Драконий оборотень
Шрифт:
– Ну поздравляю, любезный, – проговорила она, еще раз удивленно качнув головой и отходя от стола. – У вас теперь совершенно новый, молодой и здоровый зуб.
– Как ты это сделала? – спросила она после того, как мы вышли на крыльцо. – Ты ведь, можно сказать, вернула его зубу первозданный вид! Хотя, сильно сомневаюсь, чтобы его зубы когда-либо были в таком прекрасном состоянии… Неужели стандартные заклинания на такое способны?
Солнце к этому времени достигло зенита. Наши лошади, неосмотрительно привязанные нами к вкопанному посреди двора столбу, уже отчаялись добраться до спасительной тени и теперь обреченно
– Хотела бы я знать… – рассеянно пробормотала я.
Подобного эффекта не ожидал никто, включая старосту. Только последнего, в отличие от нас, полученный результат ничуть не вдохновил. Он то краснел, то бледнел, то покрывался пятнами, осыпая нас не вполне искренними, на мой взгляд, благодарностями – и, похоже, был бесконечно рад, когда мы, наконец, убрались из его дома. Все это произвело на меня довольно нехорошее впечатление. А если добавить к этому еще и замеченные мною ранее косые взгляды… Было такое впечатление, будто он ожидал, что взамен зуба я потребую себе его бессмертную душу.
– По-моему, они знают.
– Что? – Судя по рассеянному взгляду, мать все еще была под впечатлением проделанного мной стоматологического трюка. – Ты о чем?
– По-моему, они знают, что со мной не все в порядке, – повторила я.
– Чепуха! – отмахнулась она. – Откуда им знать? Они – здесь, мы – в замке… И потом, что значит «не все в порядке»? Ты совершенно нормальная девушка – и, при том, необычайно одаренная!
Я только вздохнула. Что толку твердить ей, что шила в мешке не утаишь! Если мама вбила себе что-нибудь в голову, переубедить ее не представлялось возможным. Вот и сейчас, она была твердо уверена, что со мной все нормально, несмотря на повторяющиеся время от времени трансформации, и все мои попытки убедить ее в обратном не приносили результата. Ее главным контраргументом каждый раз было: «Ты ведь жива и здорова? Значит, все в порядке!»
Пытаясь загладить свою вину перед лошадьми, мы отвели их к крытой коновязи возле трактира, расположенного на главной площади. Там мы обеспечили их водой, кормом и прохладой, а сами устроились за столиком под соломенным навесом с кружками прохладного светлого пива.
– Почему ты перестала брать с собой по деревням Солар? – спросила я.
Мама пожала плечами.
– Она сама не хочет, не заставлять же ее? Лечение людей – дело добровольное. Хотя меня ее поведение некоторым образом удивляет, ведь целительство дается ей весьма легко. Тут вы с ней практически на равных… Хотя ты, безусловно, сильнее.
– Ну хоть в чем-то… – я добродушно усмехнулась, пригубливая терпкий золотистый напиток.
Солар никогда не уделяла учебе много времени. Большинство предметов давалось ей без труда (в отличие от нас с Лионой), остальными же она попросту пренебрегала, ограничиваясь лишь теми дисциплинами, которые ей особенно нравились и умудрившись довести владение ими до совершенства. Кроме того, она более охотно занималась рукоделием, музыкой – которых мы с Лионой всячески избегали – и, разумеется, собственной внешностью. Этой наукой она тоже овладела в высшей степени.
Рассеянно изучая дно бокала сквозь прозрачную янтарную жидкость, я усмехнулась своим мыслям, покачала головой и продолжила размышлять о Солар.
Что греха таить, втайне я немного завидовала ее талантам, силе и поистине эльфийской красоте – длинным золотистым локонам, янтарным глазам и сияющей белоснежной
Нам же с Лионой от матери достались лишь тонкокостное сложение да миндалевидный разрез глаз – остальное было куда более человеческим. Нет, нельзя сказать, чтобы я считала себя уродиной. В принципе, если не ждать слишком многого, я тоже была довольно-таки ничего – чистая гладкая кожа, серые глаза, пепельные волосы. Но… Рядом с Солар любая другая выглядела просто невзрачной мышью. Может потому мне и было так приятно услышать от матери, что существует нечто, в чем я все-таки превосхожу сестру.
– Ну эльфийская кровь в ней весьма сильна, а потому и магия дается ей без труда… – говорила, между тем, мать. Похоже, ее мысли текли где-то недалеко от моих. – Единственное, что меня беспокоит, так это то, что, будучи более эльфийкой, чем вы с Лионой, Солар больше подвержена человеческим страстям.
– И что из того? – удивилась я. – Разве это плохо?
– Как знать, – задумчиво обронила мать. – Как знать… Страсти бывают разные. Тщеславие или зависть никому не станут добрыми помощниками.
– Зависть? – я удивленно пожала плечами, отставляя кружку. – Уж что-что, а завидовать ей в Элдаре точно некому!
Разомлевшие от полуденной жары, мы решили на сегодня завершить наши труды и вернуться в замок.
По дороге к конюшне, я заметила, что все большее количество народа обращает на меня внимание. Было ли это как-то связано с тем, что пару раз я натыкалась взглядом то тут, то там на физиономию свежеисцеленного старосты, с жаром что-то рассказывающего мрачно внимающим слушателям и время от времени выразительно закатывающего глаза? Мне показалось, или толпа на площади действительно стала значительно плотнее? Большинство адресованных мне взглядов были настороженными и угрюмыми, а некоторые выражали откровенную неприязнь. За своей спиной я услышала сказанные намеренно громким шепотом слова «умертвие» и «нечисть». С каждой секундой я начинала чувствовать себя на людной улице все более и более неуютно. Отвязав Искру, я поторопилась сесть в седло и осторожным шагом направила ее на дорогу, ведущую к замку.
Мы уже почти выехали с площади, когда прилетевший невесть откуда камень с силой ударил меня между лопаток. Я сдавленно охнула. От острой боли на глаза неожиданно навернулись слезы.
– Кто это сделал?! – задохнувшись от ярости, мать на ходу развернула коня и послала его прямо в гущу толпы. Толпа отшатнулась, но страха особого не выказала, продолжая глядеть хмуро и неприветливо. – Я спрашиваю, кто это сделал?!
Она продолжала понукать лошадь идти вперед, прямо на стоящих перед ней людей, вызывая у бедного животного только недоумение и беспокойство. Откровенно проявить непочтительность к супруге Владыки никто не посмел – люди продолжали хранить молчание, уклоняясь от копыт теснящего их рысака – но взгляды их были по-прежнему прикованы ко мне.