Драконий цветок
Шрифт:
"Все правильно, молчит, — думала Янка, — а что ему говорить? Вколол, гад, какой-то наркотик, оттого и видения донельзя странные. Вот только зачем я ему нужна, что с меня брать?"
В запястье снова запульсировала боль. Девушка поднесла руку к губам, лизнула кожу (это помогало, когда болело совсем уж невыносимо). Но сейчас во рту появился гадкий привкус. Она брезгливо сплюнула обжигающую рот слюну и ещё раз поинтересовалась, больше для порядка, уже не рассчитывая на ответ.
Человек обернулся и… Янке показалось, что он просто исчез с края площадки и мгновенно оказался рядом с ней. Белые волосы, не седые, как показалось издалека, а белые, как только что выпавший снег, контрастировали с золотисто-коричневой кожей лица. От
"Что ты есть?" — Безжалостное НЕЧТО заворочалось в голове, вытаскивая наружу давно забытое, надежно спрятанное в кладовых памяти, изучая и систематизируя все составляющие человеческой сущности: мысли, намерения, поступки. — " Хороша…" — сделало вывод Нечто и отступило, оставив в душе полное опустошение.
Человек вновь переместился на край площадки. Лучи заходящего солнца пробили сплошной облачный покров, и теперь его худощавая фигура была озарена кроваво-красным ореолом. В длинных белых прядях промелькивали розовато-оранжевые искры, которых становилось все больше, пока вся грива развевающихся волос не засияла пламенным багрянцем. Человек шагнул вперед и исчез…
Янка отлепилась от стены, кое-как поднялась и, пошатываясь на высоких каблуках (вся площадка было словно исчерчена глубокими неровными бороздами), подошла к краю площадки, заглянула вниз и отпрянула. Туман, клубящийся в глубине бездонной пропасти, не оставлял этому человеку никакой надежды на спасение, а налетающий сверху дракон, который только что развернулся в крутом вираже, — ей. "Следом за ним, чтоб ни мучаться? Нет, силы воли не хватит…" — девушка вздохнула. — "И спрятаться негде на продуваемом всеми ветрами каменном выступе…".
— Храбрая… умная… — Янка вслух повторила слова, возникшие в сознании отголоском чужих мыслей. Это о ней? Она, задрав голову, с любопытством рассматривала чудовищно большого зверя. Он не сожрал её сразу же. Почему? Не голодный? Дракон раскрыл пасть, изогнул гибкую шею, его переливающиеся всеми оттенками зеленого глаза оказались совсем близко от лица девушки, и Янка могла поклясться, что в них промелькнула усмешка. Теплое дыхание дракона щекотнуло щеку, и чуткое обоняние девушки уловило удивительный запах — в воздухе ощутимо запахло скошенной травой. От дракона?
— Я не буду тебя есть. — Опять прозвучало в голове.
— Это ТЫ со мной разговариваешь? — Янка, осмелев, поднялась на ноги, но что её рост по сравнению с громадной тушей. Одни крылья чего стОят — взмахнул, когда садился, так её чуть вниз не сдуло, как пушинку, хорошо — эта стена на пути оказалась.
— Я думаю — ты слышишь.
— И ты можешь сказать мне, где я?
