Драконы осенних сумерек

Уэйс Маргарет

— Пересидим ночь у Тики, — продираясь сквозь подлесок, шепнул рыцарю Танис. — Мало ли, вдруг нас узнали и явятся обыскивать наши дома. К утру, я думаю, об этом случае все позабудут. Тогда можно будет отвести жителей Равнин ко мне, пусть отдохнут несколько дней, а потом пускай идут в Гавань и разбираются с Советом Высоких Искателей. Может, я и сам с ними схожу. Любопытно все-таки, что это у них за посох?

Стурм кивнул, потом повернулся к Танису и улыбнулся своей нечастой, грустной улыбкой.

— Добро пожаловать домой, — сказал рыцарь.

— Взаимно, —

полуэльф усмехнулся.

И оба остановились, налетев в потемках на Карамона.

— Пришли, кажется, — сказал Карамон.

Уличные фонари, развешанные на ветвях, освещали Тассельхофа, карабкавшегося вверх с ловкостью овражного гнома. Остальные, хотя и с меньшей легкостью, последовали за ним. Карамон поддерживал брата. Танис, скрипя зубами от боли в руках, молча лез вверх сквозь редеющую осеннюю листву. Наконец Тас, точно заправский взломщик, преодолел перила крыльца. Скользнул к двери и оглядел подвесной переход — нет ли кого. Ни души не было видно, и кендер махнул рукой спутникам — дескать, все в порядке, — а сам обследовал замок, с удовлетворенной улыбкой извлек нечто из поясной сумки, и через несколько секунд дверь Тикиного дома распахнулась.

— Прошу! — по-хозяйски раскланялся Тассельхоф.

Беглецы забились в маленький домик; рослому варвару пришлось нагнуться, чтобы не стукнуться головой в потолок. Тас поплотнее задернул занавески, Стурм притащил кресло для дамы, и варвар тотчас устроился у нее за спиной. Рейстлин разжег огонь.

— Придется караулить, — сказал Танис. Карамон кивнул: он уже стоял у окошка, глядя в ночную тьму Сквозь щель между занавесками в комнату проникал свет уличного фонаря; на стенах шевелились темные тени. Долгое время все молчали, приглядываясь друг к другу.

Усевшись, Танис повернулся к женщине.

— Голубой хрустальный жезл исцелил того человека, — сказал он негромко. — Каким образом?

— Н-не знаю, — смешалась она. — Он у меня недавно.

Танис посмотрел на свои несчастные изодранные ладони — и протянул их женщине. Побледнев, она медленно приблизила к ним жезл, тотчас же замерцавший голубым светом. От прикосновения к нему у Таниса на какой-то миг слегка закололо во всем теле, а руки прямо на глазах перестали кровоточить, кожа сделалась гладкой, без единого шрама, а боль стала уменьшаться и скоро пропала совсем.

— Истинное исцеление! — выговорил он потрясенно.

4. РАСПАХНУТАЯ ДВЕРЬ. БЕГСТВО В ТЕМНОТУ

Рейстлин присел у очага, потирая худые руки и протягивая их к крохотному огоньку. Золотые глаза его не покидали хрустального жезла, лежавшего на коленях у женщины, — и светились, как показалось Танису, ярче пламени.

— А ты что думаешь? — спросил его Танис.

— Если она шарлатанка, то из хороших, — задумчиво отозвался маг.

— Как смеешь ты, червь, называть Дочь Вождя шарлатанкой!.. — Рослый варвар шагнул к Рейстлину, угрожающе сдвинув темные брови. Карамон тут же издал что-то вроде низкого горлового рычания и, покинув окно, встал позади брата.

— Речной Ветер… — Женщина

взяла спутника за руку. — Пожалуйста, не надо. Он вовсе не хотел обидеть меня. Они не доверяют нам и правильно делают. Они же нас совершенно не знают.

— А мы — их, — проворчал мужчина.

— Нельзя ли осмотреть жезл? — спросил Рейстлин.

Золотая Луна кивнула и подала ему посох. Маг протянул к нему длинную костлявую руку… но едва коснулся его — и полыхнула яркая голубая вспышка, сопровождаемая резким щелчком. Маг отдернул руку, вскрикнув от боли и неожиданности. Карамон ринулся вперед, но Рейстлин остановил его.

— Нет, Карамон, — хрипло прошелестел он, растирая пострадавшую руку. — Госпожа здесь ни причем.

И правда, женщина недоуменно разглядывала жезл.

— В чем же дело? — ничего не понимая, спросил Танис. — Он же лечит, он же и ранит?

— Просто он знает, что делает. — Рейстлин облизнул губы, его глаза ярко светились. — Вот смотрите. Карамон, возьми жезл!

— Я? Ну уж нет! — И воин шарахнулся прочь, как от змеи.

— Возьми! — приказал Рейстлин.

Карамон нехотя протянул дрожащую руку… Его мускулы подергивались от напряжения, пальцы никак не решались сомкнуться. Наконец, плотно зажмурившись и стиснув зубы в предчувствии боли, Карамон взялся за посох… и ничего не произошло.

Изумленный Карамон широко раскрыл глаза. Заулыбался и помахал жезлом.

— Видели? — Рейстлин походил на фокусника, удивившего публику хорошим трюком. — Лишь те, чья душа добродетельна и проста, лишь чистые сердцем… — его сарказм был очевиден, — …лишь чистые сердцем могут прикасаться к жезлу. Ибо это в самом деле священный жезл исцеления. На нем благословение какого-то Бога. Нет, это не магия: ни один известный мне волшебный предмет такими свойствами не обладает.

— Тихо! — раздался голос Тассельхофа, сменившего Карамона возле окна. — Стражники Теократа! — предупредил он тихо.

Все замерли. Сделалось слышно, как шлепали по подвесным мосткам, укрепленным на упругих сучьях валлинов, гоблинские широкие лапы.

— Никак обыскивают один дом за другим! — не веря собственным ушам, прошептал Танис. Было отчетливо слышно, как тяжелые кулаки молотили в соседние двери.

— Именем Искателей, откройте! — проквакал чей-то голос. И после некоторой паузы продолжал: — Похоже, никого нет дома! Высадим дверь?

— Нет, — сказал другой голос. — Доложим Теократу, пускай сам ее выламывает, если больно охота. Вот если бы она была не заперта, тогда другое дело, тогда бы мы имели право войти.

Танис быстро поглядел на дверь, благо он сидел как раз напротив нее. И волосы шевельнулись на голове: он мог бы поклясться, что они заперли дверь и заложили засов… Но что за напасть? Она была чуть-чуть приоткрыта!

— Дверь! — шепнул он. — Карамон…

Воитель уже стоял у входа, прижавшись спиной к стене, готовый сражаться.

Снаружи прошлепали шаги и остановились у порога.

— Именем Искателей, откройте!

Гоблины начали лупить в дверь и удивленно остановились, когда она отошла внутрь.