Дракон всегда прав
Шрифт:
– Вы не наследники, а претенденты, – Макс презрительно глянул на заносчивого дракона.
– Я пригласил. Это мои друзья. Или ты дымить собираешься? – Алекс потёр ушибленную руку.
Если утром время тащилось со скоростью черепахи, то теперь же оно неслось словно дракон во время боя.
Алекс не позволил карлицам привести себя в порядок. Речи о том, чтобы его обслуживали карлики, даже не идти не могло.
Он долго стоял под душем. Горячие струи скользили по смуглой коже. Потом выдавил на ладонь гель «Морской бриз». Ему с детства нравился этот аромат. Он по привычке
Из забытья вывела голограмма. Кира:
– Алекс…
– Вечером, Кира, после аукциона, – и, не дав девушке раскрыть рта, он свернул её, недовольно хмурясь.
Это же надо быть такой настырной. Никакой гордости. Не хотят с ней разговаривать, а она всё лезет и лезет. Последний раз он видел невесту уже после дискотеки. Она ему рассказала про Рекса. Намекнула, что Машу не потерпит в своём доме.
– Ты эту суррогатную курицу можешь хоть на шикарной вилле поселить, но чтобы я её не видела. На роды я не поеду. Сам малыша примешь и привезёшь. Кормилицу другую возьмём. Эти человечки иногда потом считают, что это их ребёнок.
Они крепко поругались. И Алекс запретил своей невесте до помолвки попадаться ему на глаза.
Он вышел, напевая под нос незатейливый мотив. Вода смыла все его тревоги и сомнения. И теперь он был почему-то уверен, что никто не сможет помешать его планам. Они все продумали: сначала он со Стасом будет поднимать цену. Когда станет ясно, что никто больше претендовать на неё не будет, достанет свой контракт, предъявит его и заберёт девушку. Если всё-таки найдётся смельчак, то подключатся друзья: они присоединят свои капиталы. Он в уме подсчитал, что перебить сумму их четверых вместе взятых невозможно. Мишак сказал, что он в аукционе участвовать будет, но в складчину не играет. И не надо. Всё равно та сумма, которой Мишак располагает, погоды не сделает.
В душе поднималась радость. А вместе с ней и поднималось то, что давно было нацелено на Машу. Алексу вспомнился старый анекдот:
«Что на свете тяжелее всего?
Мужской член. Не захочет, домкратом не поднимешь.
А что легче всего?
Мужской член. От одной только мысли встаёт».
Хихикнул. Насколько это верно. Только подумал, что сегодня наконец-то Маша его будет, как друг уже в полной боевой готовности.
Подозрительно молчал бескрылый. Уж кто-кто, а он должен первый плясать от радости.
«Что, друг мой внутренний! Сегодня исполнится наша мечта», – попытался расшевелить его Алекс.
«Держи карман пошире. Лучше сходи в туалет и подрочи, глядишь и поумнеешь», – буркнула вторая ипостась и ушла в себя.
Маша смотрела на своё бледное отражение и мысленно прощалась… С чем она прощалась, ответить сложно. Она и сама этого не знала. Планов не строила. Да и какие могут быть планы, когда не знаешь, что завтра тебя ждёт. Какое завтра? Сегодня вечером.
Страх сдавил горло, а возбуждение защекотало внутри живота. Пальцы на ногах невольно сжались.
«Алекс, конечно же, это будет он. Не убьёт. Но достанется мне точно от него, – вздохнула. – И чего я против воли его пошла? Ясно же, не отпустит
Тем временем карлицы убрали ей волосы. Платье-годе из красного стрейч-сатина и панбархата. Оно выгодно подчёркивало фигуру девушки, облегая силуэт, от середины бедра резко расширяясь книзу. Грудь от декольте облегал панбархат, основа которого была прозрачная, отчего казалось, что цветы лежали прямо на коже девушки.
На руки надели длинные перчатки до середины предплечья. Тоже из панбархата. Атласные аккуратные туфельки на среднем каблучке. Хотя к наряду ей принесли вначале очень милые туфельки на тонком золотом каблучке-шпильке высотой сантиметров десять. С наружной стороны от пятки была прикреплена ажурная золотая сетка.
Маша подержала в руках красоту, но надеть отказалась. Пришлось карлицам прибегнуть к чарам и немного изменить туфельки. Каблук уменьшился вдвое, стал шире, рюмочкой. Сетку тоже пришлось убрать. Не смотрелась она на этой модели.
Не успела девушка крутануться перед зеркалом, как за ней зашли.
Несмотря на свои размеры, зал не мог вместить в себя всех желающих. Такого масштабного аукциона Касым ещё не помнил на своём веку. Кого здесь только не было: оборотни с трёх провинций, карлики и великаны Запада, шейхи и султаны Востока и даже человечки. Заявленная на аукционе девушка, которая значилась как трофей дракона, будоражила воображение. По всей стране на всех землях шла трансляция. Делали ставки, заключали пари, спорили, ругались, мирились.
А в небольшой квартире в Хивернии мирно посапывали детские носики. Им разрешили вернуться домой, хотя времени после операции прошло совсем немного. У родителей не было больше средств, чтобы малыши ещё задержались в больнице.
Мама со счастливой улыбкой поглядывала на малышей. Отец переключал каналы старенького цифрового телевизора. На новый голограммный денег не было.
– Смотри, богачам заняться нечем. Аукционы по телевизору транслировать стали. Эка невидаль, трофей дракона.
Мать накрыла малышей одеялком и подошла к столу, на котором заботливым супругом был уже накрыт ужин.
– Что-то не помню я, чтобы был объявлен конкурс на трофей. Пропустила, наверно, со всеми хлопотами.
– Тьфу ты, срамота-то какая, – в сердцах выругался отец и собрался уже переключать канал, как мать положила руку на его запястье и попросила притормозить.
– Смотри, это Леська кренделя выводит. Машкина одноклассница. Звезда местная. Я слышала от соседки, что Леська уже и замужем побывала, и развелась. Не знала, что она туда же, на продажу. Оставь, посмотрим, во сколько она оценена будет.
И правда, на огромной круглой сцене танцевал кордебалет. Касым, долго не думая, прикрепил номерки к каждой танцовщице. Но не на продажу, а чтобы гости одаривали тех, кто особо им понравился, кладя денежку на счёт. Сам же он с этого имел процент.
Телевидение он не приглашал. Оно само явилось. Журналисты, словно стервятники, слетелись отовсюду. Поначалу Касым упирался. Никогда ещё аукционы не транслировали. А потом махнул рукой. В конце концов, что здесь такого: никого не обижают, никого не унижают. Дело добровольно-принудительное.