— Это мой мир… Он умирает… — мысли дракона звучали без интонаций, но девушке показалось, что они очень печальны. — Я — тоже…
— А я тут при чем? — удивилась Янка. — Я не верю в сказки. И в тебя не верю. Ты — моя галлюцинация. — Она усмехнулась. — Не думала, что у меня такое богатое воображение. Надо же — дракон… умирающий…
— Миру НУЖЕН дракон. Ты будешь им…
Янка задохнулась от возмущения — её согласия никто не спрашивает! Но не успела она раскрыть рот, как увидела — от её ног в разные стороны зазмеились извилистые трещины, рассекая каменную поверхность на сегменты. Из расщелин фонтаном выплеснулась буро-зеленая кашица, растеклась зловонным вязким студнем. Девушка, не отрывая глаз, смотрела, как полужидкая масса, словно живая, взбирается по хвосту дракона, заползает под брюхо. Бронзовая шкура исполина покрылась жуткими пятнами, похожими на давленых лягушек. Обжигающая боль в запястье привела Янку в чувство — от налившегося багровым сиянием отпечатка по руке расползался зеленовато-бурый узор, охватывая похожим на плесень налетом все предплечье и беспрестанно ползущий вверх. Девушка лихорадочно терла и терла эту
Ничего нет… Ни времени, ни пространства, ни мыслей, ни образов, только ощущение бесконечной любви, яркой вспышкой пробудившей сознание, переставшего быть рассудком и ещё не ставшего разумом… Ощущение беспредельного блаженства и неизбывного покоя, в который раздражающим диссонансом врывается рокот, требующий вернуться из благостного небытия…
Неподвижная темная гладь заволновалась, в середине подземного озера закружился смерч, возникший словно ниоткуда, затянул в жадное нутро вязкую жидкость, обнажая кратер давно заснувшего вулкана, и распался на мельчайшие туманные капельки. Далекий рокот ворвался в незыблемую тишину пещеры. Нависающий над озером каменный свод раскололся, застучали камни, осыпаясь в пустую чашу кратера. Заполошное эхо заметалось в замкнутом пространстве, ища выход, и вернулось многократно усиленным грохотаньем. Грохот нарастал, пока не вырвался наружу пламенной стихией, несущей на гребне огненной волны недвижное тело. Плюющийся искрами гигантский факел вспыхнул над замершей в ожидании землёй, постоял мгновение и рассыпался причудливым фейерверком. Безлунная ночь тут же вобрала в себя мимолетные частицы света, ни оставляя и капли надежды бедной исстрадавшейся земле.
Чернильная тень "штопором" сорвалась вниз. С тугим хлопком раскрылись широкие крылья, замедляя безудержное падение. Золотистое сияние зыбкой вуалью окутало возрожденного Дракона. Оно медленно набирало силу, оттесняя мрак на дальние рубежи мироздания. Владыка и слуга этого мира вернулся…
Суетные волны одна за другой набегали на песчаный берег идеально круглого озера, оставляя после себя сглаженный извилистый след. Верхушки сосен взметнулись до самого неба, лазурно-голубого неба с неистовым солнцем, и неустанно шептались в вышине, укоризненно качая зелеными головами. Налетевший ветер поднял в воздух песок, засыпал им сосредоточенного дракона, но тот не отозвался на заигрывания вечного бродяги. Он был занят — выращивал цветок. Рыхлую землю пробил росток, раскинул листья-руки, приветствуя повелителя, собрался с силами и вынес из сердцевины своей тугой бутон. Дракон терпеливо ждал — росток налился силой и раскрылся диковинным желтым цветком. Упругие узкие лепестки скрывали от любопытного драконьего взгляда пурпурно-черное сердце цветка. Хрупкие длинные листья нежно обнимали подрагивающий от напряжения высокий тонкий стебель, взметнувший к небу лимонный венчик земного солнышка.
— Вот, смотри, — довольная Янка не стала ждать реакции дракона, — это тюльпан. Но они долго не живут, несколько дней и все, отцветают.
— Ничего, — прогудел дракон, — это красиво. А что ещё?
— Мы же можем сделать все, что угодно, не только это озеро и лес. Мы разбудим землю, у нас будет самый красивый мир: бушующие реки, непроходимые леса, горы до небес, много невиданных зверей и птиц. Мы поселим здесь эльфов, людей… Про хоббитов бы не забыть, они такие лапочки, я в кино видела. — Девушка на минутку задумалась. — Пусть будет все — и магия, и техника, и наука. И пусть все друг с другом дружат, чтобы никаких войн.
Дракон обреченно вздохнул: — "Какой я-человек беспокойный… А впереди целая вечность". Он отключился от сознания своего второго Я, чтобы собраться с мыслями.
Всё это уже было: и непримиримые люди, не умеющие идти на компромиссы; и лучезарные эльфы, равнодушные ко всему, что не отвечало их представлению о прекрасном; и маги-техники, которые бесконечно искали разгадку секрета мироздания, пытаясь обрести абсолютную власть над миром; и другие, которых эта девочка не могла даже представить, потому что в её мире их никогда не существовало.