Драконий чих, или Отскребайте мага!
Шрифт:
Сверкающая гирлянда из фей огромной лианой опоясывала все стены.
– Ах, значит, мы на симпатичных третьекурсниц заглядываемся? – ревниво спросила я, так и не дослушав.
Уже не первый раз я ловлю себя на том, что не ревную его по- настоящему.
Как ревнуют чародейки, может рассказать Титус Сэммираль. Ранее – мачо, ловелас и тот, кто влетает в женскую раздевалку: «Кто хочет полетать на моей метле!». Ныне – тихий заика с вечно перепуганными глазами и беспросветной шторкой челки. Судя по сплетням, там написана точная длина. В сантиметрах. Одной цифрой. Подарок
Так что ревновать магички умеют. И напоить тебя зельем, от которой тебя «размандрагорит» по ближайшим кустам, обычное дело.
– Ты меня ревнуешь? – удивился Ион. – Да ладно тебе! Я просто сказал, что она симпатичная. Вот и все.
Чувство тревоги не покидало меня. Оно наоборот, усиливалось с каждой секундой. Пока среди гула студенческих голосов я не уловила одно слово.
ИНКВИЗИЦИЯ.
В этот момент сердце рухнуло вниз. В теле появилась слабость.
– Что инквизиция забыла в Академии? – прошуршали испуганные голоса. – Академия как бы сама по себе! Инквизиция не имеет права находиться на территории Академии!
Каждое слово убивало меня, но я делала вид, что все в порядке. Ион что-то рассказывал. Но я слышала лишь свой собственный голос: «Спокойствие! Еще ничего страшного не случилось!».
Ректор вышел и прокашлялся. Он был в нарядной мантии. Хор студентов стоял наготове. Они готовы были накинуться на уши первому, кто войдет в зал. И хищно готовились к акустическому прыжку.
Меня тоже приглашали петь в хоре. На третьем курсе. Когда на меня из темного тренировочного подземелья выпрыгнул сумрачный прыгун, все решили, что у меня отличное сопрано. Громкое! Потом я узнала, что не просто орала. А твердо держала ля второй октавы! Эта информация должна была меня обрадовать.
Уговаривали меня долго. Брали измором. Но я искала дракона, чтобы отдавил мне ухо. Или хорошую лопату, чтобы зарыть талант в землю. Так мы познакомились с Ионом. Он тоже сбежал с репетиции.
Несмотря на постоянные репетиции, хор пел так, что орки дохнут, тролли глохнут. Даже ректор поворачивался к ним ухом, которое не слышит. Если бы дракон прилетел в разгар репетиции, то упал бы дохлым на подлете. От разрыва сердца. И мы бы растащили его на ингредиенты.
– Последний инцидент подверг опасности жизни и здоровье учеников и преподавателей, – начал старенький ректор, сложив руки в рукава. – Мы понимаем, что своими силами мы не можем. Поэтому обратились к Инквизиции. Для расследования мы пригласили…
Договорить ректор не успел. В тишине послышались шаги. Кто-то шел по коридору. Хор готовился.
Я глотала воздух, успокаивая себя тем, что в Инквизиции работают разные маги. И не факт, что нам прислали профессионала. Я мысленно представила мрачную рожу – кирпичом, черный рваный плащ, боевые шрамы по всей поверхности мага, гремящие доспехи. И суровый взгляд. Возможно даже одним уцелевшим глазом.
Именно такой инквизитор был нарисован на плакате в нашей аудитории. Оставшиеся три пальца творили грозное заклинание. Вид у него был такой, словно инквизитор прошел через весь пищеварительный цикл дракона, вылез сзади,
Я стояла и слушала. Либо это мое сердце так стучит. Либо сюда действительно кто-то идет. Причем, неспешно. Словно прогуливаясь.
Двери открылись. И появился силуэт.
Походка была очень самоуверенной и грациозной. Словно говорила: «Так, что у нас произошло! У меня мало времени!».
– Добро пожаловать в Академию! – поздоровался ректор, хлопоча, как хозяйка при виде гостя.
Гость прошел мимо ректора. Словно он для него – пустое место. Ректор умолк. А гость скинул белый плащ и изящно повесил его на руку.
Я удивленно нахмурилась. Это был брюнет с идеальной осанкой. Белоснежный элегантный сюртук с серебряными пуговицами облегал худощавую фигуру. Он был расстегнут на все пуговицы. И обнажал, словно секрет дорогую черную рубашку с черный жилет.
Черные штаны были заправлены в дорогие сапоги с серебристой отделкой. В его руках были перчатки и жезл – трость с набалдашником в виде прозрачного камня. Такие выдают всем инквизиторам. Но без драгоценных камней.
Я удивленно подняла брови. Я представляла себе инквизиторов немного по-другому. На уроках нас учили запоминать детали, чтобы точно сказать, кто перед нами. Сам человек. Или нечисть, принявшая его облик.
Возраст гостя танцевал вокруг солидной цифры сорок. И махал хвостиком. Он был старше меня в два раза. И это пугало.
Четко очерченные скулы, разлет черных бровей и виски с легкой проседью – тысячи мелких деталей собирались в единый портрет. Если бы я встретила его на улице, не догадалась, что это – Инквизитор.
Слишком холеный, слишком элегантный, слишком… Короче, все слишком!
Инквизитор поднял на нас томный, непроницаемый взгляд. А потом бегло осмотрел Академию.
Я тоже подняла глаза, чтобы понять, что он там увидел. А потом опустила. На его губах скользнула тень ироничной задумчивой улыбки. На впалой щеке появилась и тут же спряталась черточка ямочки.
– Глава Инквизиции, Терренс Виарти, – послышался неуместный голос ректора. – Прибыл лично для расследования происшествия.
Все! Выносите меня! Лично! Глава Инвизиции!
Мои колени дрогнули.
– Если честно, то я не верю в то, что кто-то из студентов и преподавателей замешан в этом деле! – выдал ректор почти уверенным голосом. И посмотрел на всех нас. – Поэтому попрошу не нервничать. Сущий пустяк! Просто маленькая проверочка…
«Ссущий пустяк» – это сейчас про меня! Г-г-глава Инквизиции!
– Для которой прибыл глава Инквизиции. Лично, – тихо заметил Инквизитор. Он приятно улыбнулся.
– Ну что детки – конфетки. Поздравляю. Вы доигрались до инквизиции, – прозвучал в тишине голос с бархатными нотками.
Сердце почему-то екнуло в тот момент, когда снова появилась тонкая черта ямочки.
Оно испуганно колотилось. Подпрыгивало в груди. И пыталось куда-то убежать. «Тише, мы выпустим дракона в лес! Сейчас это закончится, и мы…», – утешала я сердечко.
– Перекрыть все выходы и входы, – заметил Инквизитор.