Дракончик с мягкой шёрсткой, или Муки творчества
Шрифт:
— Ты как-то это с сомнением говоришь, — дракон подозрительно поглядел на писателя. — И какие добрые дела я могу сделать?
— Ну, к примеру, — Сергей попытался говорить с энтузиазмом, — уйти в монастырь!
— В монастырь, — не понял дракон, — к этой самой почтенной леди?
— Нет, — помотал головой Серёга, — опять тебя на какую-ту похабщину тянет, зациклился просто.
— Это ты на монастырях зациклился, чуть что — сразу в монастырь. Что я там буду делать?
— Думать о грехах, раскаиваться, — у Сергея уже не было прежней
— Поститься?
— Ну, посидишь на диете, овощи там всякие, капустка, морковка…
— Капуста? — дракона аж передернуло. — Нет!
— Хотя бы попробовать можешь?
— Нет!
— Ненадолго?
— Нет, и не проси! Лучше уж погибнуть быстро и в весёлом бою, чем медленно угасать с постной миной на морде!
— Ну, хорошо, тогда спаси кого-нибудь.
— Кого? О! Я придумал! Давай, я буду забирать не две, а три коровы, но одну торжественно спасать и отпускать? Конечно не каждый день.
— Очень смешно. Лучше спаси какую-нибудь маленькую девочку.
— И как я её спасу? Ты думаешь, селяне так и дадут мне подлететь к маленькой девочке и спасти её? Они в последнее время какие-то нервные стали, как только я появляюсь, сразу за колья да вилы хватаются, а то ещё норовят и подпалить. Да и как я её спасать-то буду? — дракон посмотрел на свои лапы. — Я ж на самом деле огромный, если я со своей лапой, да на девочку, то она — крак…
Дракон шлёпнул лапой по тарелке, та сделала кульбит, грохнулась со стола на пол и раскололась на несколько частей.
— Сергей, что тут у тебя такое творится? — в комнату вошла жена, с изумлением посмотрела на разбитую тарелку. — Ты что, уже все пирожки съел?
— У меня творческий голод, — пробурчал Сергей.
— Это замечательно, но зачем же тарелки бить?
— Я нечаянно!
Жена покачала головой, подобрала осколки с пола и вышла. Дракончик вылез откуда-то из-под стола с умилением посмотрел вслед сергеевой жене, потом с горечью обратился к автору:
— Теперь точно больше пирожков не будет. А ты говоришь — девочку, когда даже тарелка — крак, и нет больше пирожков. Неуклюжий я, — самокритично добавил он, — но видел бы ты, как классно я летаю!
— Ты опять начинаешь хвастаться?
— Честное слово! И ещё сверху огнем как дам! Да я просто непобедим! Во! Я придумал! А давай я спасу всех от вражеского нашествия! Испепелю полчища врагов, я могу!
— Каких врагов? Против тебя уже все королевства, враждовавшие до этого тысячу лет, объединились! Ты же сам и есть то самое полчище, которое испепелять надо!
— Может каких-нибудь демонов? Или эту самую зеленую слизь… нет? Ну, хотя бы огромных троллей? Или маленьких троллей? Троллей-гномиков?
— Нет там никаких троллей, — огорченно сказал Сергей.
— Откуда ты знаешь?
— Сам в прологе написал.
— Это ты явно поторопился!
— Ты ещё сейчас меня будешь учить, как писать романы? — Серёга начал сердиться.
— А почему бы
— И почему это меня все учат?! Читатели учат, Олимпиада учит, теперь ещё и герои свои собственные учить собираются! — заорал Сергей. — Да почему я вообще должен над всеми вами напрягаться и думать о чём-то?! У меня что, вся жизнь теперь будет состоять только в том, чтобы дракон, которого я сам придумал, себя хорошо чувствовал и развлекался, как мог?! Я теперь каждый день должен просыпаться с мыслью «ах, как там себя чувствует мой любимый дракон»?! А своей собственной жизни ты мне уже совсем не оставляешь?!
— Что ты так взвился? — растерянно пробормотал дракончик, потом хлюпнул носом, моргнул и спросил дрожащим голосом: — Ты что, меня совсем больше не любишь?
— А если бы и совсем, — зло ответил Серёга. — Зачем мне нервы на всех вас тратить? Ты вот с самого начала отбился от рук, творил, что хотел, как будто весь мир должен только вокруг тебя вертеться. Ни одного доброго дела сотворить не можешь, почему я теперь должен расстраиваться по поводу твоей судьбы? Не хочу! — он замолчал и уставился в потолок.
Дракон отвернулся и стал смотреть в окно. За окном шёл снег. Пушистый такой, падал большими хлопьями, медленно и чуть-чуть печально. Обычно такой снег падает на Новый год, но тогда он кажется радостным, а сейчас до праздников было ещё далеко и поэтому снег казался печальным.
— А у нас в мире снега нет, — задумчиво сказал дракон, — даже жалко — это красиво.
— Замерз ведь сразу бы, — ответил Сергей, продолжая смотреть в потолок.
— Да я вот думаю, если я шерстью покрыт, то, может быть, я теплокровное?
Повисла пауза. Наконец, дракон встал и медленно пошёл назад к монитору, стараясь не поворачивать голову к автору.
— Ладно, — сказал он, глядя в сторону, — ты не расстраивайся особо. Это всё-таки не жизнь, а литература. Глядишь, и напишешь потом какой-нибудь романчик ещё про меня. Не продолжение, а так… сбоку. Выведешь каких-нибудь знакомых там, жену свою, например, ей будет приятно, мне тоже, мы поладим!
Уже у самого монитора змей обернулся:
— Что же теперь поделаешь, если единственное доброе дело, которое я могу сделать, так это только умереть! — он шагнул в компьютер и прокричал: — Смотрите, я иду на свой последний бой! Рыдают все!
— Даже сейчас он не может без театральных эффектов, — пробурчал Сергей.
— Дорогой, у тебя всё в порядке? — обеспокоенно прокричала с кухни жена.
— Всё хорошо, — ответил Сергей, — я работаю.
И положил пальцы на клавиатуру.
«Сэр Арчибальд вынул свой сверкающий меч и прокричал:
— Выходи, ужасное чудовище, на смертельный поединок! Настал конец творимому тобой беззаконию!»