Дракон замка Конгов
Шрифт:
Я так и сделал. Оказывается, в стене было отверстие и в этой комнате находилась только голова и шея драконы, а тело, лапы и хвост были где-то за стеной. Справа от драконы по желобу в полу протекала вода. Дракона сказала, что ее можно пить, и я напился. Вода была вкусная, но очень холодная. По совету драконы, я подтащил скамью, забрался на нее, а с нее на шею драконы, сел верхом, а потом и лег. Лежать было не очень удобно, но зато тепло. Под собой я ощущал овальные, чуть выпуклые, твердые как камень чешуйки. Скоро я перестал дрожать, хотя по-прежнему испытывал холод.
— Леди дракона, а скоро придет тот, о котором вы говорили?
— Можешь звать меня тетя Элли. А полное мое имя — Элана. Сказать по правде, я сама не знаю, почему Уртон задерживается.
Старого Уртона я знал. Это был немолодой уже мужчина могучего сложения с шапкой седых, давно нечесаных волос. В обязанности его входило кормить дракону и всех остальных узников, когда такие имелись. Впрочем, как правило, темницы замка пустовали. Отец говорил, что незачем разводить дармоедов. Если виноватый заслуживает казни, его надо казнить, а нет — выпороть, заклеймить, надеть ошейник — и пусть работает.
— Странно, — сказала дракона. — Скоро ужин, но никто не идет.
— Как ты узнала, про ужин?
— Посмотри налево. Ах, ты же не видишь. Когда в следующий раз придешь с факелом, посмотри налево. Там отдушина вентиляционной системы. Эта система соединяет обеденный зал и еще пять или шесть комнат. Если прислушаешься хорошенько, услышишь как сплетничают служанки, накрывая на стол. А на правой стене отдушина, которая ведет на кухню. Там известны все новости. Но всегда так гремят посудой… Я просто с ума схожу, когда посуду моет такая… сварливая. Она будто специально стучит тарелками.
Я прислушался, но ничего не услышал.
— Это потому что у тебя нет таких больших ушей, как у меня, — объяснила дракона. — А я слушаю разговоры целыми днями. Готова спорить на свой хвост, что знаю по голосам всех обитателей замка. Если б ты знал, как обидно бывает услышать только середину истории. Я неделю ломала голову, кто такая Гарсия, которая хворает. Переживала за нее, биографию ей придумала. А ты сказал, что это борзая… Ох, Джон, ты же говорил, что твой папа уехал на охоту. Когда он вернется?
— Завтра, наверно. А может, послезавтра. Сегодня они заночуют у сэра Сноу.
— Плохо дело. Когда хозяина нет в замке, я иногда остаюсь без ужина.
Как только речь зашла об ужине, я понял, что жутко проголодался. Уже совсем приготовившись заплакать, я неожиданно громко чихнул.
— Ох ты, господи! — обеспокоилась дракона. — Так дальше нельзя. Надо принимать меры. Слушай меня внимательно, Джон из рода Конгов. Сейчас я позову людей, а ты выйдешь в коридор и никому никогда не расскажешь, что был у меня, обещаешь?
— Тетя Элли, даже маме?
— Маме — особенно. Пусть это будет наша тайна. Если ты кому-нибудь расскажешь, у меня будет масса неприятностей. Да и у тебя тоже. Так что — чок-чок-чок — молчок.
— Чок — молчок, — ответил я.
— А теперь слезай с меня, отнеси на место скамейку, закрой уши и
Я так и сделал. Первый крик был не очень громкий, но второй… Тоскливый вой заметался, загрохотал в каменном мешке. Оказывается, это был вовсе не Черный Упырь. Я сел на пол, зажал голову между коленок, но от рева не было спасения. От него раскалывался череп, сотрясалось все мое тело.
— Теперь сюда обязательно кто-то придет. У нас такой уговор. Вот… Слышишь? Наверху дверь хлопнула. Иди в коридор и держись так, как будто ты по двору гуляешь. Да, посох не забудь.
— Это меч. До свидания, тетя Элли.
— До свидания, юный Джон… Постой… Скажи, твой меч… случайно, не из березы сделан? — В голосе драконы прозвучала робкая надежда.
— Из березы. Его мне папа сделал.
— Джон… Ты не мог бы подарить его мне? Пожалуйста…
Я встал на одно колено, поцеловал меч и положил его перед драконой. Так делал однажды сэр Лесли, папин вассал, а потом папа поднял меч и трижды похлопал им сэра Лесли по плечу. Это было очень красиво и торжественно.
— Спасибо, Джон. Я этого не забуду, слово дракона. А теперь тебе пора идти.
Направляемый драконой, я добрался до двери и закрыл ее за собой. Вскоре за поворотом коридора замаячил свет факела. Я пошел навстречу.
— Привет, Уртон. Хорошо, что я тебя встретил, а то у меня светильник погас.
— Святая дева, молодой господин, и вам не страшно бродить в темноте?
— Конги ничего не должны бояться.
— Сейчас я провожу вас наверх, молодой господин.
— Не беспокойся, Уртон, я не тороплюсь. Ты ведь сюда по делу пришел.
Я говорил так, как научила меня дракона, и это буквально ошеломило пожилого человека. Никак не ожидал он от четырехлетнего ребенка услышать столь рассудительные речи. Поклонившись мне, Уртон направился к знакомой двери.
— Ну, что случилось на этот раз?
— Здесь пробежала крыса, — ответила дракона.
— Что за чушь? Тут от роду крыс не было. Будешь выдумывать, неделю жрать не дам.
— Здесь пробежала крыса, — стояла на своем дракона. Из-за спины Уртона я разглядел, что чешуя у нее светло-светло-зеленая, как лист салата, а пасть такая огромная, что, поджав ноги, я поместился бы в ней целиком.
— Я видел крысу. Она пробегала там, — махнул я в дальний конец коридора. Уртон недовольно оглянулся на меня, обошел все углы, светя факелом у пола, внимательно осмотрел дверь и косяк.
— Ни одной щели. Куда же она делась?
— Ушла по водостоку.
Уртон недоверчиво пожевал губами.
— Ладно, завтра капкан поставлю.
На следующее утро я с трудом мог говорить. Из носа текло, глаза покраснели. Мать решила, что я слишком долго купался в холодной воде. Весь день лежал в постели и пил ненавистное горячее молоко с медом. За мной ухаживали мамины фрейлины, ахали, охали, сюсюкали, но убежать не было никакой возможности. Правда, надо быть честным, горячее молоко помогло. К приезду отца я почти перестал чихать, поэтому отец только пожурил меня, слушая взволнованный рассказ матери.