Драконоборец империи

Буревой Андрей

У меня даже слов подходящих не нашлось для того, чтобы в полной мере выразить свое возмущение такими заявлениями. И я ограничился тем, что зло сплюнул да от всего сердца пожелал этому поганцу-бесу: «Чтоб тебя блохи загрызли, мартышка нечесаная!»

На этом и успокоился.

Поднявшись на ноги, я нацепил на место поясной ремень и поправил шляпу. И, испустив тяжкий вздох, побрел по коридору прочь от окна. Спустился в холл, где завсегда, даже глухой ночью, кто-то из слуг отирается. И, выловив одного из них, потребовал сопроводить до предоставленных мне

апартаментов. Чтоб полностью исключить возможность новой ошибки. А то еще одного подобного приключения я, боюсь, не переживу…

* * *

Бурная ночь не прошла бесследно. Поутру слуги насилу меня добудились, чтоб к завтраку пригласить. И я не преминул вновь обругать беса, поднявшись жутко злым и с трещавшей башкой. Хорошо хоть принятая ванна меня немного в чувство привела.

Несмотря на возникшее после нахлынувших воспоминаний о моих вчерашних приключениях нежелание спускаться к столу, где, несомненно, обнаружится Мэджери, я все же пересилил себя. И отправился в малую гостиную, где, по обыкновению, проходит мой совместный с невестой и ее подругой завтрак.

А как добрался до малой залы, в которой уже устроились на своих местах за столом девушки, так и обмер у двери. Увидев чернющие, как ночь, глаза Кейтлин, обратившиеся на меня.

«Не иначе прознали как-то о моих ночных похождениях по чужим спальням!» – мелькнула у меня паническая мысль.

Я сглотнул, глядя на замершую с ножом и вилочкой в руках и моментально злобно сузившую глазки демоницу. А потом, превозмогая охватившее меня желание немедля отсюда ретироваться, все же упрямо двинулся к своему месту. Устроился на стуле. И, избегая встречаться взглядом со своей невестой, в глазах которой уже блистали молнии, покосился на Мэджери. Донельзя смущенно конечно же. Ибо просто стыдно было смотреть ей в глаза.

Баронесса, заметив мой странный взгляд, в ответ уставилась на меня. Так мы и играли в гляделки. В результате которых на лице ди Орлар проступила и сменилась целая гамма чувств: непонимание, откровенное удивление, замешательство, и наконец – нескрываемое подозрение.

– Ну что же вы, ди Стайни, все молчите и молчите? Поведайте же нам скорее, каково это! – заставило меня вздрогнуть неожиданное обращение ди Мэнс.

– Э-э-э… – протянул я, облизнув пересохшие губы. И, упорно не отводя взгляда от начавшей уже нервничать Мэджери, хрипло спросил: – Что именно?

Хотя и догадывался, что от меня желают услышать. Оттягивал просто неизбежное, все на что-то отчаянно надеясь.

– Поведайте нам, каково это – собак по столице гонять! – злым-презлым голоском потребовала Кейтлин.

Не поверив своим ушам, я устремил на нее изумленный взгляд. А потом опять посмотрел на Мэджери. Но вновь не увидел в ее глазах ни ненависти, ни презрения, ни чего-то подобного. Только удивление вперемешку с подозрением. А еще баронесса предприняла попытку украдкой взглянуть на свое отражение в полированном серебряном блюде, на котором чайный сервиз стоял.

«Неужели пронесло? И Мэджери не заподозрила, что кто-то в ее спальне

ночью побывал? – вихрем пронеслись в моей голове суматошные мысли. И я тут же жарко взмолился, чтоб это оказалось правдой: – Дай-то Создатель!»

– Ну так что, Стайни? – уже с откровенной угрозой вопросила Кейтлин, похоже взбешенная тем, что я упорно игнорирую ее. – Ты дашь нам ответ или нет?

– Ну… – опомнившись, протянул я, обращая лицо к своей невесте. – И брякнул: – Зато полста тыщ серебром на ставках поднял!

Чем заставил Кейтлин смешаться. Не это она явно рассчитывала от меня услышать и потому сразу не нашлась с ответом. Только громко фыркнула.

А я еще добил, на ходу сочинив:

– Подарок вам хотел хороший сделать. К именинам.

И это прокатило! Ди Мэнс совсем растерялась, и из ее глаз ушла Тьма.

«Только надо бы не забыть потом узнать, когда у моей невесты день рождения! – тотчас же подумал я, ставя себе зарубку на память. А затем, покосившись еще раз на баронессу Кантор, добавил к этому: – А приключение в спальне Мэджери мне стоит немедля забыть, как страшный сон. Забыть напрочь! Чтоб когда-нибудь самому случайно не проговориться!»

От дальнейших объяснений с невестой меня спасли явившиеся за мной служащие Охранки.

– Прямо традиция уже какая-то нехорошая складываться начинает, – так и не позавтракав, мрачно пробормотал я, усаживаясь в любезно поданную мне карету с эмблемой Третьей управы на двери.

Полчаса спустя мы прибыли на место. И уже вскоре я предстал перед ас-тархом Кованом, в кабинет которого меня ввели сопровождающие.

– Сэр Кэрридан ди Стайни по вашему распоряжению доставлен! – кашлянув, сообщил старший серомундирник из отправленных за мной, привлекая внимание погруженного в чтение ас-тарха, который словно и не замечал нас.

А я, прислушиваясь к негромкому бормотанию Кована, которое при желании можно было разобрать, стремительно краснел.

– Не подлежат восстановлению шестнадцать чугунных фонарных столбов и пять фигурных гранитных тумб… полностью вытоптаны цветочные клумбы малого сквера… повреждена ограда восьми усадеб… покусан патруль городской стражи… разбужено и поднято средь ночи более десятка тысяч горожан… – вот что читал с листка высокопоставленный серомундирник.

Вздохнув, ас-тарх аккуратно отложил в сторонку этот листок. Помассировал большим и указательным пальцами правой руки переносицу. И только потом обратил свой взгляд на меня. Посмотрев грустно-грустно. А потом неожиданно бросил, явно в сердцах:

– Сэр Кэрридан, поезжайте вы уже драконов бить, личей или еще какую-нибудь погань изводить, а?..

– Скоро поеду, – вспыхнув и поиграв желваками, буркнул я. И, уязвленный безмерно словами Кована, отрывисто спросил: – Это все, что вы желали мне сообщить?

– Практически, – устало вздохнул ас-тарх, который тоже, похоже, мало спал в эту ночь. – Можете быть свободны. – Но когда я, круто развернувшись, вознамерился выйти прочь, он остановил меня негромким возгласом: – Только вот это возьмите…