислое молоко.

— Живот болеть будет от плохих продуктов.

Ух! Всё встала, а солнышко хорошо припекает. Надо что-то делать, задумавшись, шарю в сумке в поисках кефира. Ага!..

— Подойди, попробуй.

Отпив половину бутылочки, почти смело сама приблизилась к вилколаку. Лизнул горлышко кефирной ёмкости вначале осторожно и зачавкал любо дорого смотреть.

— Ещё дашь? Вкусно.

— Это вылакай…вдруг дорога нам дальняя, где в лесу воды найдём? — чего-то я разозлилась.

Чего, чего кризис возраста, перепады настроения. Стала собираться в путь, вилколак хорошо, а люди привычней. И где их искать буду? Вокруг бушует лето, всё цветёт и пахнет, радоваться надо красоте, а я?.. Так, хорош, предаваться унынию и портить себе и собаке нервы. Уперев руки в боки, завертела головой по сторонам, выбирая будущий путь. Растения и деревья в этом мире на наши не похожи, но привычно зелёные. А может, похожи? Ботаника ни когда не была моим любимым предметом в школе. Что ещё? Небо синее, вот только дневного светила из-за большого кудрявого облака, набежавшего и закрывшего полнеба, не видно. А может их два? Подожди. Да я его уже видела…одно оно одно, хотя какая мне разница, домой хочется…Жарко. Надо избавиться от части одежды. А что? Сверну её потуже, уложу компактней в сумки, что не войдёт, в узел завяжу. Найду подходящую палку, на неё всё повешу и вперёд. Над ухом зазвенел комар, примеряясь меня куснуть. Сгинь. Сгинул. Так, ещё читала, надо лес поблагодарить, а то мало ли. Надо ж, остатки, не тронутые маразмом, мозгов включаться начинают. Достала из сумки пачку салфеток, выдернула пару, остальное в пакет. Классно в магазине затоварилась, как знала, что в поход пойду. В сумках есть всё: продукты, водка, бутылочка грузинского вина, кефир, минералка, спички. А вот маленького, хотя б ржавенького ножечка нет. А жаль. Расстелила на траве салфетки, на них положила яблоко и остаток батона.

— Спасибо.

Неизвестно кому сказала и пошла, искать палку — выручалку (читай посох) в дорогу. Ничего подходящего в редко разбросанном хворосте не нашла, пришлось, извинится перед каким-то молодым деревцем, и его сломать. Сразу вспомнилась песенка детства: белую берёзу заломаю, люли люли заломаю. Настроение от песенки приподнялось. А что? Сделал гадость, на сердце радость. Люли люли заломаю. Кое-как обломала ветки с выручалки. Вилколак юлой крутился под ногами, совал везде свой чёрный любопытный нос. Раздевшись и запаковав в узлы и сумки теплую одежду, нагрузила всем этим свой посох, точнее кривоватую, сучковатую палку, закинула её на плечо и не спеша потопала, помня о бамбуке, в сторону от него противоположную. Ура! Здесь его нет. Духота. Шагала, обливаясь потом, чувствуя себя, как после бани распаренной и мокрой. Любая тяжесть в жару приобретает ещё больший вес. А нести пришлось не только сумки, но и свои сто пятнадцать килограмм. И это при моём росте метр пятьдесят шесть с кепкой, с табуреткой, на коньках и в прыжке. Прикидывала в голове, а не сгрузить ли часть багажа на трусившую рядом серенькую собачку. Нет. Не стоит рисковать. На первом привале хорошенько ладонь водкой промыть надо, как бы чего плохого не вышло. И почему сразу не сделала?