Драконы Войны Душ
Шрифт:
– А какой была бы реакция горожан, – говорила Руби, ни к кому конкретно не обращаясь, – если бы их постигло более серьезное разочарование?
И Скеррит быстро согласился, что владение гостиницей будет для него самым желанным отдыхом после занятия столь опасным ремеслом. Вскоре после этого они поженились. Этот шаг в сложившейся ситуации Скеррит счел наиболее уместным и приятным.
Но даже теперь, спустя долгое время после знаменательного события, посетители охотно собирались послушать разные версии Скеррита и
– Вот так я и убил дракона, – в заключение поведал Рэг. – Да, и еще помог Руби и Скерриту, – добавил он и лукаво усмехнулся. – А знаете, ведь это я их свел.
На этот раз кендер не закончил свой рассказ на том месте, где следовало. Вместо этого он ненадолго задумался, что неизменно приводило Скеррита в состояние замешательства.
– Знаете, вот что любопытно: во время последней вспышки молнии мне показалось, что дракон был скорее бронзовым, чем чер…
Скеррит прервал воспоминания Рэга, прикрыв ему рот ладонью.
– Иди-ка на кухню, кухарка хотела тебя видеть, – проворчал он и энергично подтолкнул кендера к выходу.
– Бронзовый? – воскликнул из толпы Тарг, уловивший смысл последней фразы Рэга. – А разве бронзовые не славятся мягким нравом и отличным чувством юмора?
– Что вы хотите от кендера, – отозвался Скеррит, качая головой. – Разве не известно всем, что они, ко всему прочему, еще и полные дальтоники?
Тарг, похоже, собрался сказать что-то еще, но в этот момент с другой стороны раздался голос Руби.
– Предлагаю всем выпить, – громко произнесла она, чтобы слышали во всем зале. – За счет заведения!
Если Тарг и высказал свои соображения, в суматохе у стойки бара его никто не услышал.
Джейн Рейб
ИНВЕНТАРИЗАЦИЯ
Дзинь.
– Двенадцать тысяч восемьдесят шесть.
Дзинь.
– Двенадцать тысяч восемьдесят семь.
Дзинь.
– Двенадцать тысяч восемьдесят…
– Эй, Гаспар, как ты думаешь, что это такое? Он волшебный? Как, по-твоему, он работает?
Молодой чернобородый гном держал в руке кристалл, по размеру и форме напоминающий крупную жемчужину. Из верхней части кристалла поднимались закрученные в спираль золотые и серебряные проволочки, унизанные желтыми бусинками. Бусинки, словно светлячки в лесу, то вспыхивали, то гасли.
– Надо бы положить его на полку, чтобы малыши не достали. Он мне нравится. И тетя Чарти любит такие вещицы. Знаешь, всякие… – Он помолчал и весь сморщился, с трудом подбирая походящее слово. – Пустячки!
Гном осторожно установил кристалл на ладони и воззрился на свое отражение, дрожащее в мириадах мельчайших
– Но если он волшебный, не стоит называть его пустячком, правда? У него должно быть специальное и важное название, вроде… Великая и Могущественная Сверкающая Жемчужина Старейшего Тана Черного Молота Четвертого. Интересно, кто делает такие вещицы? И сколько они стоят? Гаспар, что бы ты с ним сделал?
– Я скажу, что сделаю с тобой, если ты еще раз меня прервешь, глупый мелкий нейдар!
Гаспар сердито нахмурился. Гном, принадлежащий к почтенному торбардинскому клану Хайлар, значительно превосходил своего компаньона в обхвате, и кожа его была намного бледнее, поскольку в недрах Харолисовых гор он проводил больше времени, чем на их вершинах. Он напоминал старый кряжистый пень, а морщинистая кожа была точь-в-точь как шероховатая кора. Из-за сердитого выражения морщины вокруг глаз стали глубже.
– Двенадцать тысяч… Проклятие! Ты сбил меня со счета.
Гном раздраженно махнул мощной рукой и сбил несколько столбиков стальных монет, после чего последовала такая длинная цепочка ругательств, что он вынужден был остановиться и перевести дух.
– Посмотри, что ты наделал, ты… ты…
– Я не возражаю, если ты будешь называть меня по имени. Как тебе хорошо известно, меня зовут Скарн, Скарн Железный Череп из…
– Меня не интересует, из какого клана ты родом.
Юный нейдар обиженно прикусил нижнюю губу;
– Это весьма уважаемый клан.
– Дай сюда.
Гаспар уселся на пол, тяжело вздохнул и протянул руку. Его ладонь, покрытая застарелыми мозолями от работы в шахтах, все же ощутила прохладу кристалла, бережно переданного напарником. Тоненькие спирали приятно щекотали кожу.
– Я не знаю, что это и как оно действует, – проворчал он после минутного колебания.
Подобное признание расстроило Скарна еще больше.
– А как же, по-твоему, я должен его записать?
Гаспар пожал широченными плечами. От этого движения звякнули кольца металлической кольчуги, а свет нескольких десятков факелов, освещавших пещеру, заплясал на витках спиралей.
– Я думаю, его надо обозначить как безделушку.
– Побрякушку?
– Да, безделушку. Волшебные пустячки я всегда записываю как безделушки.
Нейдар низко склонился над расстеленным у ног пергаментом, окунул перо в большую бутыль с чернилами и вывел очередную строчку:
«Одна волшебная хрустальная побрякушка в форме жемчужины».
– А как ты думаешь, сколько она стоит? Я должен проставить приблизительную цену.
– Напиши «две тысячи», – авторитетно ответил старший гном. – Да, волшебная хрустальная игрушка стоимостью в две тысячи стальных монет.
– А откуда ты знаешь, что она волшебная? – не унимался Скарн.
– Бусинки мерцают. У нее волшебный вид. И от нее пахнет магией.