Драконовы кончары (Smocze koncerze) (KG)
Шрифт:
Дорота сконцентрировалась на постепенно расслабляющейся дервишке. Вот уже пару минут, как приятельница перестала метаться и напрягаться, она постепенно сделалась вялой, ее веки опали вниз. Но она все так же была горячей, словно печка, в особенности – лоб. Аль-хакима понимала, что турчанку необходимо быстро охладить иначе та не переживет этого необычного приступа.
– Забираем ее к ближайшему колодцу, - решила Дорота. – Нужно обложить ее компрессами. Рыцарь, будьте добры перенести ее.
Пиотровский послушно кивнул и взял турчанку на руки. Дорота
– Не туда, - запротестовала Йитка. – Люди бегут оттуда, удирая от бунтовщиков, что безумствуют в квартале кожевенников. К ним, якобы, присоединились и солдаты, они убивают кого попало. Еще я слышала, как один священник вопил, что это прибыли демоны из преисподней, и что все мы погублены.
– А еще кто-то выстрелил там из мушкета, - согласился с ней польский воин.
– Что, мил'с'дарь по-турецки понимает? – удивилась Дорота, поскольку Йитка доложилась ей на местном языке.
– Немного с турками дрался, какое-то время провел у них в посольстве и в плену, - пожал тот плечами.
Убегающие из охваченного бунтом квартала мчались, не разбирая дороги, всем становилось все более страшно. Наконец на площади вспыхнула паника, а нарастающее басовое урчание сменилось людскими воплями. Какая-то женщина с ребенком на руках упала прямо под колеса телеги, которую изо всех сил тянули волы, которых обкладывали бичом. Йитка взвизгнула от ужаса вместе с вопящей от боли жертвой, которой колеса размозжили ноги. Стоящий рядом молодой Тадеуш заслонил руками лицо, чтобы не глядеть на трагедию.
– Пробиваемся домой! – решила Дорота. – Здесь нам нечего делать.
Она указала боковую улочку и направилась туда, подгоняя движениями остальных. Аль-хакима не собиралась оказывать помощь раненным и пострадавшим – никто ей за это не платил, а кроме того, она бы только зря рисковала жизнью. Но им не удалось преодолеть даже половины площади, которая в определенные дни недели превращалась в конский торг, когда Йитка вскрикнула, указывая на улицу, по которой все время наплывали перепуганные беглецы. Дорота инстинктивно повернула туда голову и задержалась, скорее из любопытства, чем от страха.
Большая часть домов, идущих по обеим сторонам улицы, была одноэтажными, с плоскими деревянными крышами. В округе не было ни единого богатого дворца или даже роскошного здания, только лишь тесно сбитые хибары с побеленными стенами. По их крышам, перескакивая от одного дома к другому, приближалась группа мужчин. Они совершали столь громадные скачки и с такой скоростью, что древесина с грохотом лопалась у них под ногами. А прыгуны тут же скакали дальше, оставляя за собой разбитые доски, как будто бы вдоль улицы прошел катаклизм. Какая-то хибара не выдержала согласного удара трех летящих на нее здоровяков и завалилась в облаках
– Это не люди, - подтвердил очевидное восхищенный Тадеуш. – Уж слишком они сильные.
– Убегаем отсюда, - приказала Дорота.
Куда бы эти типы не спешили, было лучше не вставать у них на пути. Потому двинулись по боковой улочке, отходящей от торговой площади за громадным зданием городской бани. Пробежали по узкой дорожке вместе с кучей других людей и выскочили на чуть более широкую улицу, как оказалось, практически забаррикадированную перевернувшейся повозкой с массивными бочками.
– Bozska Matka, oroduj za n'as! (Матерь Божья, молись за нас! – чешск.) – завыла перепуганная Йитка. – Они бегут следом за нами!
В конце улочки уже появились гонящиеся за ними – три мускулистых амбала в рваных лохмотьях, которые едва держались на их телах, пара янычар с копьями в руках и трое мальчишек. Дети, самое большее, лет по двенадцати, вовсе не казались слабыми и невинными. Каждый из них держал нож или стилет, двигался энергично и уверенно, хотя, время от времени, их тела сотрясали конвульсии. Лица всех восьми кривились, принимая гротескные мины, то страшные, то смешные, как будто бы тело каждого из них заполнял демон, который никак не мог к этому "сосуду" приспособиться.
– Так они же одержимые, - чуть ли не расплакался каштелянич Тадеуш. – Это же не люди!
– Заткнись, холера ясна! – рявкнул на него пан Михал и подбросил сползающую у него с рук Папатию.
Перед ними клубилась воющая от испуга толпа. Некоторым удалось забраться на опрокинутую повозку и продолжать бегство, остальные же сбивались в кучу, давя более слабых. Дорота поглядела по сторонам, оценивая ситуацию. В состоянии угрозы ее чувства обострялись, разум начинал действовать с удвоенной скоростью.
– За мной! – приказала она и бросилась навстречу подбегавшим гротескными скачками одержимым.
Йитка послушно побежала за аль-хакимой, а после мгновения колебаний к ним присоединились и ротмистр с каштеляничем. Дорота подбежала к двери ближайшего дома и сильно пнула ногой. К счастью, халупа какого-то бедняка солидными запорами не отличалась, засов треснул, и дверь отворилась. Медичка пробежала через темную прихожую и большую комнату, вскочила в кухню и выскочила другими дверями на маленький дворик. Снующие по утоптанной земле три курицы с громким кудахтаньем сбежали от людей. Наши герои перескочили небольшой забор и очутились на дворе соседнего, такого же бедного строения. Они помчали вдоль стенки хибары, по тесному проходу между домами. Там валялось масса мусора и людских экскрементов, которыми аль-хакима загрязнила обувь, но фокус удался. Они вырвались на параллельную улочку, куда волна паники еще не добралась. Немногочисленные прохожие лишь обменивались горячечными замечаниями, показывая в направлении квартала кожевенников и площади с конским торгом.