Драконовы сны
Шрифт:
В пустой и тихой комнате шел снег. Зрелище было дикое и вместе с тем — исполненное какого-то неловкого очарования. Чуть приглушенный облаками свет луны как будто вырезал из темноты углы и грани узкой комнаты — камин и стол, торчащие из кучи мусора обломанные ножки табуреток, рухнувшие балки и стропила. Травник поднял взгляд. В пролом над головой заглядывали звезды.
Всего минуту длилось противостояние, всего минуту, но и сейчас, когда он вспоминал об этом, травник чувствовал себя стоящим на краю обрыва. И словно при падении в пропасть, душа сжималась в ледяной комок от осознания своей беспомощности, невозможности хоть что-то сделать. Он снова
Нелепость, случайность — Агата вдруг вошла, с намерением устроить им разнос, увидела дракона и упала в обморок. Золтан бросился ее поднимать, Вильям поспешил ему на помощь, а Рик все медлил с нападением. И в этот миг Тил… разревелся. Он всхлипывал, размазывая слезы по щекам, чумазый, перепачканный. Дракошка развернулся к нему и гномы вдруг остались наедине с собственной яростью. Жуга буквально чувствовал, как напряжение покидает их. Браги коротко сказал что-то на своем языке, Эльдон огрызнулся, но уже не так сердито. По бороде его струилась кровь. Браги посмотрел на него как-то странно, отложил топор, затем нагнулся и приподнял маленького гнома — Орге все еще валялся без сознания.
— Жуга! — позвал негромко Тил из глубины камина. — Чего они?.. Я же… Я…
— Оставьте их, — сказал Жуга и встал из-за стола. Меч травника остался в ножнах. — Эльдон! Браги! Да уберите же наконец топоры! Эти двое ничего вам не сделают.
— Убрать топоры? — возмутился чернобородый гном. — Еще чего! Позвали в гости, называется, а у самих — то эльфы в камине, то драконы с крыши падают. Как вам верить после этого? А что если у вас вампир за стенкой прячется?
— Я не хотел обид, — сказал Золтан. — Мальчишка и дракон вам не враги.
— Клянущь Имиром, я порежалща о швой топор! — сопя и брызгая кровью, проворчал Эльдон, — а у тебя шорвало крышу! — Он провел рукой по бороде и нахмурился. — К тому же, мне выбило жуб. И вше иж-жа этого шитхи! А пошле ты говоришь, што они не враги!
— Да он же ничего вам не сделал!
— Да? Так што ж нам, ждать, пока он што-то жделает?!
— Эльдон, Эльдон, погоди, — осадил его Браги. Повернулся к Золтану. — Не надо споров, Хагг. Эльдон из колена Черных гномов — у них со Светлыми давнишняя вражда.
— Но это же не значит, что нужно бросаться с топором на первого же встречного мальчишку! — возмущенно сказал Жуга.
— Он просто не сдержался.
Эльдон фыркнул, но промолчал.
— Я думаю, что мы уладим это недоразумение, — Хагг встал и отряхнулся. Хозяйка корчмы уже пришла в себя и широко раскрыв глаза смотрела на происходящее. — Мы перейдем в другую комнату и там поговорим. Верно?
— Я согласен, — быстро кивнул Браги и выразительно взглянул на Эльдона. Тот еще некоторое время колебался, потом махнул рукой:
— Хорошо, — сказал он. — Только пушть там шначала раштопят камин.
Вспоминать дальнейшее особого смысла не было. Мальчишку вытащили из камина и отправили с Агатой вниз — отмыться, после чего все перешли в другую комнату. Дракона Жуга взял на себя, да Рик и не особенно
— Клянущь Имиром, — говорил он, задумчиво наполняя свою кружку. — Ешли бы мне шкажали, што я буду шидеть и пить вмеште ш шитхи, я бы умер от шмеха! Нет, надо же — в трубу жалежть… трубочишт нещашный…
Вначале гном посматривал на Рика с опаской, но потом, вдохновленный примером Вильяма, подошел к дракону поближе и даже решился до него дотронуться. Вильям вытащил лютню (днем Золтан принес ему струны) и принялся слагать новую песню. В итоге оба прихватили со стола бутылку, уселись поближе к камину и с подачи барда хрипло затянули:
У дракошки четыре ноги,
Позади у него длинный хвост,
Но трогать его не моги, не моги
За его малый рост, малый рост…
Лютня монотонно тренькала. Оба пели по принципу «Что вижу, о том и пою», для верности то и дело сверяясь с лежащим перед ними оригиналом. Рик благосклонно внимал происходящему и сонно жмурил глаза на огонь.
— За что, за что не трогать? — заинтересованно спросил Телли, уже перебравшийся к этому времени за стол.
— Э-э… — замялся Вильям, густо покраснев, — я тебе потом объясню.
Эльдон утробно захохотал, после чего они с бардом добавили еще по одной и затянули полюбившийся куплет по второму разу. Орге с кружкой в обнимку сидел на краешке стола и косился на них с неодобрением.
— О какой вражде говорил Браги? — спросил его Жуга.
— Вражда? — вскинулся маленький гном. — Какая вражда?
Травник вспомнил, что в тот момент Орге был без чувств и взялся было объяснять, но гном прервал его:
— А, понял, понял. Эльдон из северных тангаров. Его предок Монсогнир и предводитель Светлых когда-то не смогли сторговаться о плате за работу. Обычная история, но в тот раз дело кончилось крупной сварой. Это долго рассказывать, но часть из них потом попала в рабство к эльфам, а часть пошла на них войной… — Орге поежился, хлебнул из кружки и после паузы продолжил: — Большинство предпочли пойти на мировую, и тогда Монсогнир с отрядом преданных ему тангаров ушел и закопался где-то в северных увалах. Они называли себя «Кархаз'д» — «Черные гномы», у них даже доспехи были вороненой стали. Их подкопы и набеги наводили ужас на эльфов. Они взорвали и разорили три эльфийских замка, затопили их горную цитадель в Аэглинберге… О том, что сделал Монсогнир, было сложено потом немало песен, как Черными гномами, так и другими.
— Да уж, есть чем гордиться… — хмыкнул Жуга.
Браги поднял голову. В глазах его была печаль.
— Ты не понимаешь, Лис, — сказал он. — Ситхи — хитрый и очень коварный народ, они причинили нам немало горя. Они охотились на нас, как на собак, сгоняли с насиженных земель… Не все, конечно, — поспешил добавить он, поймав взгляд Телли, — только несколько племен. Беда Монсогнира была в том, что поглощенные войной со Светлыми, тангары проморгали новую опасность — людей. Эльфы были хоть сильны, но малочисленны, а люди размножались как… — двараг замешкался, подыскивая сравнение, — как…