Драконы осенних сумерек
Шрифт:
Черный ход наружу вел через кухню и, вообще говоря, представлял собой люк в полу, под которым зияла сорокафутовая пустота. Тем не менее кое-кто из посетителей заведения находил столь необычный запасной выход весьма даже удобным. Вот и старец, заметив его, одобрительно кивнул годовой. И пробормотал что-то вполголоса, продолжая осматриваться.
Но как же изумилась Тика, когда он вдруг отложил свой посох, засучил рукава и принялся переставлять мебель! Тика даже бросила мытье пола и спросила, опираясь на швабру:
— Послушай, что ты делаешь? Этот стол всегда здесь стоял!
Она имела в виду длинный,
— Вот и хорошо, — проворчал он. — Как раз у огня. Принеси-ка, девочка, еще пару стульев: их должно быть шесть.
Тика вопросительно повернулась к Отику. Тот, казалось, хотел возразить, но как раз в это время на кухне что-то вспыхнуло. Судя по крику повара, масло опять пролилось в огонь. Отик умчался на помощь, исчезнув за вращающимися кухонными дверьми.
— Дед безобиден, — шепнул он, пробегая мимо Тики. — Пусть делает что хочет… в разумных пределах, естественно. Может быть, у него вечеринка…
Вздохнув, Тика подтащила два стула и поставила там, куда показал ей старец.
— А теперь, — велел он, зорко оглядывая помещение, — поставь, милочка, еще два кресла — да смотри, самые удобные! — вот сюда, в темный уголок возле камина.
— Какой же он темный? — сказала Тика. — Солнце так и светит сюда!
— Верно. — Старец прищурился. — Но вечером, когда зажжется камин, здесь как раз будет тень, а?
— Ну… — замялась Тика.
— Тогда будь умницей и принеси два стула получше. И третий — для меня. Вот сюда! — Он указал место перед самым камином.
— У тебя вечеринка, дедушка? — спросила Тика, подставляя ему отменно удобное, хоть и порядком вытертое кресло.
— Вечеринка?.. — Старца почему-то насмешило это слово. — Да, девочка, — засмеялся он. — Вечеринка, причем такая, какой народ Кринна не видал со времен Катаклизма! Так что готовься, Тика Вейлан. Готовься!
Он потрепал ее по плечу, ласково взъерошил ей волосы — и уселся, хрустя суставами, в кресло. И потребовал:
— Кружку эля!
Тика нацедила и подала ему эль. Снова взялась за швабру… И только тут до нее внезапно дошло: «Откуда он знает, как меня зовут?..»
*КНИГА ПЕРВАЯ*
1. ВСТРЕЧА СТАРЫХ ДРУЗЕЙ. НАГЛОЕ ВМЕШАТЕЛЬСТВО
Флинт Огненный Горн со вздохом опустился на обросший мхом валун. Старые кости гнома горько жаловались на дальнюю дорогу, требуя отдыха.
— И чего ради я вообще уходил? — ворчал Флинт, глядя вниз, в долину. Он рассуждал вслух, хотя вокруг не было видно ни души. Долгие годы одиноких странствий выработали у гнома привычку беседовать с самим собой. Он хлопнул ладонями по коленям и закончил со всей страстью: — Да провались оно все!.. Чтобы я еще отсюда куда-нибудь потащился!..
Валун, нагретый послеполуденным солнцем, был весьма кстати после целого дня ходьбы по стылому осеннему воздуху. Откинувшись, Флинт с наслаждением ощущал, как впитывает тепло его старое тело. Тепло было не только телу, но и душе, ибо Флинт вернулся домой.
Он неспешно оглядывался, любуясь знакомым пейзажем. Перед ним лежала долина, щедро разукрашенная всеми красками осени. Алое
Не торопясь подниматься. Флинт машинально извлек из заплечного мешка деревянный чурбачок и обнажил блестящий кинжал. Его народ с незапамятных пор любил придавать форму бесформенному. Сам Флинт был кузнецом, притом довольно известным, — пока не отошел от дел несколько лет назад. Он принялся было строгать деревяшку, но потом, разглядев что-то внизу, остановился.
— Во всех домах горят очаги, а мой — погас… — проговорил он тихо. Но тут же сердито встряхнулся — ишь, расчувствовался! — и снова взялся за чурбачок, продолжая громко ворчать: — Еще бы, столько времени без хозяина! Небось и крыша протекла… вся мебель заплесневела… нет, до чего дурацкое путешествие! В жизни большей глупости не совершал!.. Так ничему и не выучился за сто сорок восемь лет!..
— И не выучишься, гном, — ответил ему далекий голос. — Ну, может, разве к двумстам сорока восьми.
Флинт выронил чурбачок, рука его, оставив кинжал, привычно легла на топорище секиры. Голос раздавался с тропы и казался знакомым. Давным-давно уже гном не слышал знакомого голоса. Мудрено было сразу определить, кому он принадлежал.
Солнце садилось; Флинт щурился, вглядываясь против света. Он увидел человека, шедшего к нему по склону Поднявшись, Флинт отступил в тень высокой сосны, чтобы свет не так бил в глаза. Походка человека была упругой и легкой — на эльфийский лад, подумалось Флинту, — но тело выглядело мускулистым и крепким, — черта не вполне эльфийская. Зеленый капюшон мешал разглядеть лицо. Флинт видел только загорелые щеки и рыжевато-русую бороду, какие у эльфов не растут никогда. При бедре у человека висел меч, а на плече — длинный лук. На нем была одежда из мягкой кожи с тисненым узором. Узор был эльфийским. Но борода? Погодите-ка…
— Танис? — окликнул Флинт неуверенно.
— А кто же еще! — Бородатая физиономия расплылась в широченной улыбке. Танис сгреб гнома в охапку, оторвав его от земли. Флинт ответил объятием на объятие, но тут же вспомнил о своем достоинстве и высвободился из рук полуэльфа.
— Я смотрю, за пять лет ты так и не выучился хорошим манерам, — пробурчал он. — Никакого почтения ни к возрасту, ни к заслугам! Я тебе не мешок с картошкой!.. — И добавил, оглянувшись на тропинку: — Надеюсь, нас не видел никто из знакомых…
— Сомневаюсь, чтобы нас многие помнили, — ответил Танис, с любовью глядя на друга. — Для нас с тобой, старина, время движется совсем не так, как для людей. Для нас пять лет — краткий миг, для них — долгий срок… — И улыбнулся: — А ты все такой же!
— Про тебя я бы этого не сказал, — Флинт уселся обратно на камень и принялся строгать. Потом поднял глаза на Таниса и нахмурился: — Бороду-то зачем отрастил? Решил вконец себя изуродовать?
Танис поскреб подбородок:
— Мне случалось забредать в такие места, где на эльфов глядят косо… Вот тут-то борода, наследие моего папаши-человека, и помогала скрыть мое происхождение.