Драконы Войны Душ
Шрифт:
– Что там, Хундель?
Гном показал. Умрам уставился в огонь.
– Что такое? Это письмена гномов?
– Нет, это общий язык, но такими буквами пользовались во времена старой империи. – Гном поскреб засыпанную пеплом бородку. – Там написано: «Здесь спит Зетан».
– Какой еще Зетан? – удивился Даннар.
– Ты что, ничего не понял? Надписи не было, пока не развели огонь. На ящик наложено что-то вроде охраняющего заклятия! – опасливо сказал гном.
– Больше похоже на этикетку, чем на предупреждение.
– Этикетки пишут краской, а не огнем!
Но
– Это пустяки, – сказал Ловкач, отпивая вино. – Но ради общей безопасности пусть никто не прикасается ни к ящику, ни к его содержимому, пока я сам не разрешу.
– Он еще полдня будет слишком горячим, – заверил его гном, – и никто не захочет к нему подойти. Но мне все это не нравится.
Торговец проявил такое непоколебимое спокойствие, что Даннар и его друзья тоже решили не тревожиться. Они вернулись в замок Умрама и выпили еще вина. Кто-то предложил партию в кости, и игра затянулась до поздней ночи. Даннар выиграл у Умрама приличную сумму и позже, уже начав клевать носом, виной чему была не столько усталость, сколько выпитое вино, парень решил, что судьба повернулась к нему лицом. Дела налаживались.
Он проснулся с прескверным привкусом во рту и тупой головной болью, а когда попытался встать, комната завертелась, как карусель. Даннар застонал и закрыл глаза. Нащупав на обычном месте, на поясе, свой кошелек, он обнаружил, что там ничего не осталось. Последнее, что он помнил, это тридцать шесть монет, выигранных в кости у Ловкача. Он был похож на большую жирную крысу. Наверное, Умрам что-то подсыпал в вино.
Рядом на скамье растянулись Болли и Агаран, один лежал на спине, другой – на животе. У Болли вся грудь была залита вином. На столе громоздились перевернутые кружки, а комната пропахла потом, блевотиной и дешевым вином Ловкача.
Морщась от света и боли, Даннар добрался до окна и выглянул наружу. Несмотря на то, что уже давно настало утро, во дворе было необычно тихо. Во влажном воздухе повисли нити серого дыма. Даннар жадно вдохнул, и тошнота отступила, а в голове немного прояснилось. Запах дыма напомнил ему о железном ящике и костре гнома.
Едва он увидел, что осталось от ящика, как понял, что дело неладно. Костер уже почти полностью прогорел, а железный куб развалился. Он не взорвался, а аккуратно распался на шесть железных пластин, которые все еще лежали посреди дымящихся углей. Помня об огне и предполагаемом заклятии, Даннар осмотрел кострище в поисках расплавленного золота или серебра. Ничего похожего он не обнаружил. Зато из-под верхней плоскости выглядывали осколки какого-то материала, очень похожего на кость. При виде их Даннар почувствовал, что надежда на богатство стремительно тает – слоновая кость не выдержала бы такого
Он зашел в мастерскую Хунделя, вернулся с кочергой и поворошил угли, но не нашел ничего, кроме нескольких таких же обгоревших осколков слоновой кости. Тогда Даннар зацепил обломок величиной с ладонь и выбросил его из костра. Осколок оказался на удивление прохладным, а при ближайшем рассмотрении парень обнаружил, что это вовсе не слоновая кость. Материал был слишком легким и пористым и показался Даннару каким-то очень уж знакомым…
За спиной послышались шаги. Даннар поднялся и, оглянувшись, увидел приближающегося Умрама, который, спасаясь от утренней сырости, закутался в плащ до самого подбородка. Следом за ним шагали два стражника весьма мрачного вида.
– Огонь сделал свое дело, – произнес Даннар, стараясь говорить как можно увереннее.
Учитывая запах перегара и осипший глухой голос, это ему не слишком удалось. Оба стражника направили на него свои копья.
– Проклятый убийца! – прошипел Умрам и добавил еще несколько красочных эпитетов.
Даннар попытался оттолкнуть наконечники копий, но солдаты легко обошли его руки и приставили копья вплотную к груди.
– Да не злитесь вы так! – воскликнул Даннар.
– Зачем ты убил Хунделя?
В первый момент парень подумал, что он имеет в виду старика, везшего ящик. Это обстоятельство несколько смутило Даннара, пока он не вспомнил, что Хунделем звали гнома.
– Хундель умер?
Повинуясь кивку Умрама, один из стражников так надавил копьем, что на груди Даннара выступила кровь.
– Ты сам зарезал его! Станешь это отрицать?
Даннар схватился за наконечник копья и благодаря своей недюжинной силе сумел немного отодвинуть опасное острие.
– Я не тронул и волоска из бороды гнома, – начиная злиться, заявил он. – Мои друзья и я провели ночь в твоей столовой почти без чувств!
Это возражение немного отрезвило Умрама, он слегка смягчился и приказал стражникам отойти. Но полностью подозрения не рассеялись.
– Пошли со мной, – сказал он.
Через темную и пустую мастерскую Ловкач повел Даннара к помещениям в задней части здания. Еще задолго до того, как они дошли до спальни Хунделя, парень почувствовал запах крови.
Умрам закрыл рот и нос воротником плаща и ногой распахнул дверь. От порога к стене на целых шесть шагов разлилось настоящее озеро уже свернувшейся крови. Даннар не считал себя слабаком, но, когда увидел, что сделали с гномом, совершенно утратил самообладание. Он едва успел выскочить из мастерской, как его тотчас вывернуло прямо на каменную мостовую двора.
Умрам и оба стражника последовали за ним. Торговец, прищурившись, пробормотал:
– Никак не могу понять, что же случилось с его головой.
Даннар тоже этого не знал – да и не особенно интересовался.
– Я уезжаю, – заявил он, вытирая рот тыльной стороной руки. – Если в ящике что-то и было, огонь все уничтожил. А среди твоих людей скрывается убийца. Я забираю своих друзей, и мы уходим!
Даннар направился прочь, а Ловкач, опомнившись, закричал ему вслед:
– Что? Ящик был пуст?