Драконы Пропавшей Звезды
Шрифт:
Но и к своим богатствам он не питал особого интереса. Какой ему прок от этих стальных монет? За все сокровищницы мира, переполненные золотом, серебром и драгоценными камнями, не мог бы он купить того, чего ему хочется. Даже собственные магические силы дракона, необъяснимым образом увядшие за последний год, не способны были помочь ему в исполнении его желания.
Конечно, эти ничтожные драконишки, такие как Смальт, его новый помощник, не помнили бы себя от счастья, получи они хоть толику такого богатства. Но Скаю не нужны были деньги. Он не удостаивал их взглядом и даже отказывался выслушивать отчеты об их поступлениях. Он метался по
Со времени страшного ночного урагана, не так давно пронесшегося над Ансалоном, Скай поменял четыре лежбища, ни в одном из которых не нашел покоя. Сквозь грохот бури он слышал голос и узнал его. С тех пор он не слышал этот голос ни разу и не переставал искать его, бесясь от злобы. Его предали, загнали в угол, и виновата в этом та, чей голос он слышал в урагане. Скай не делал секрета из своей ярости. Он постоянно твердил о ней своим миньонам, зная, что в конце концов эти слова достигнут нужных ушей и его придут утешить.
— Она должна это сделать, — жаловался он Смальту. — Пусть лучше она сама отдаст мне то, что мне нужно. До сих пор я протягивал ей руку в знак своего согласия, позволял играть в военные сражения и даже одерживать победы. Но я еще не получил положенной мне награды. И я устал ждать. Если она не собирается дать то, что принадлежит мне по праву, я положу конец ее забавам. Я разобью доску и разметаю фигуры, будь то пешки или ферзи Тьмы.
В целом Скай одобрял меры, предпринятые Миной. Некоторые из синих драконов, слетевшиеся на зов девушки в Сильванести и перебросившие ее войско в Найтлунд, были посланы им самим. И Скай не удивился, когда Смальт объявил ему, что Мина просит его о встрече.
— Как она говорила обо мне? — капризно поинтересовался Скай. — Что именно она сказала?
— Она говорила о вас со всем возможным почтением, о Шторм над Ансалоном! — ответил Смальт. — Она сказала, что время и место встречи зависят только от вас. Она явится по первому вашему зову. Мина высоко ценит вас как своего союзника и огорчена дошедшими до нее сведениями о вашем недовольстве нынешним положением дел. Она полагает, что это всего лишь недоразумение, которое, несомненно, будет заглажено при личной встрече.
Скай фыркнул, его громадное тело содрогнулось. Этот ничтожный синий дракон, что юлил сейчас перед ним, был просто смешон, со своей низко опущенной головой, прижатыми к бокам крыльями и смиренно поджатым хвостом.
— Другими словами, Смальт, вы, как и все остальные, попали под власть ее чар. Не трудитесь отрицать это.
— Я и не стану отрицать, о Шторм над Ансалоном. — В голосе дракона послышалась нотка недовольства, его глаза непривычно дерзко сверкнули. — Она покорила Сильваност. Мерзкие эльфы валились перед ней как колосья, срезанные серпом. Нераканец Таргонн покушался на нее и был обезглавлен и сожжен по ее приказу. Теперь она — Предводитель Неракских Рыцарей. Она привела свое войско в Найтлунд и разрабатывает планы захвата Соланта...
— Соланта? — возмущенно проревел Скай.
Хвост Смальта нервно дрогнул. Он понял, что зашел слишком далеко. О последних новостях его повелитель еще не знал. А правом все знать обладает только Хозяин, и опережать его в этом довольно опасно.
— Без сомнения, она хотела обсудить это с вами, — поспешно заверил его Смальт. — Для этого она и хочет встретиться с
— Закрой рот и убирайся, Смальт, — прорычал Скай. — Вон отсюда.
— А как же ваша встреча? — осмелился спросить тот.
— Можешь передать ей, — насмешливо протянул Скай, — пусть ожидает меня у восточного выхода из этого туннеля. Пусть приходит в любой момент, когда ей будет удобно. А теперь оставь меня.
Смальт с радостью удалился.
Скай не дал бы за Солант и медной монеты. Он не мог припомнить, где находится этот занюханный городишко. А когда припомнил, ему пришло на ум, что он его уже покорял, правда, Скай не мог сообразить, когда именно. Впрочем, не исключено, что это был какой-то другой город. Нет, он определенно не помнил о Соланте, однако нападение войск Мины на этот город без его разрешения оскорбляло Ская, говорило о ее презрении к нему. Скай был разгневан и, к своему собственному удивлению, напуган. Он давно знал Мину, знал о ее мстительности, о силе ее гнева. Но этот гнев никогда не оборачивался против него. Скай был ее любимцем. Только однажды ему случилось совершить ошибку. И теперь он платил за это.
От страха гнев Ская лишь возрастал. Он не случайно выбрал для встречи такое место, оттуда мог прекрасно видеть все, что творится вокруг. Он не хотел дать себя провести и оказаться запертым в этом подземелье, как в ловушке. Едва Смальт ушел, Скай вскочил и опять принялся беспокойно метаться по пещере.
Нищий слепец наконец добрался до нужного места. Посохом он тщательно ощупал все вокруг себя и, отыскав большой камень, осторожно уселся, привалившись к нему спиной. Ему необходимо отдохнуть, собраться с силами и поразмыслить, что делать дальше. Расспрашивая встречных, он выяснил, что находится в Соламнии, где-то в предгорьях Вингаарда. Путь свой он прокладывал не по карте, а шел туда, куда вели его инстинкт и чувства.
Серебряный дракон Мирроар, приняв человеческий облик, преодолел огромное расстояние с ночи магического шторма, когда он, поврежденный силой, обрушившейся на него с небес, грянулся о камни Неракских скал, был ранен и ослеп. Истекающий кровью, с обожженным лицом, он слышал в ту ночь бессмертный голос, певший Песнь Смерти, вызывавшую в нем ужас и изумление.
Некоторое время он бродил бесцельно, потом стал искать Мину и наконец встретил ее в окрестностях Сильванести. Между ними состоялся разговор, и он убедился, что это она пела Песнь Смерти.
Голос, звучавший сквозь шторм, был призывом. Этот голос сказал ему правду, но Мирроар отказался поверить в нее, и тогда Приносящий Бурю наказал его. Лишенный зрения Мирроар догадался, что он единственный в мире, кто видит Его подлинный образ. Дракон узнал голос, но не мог понять, откуда и с какой целью он звучит. В поисках ответов он и отправился в путь. Для этого он вынужден был принять человеческий облик, ибо спелой человек может идти пешком, дракон же не сумел бы лететь вслепую.
Но, заключенный в столь хрупкую оболочку, Мирроар стал слабым к беспомощным. Голос не оставлял его, зло насмехался над ним, вселял в него страх, пел ему в уши о тех несчастьях, что свершились в мире: о падении Сильванести, об опасности, нависшей над Квалиностом, о разрушении Цитадели Света, о сборище мертвых в Найтлунде. Таково было его наказание. И хотя глаза его были незрячи, Мирроар видел, как погибают те, кого он любил. Он видел протянутые к нему руки, слышал мольбы о помощи и был бессилен кого-либо спасти.