Драконья гавань
Шрифт:
Тимара только молча на него посмотрела.
— А кого нет? — спросила Элис.
— Алум пропал, — тяжело вздохнув, продолжил Татс. — И Варкен. Дракон Алума все зовет его, так что, возможно, он еще жив. Мы пытались поговорить с Арбуком, но никто не добился от него внятного ответа. Все равно что иметь дело с напуганным ребенком. Он только трубит и повторяет, что хочет, чтобы Алум вернулся и вытащил его из воды. Балипер, красный Варкена, молчит и не отзывается, когда с ним пытаются заговорить. Верас, драконица Джерд, пропала сама.
— Мы видели Верас! Она была жива и гребла уверенно, но ее сносило течением.
— Что ж, думаю, это хорошая новость. Надо ей рассказать.
Что-то в его голосе предостерегло Тимару, что сейчас последует известие похуже. Готовясь, она затаила дыхание, но тут вмешалась Элис.
— А «Смоляной» и капитан Лефтрин? — спросила она.
— Кое-кто видел баркас сразу после того, как ударила первая волна. Его накрыло, но он всплыл, и белая вода хлестала из шпигатов. То есть в последний раз, когда его видели, он еще держался на плаву, но больше нам ничего не известно. Мы не нашли никого из команды и охотников, так что надеемся, что они остались на борту и уцелели.
— Если так, они обязательно придут за нами. Капитан Лефтрин нас разыщет.
Элис говорила с такой прочувствованной уверенностью, что Тимара почти пожалела ее. Если баркас не придет, женщине будет трудно смириться с тем, что спасаться придется самой.
— Кого еще не хватает? — прямо и требовательно спросила Тимара у Татса.
— Серебряного нет. И еще Релпды, маленькой медной королевы.
— Я и не ожидала, что они выживут, — вздохнула Тимара. — Оба не слишком-то сообразительны, а Медная еще и все время болеет. Может, даже хорошо, что им больше не придется страдать.
Она взглянула на Татса, не зная, согласится ли он. Но тот, кажется, не расслышал.
— Кто еще? — спросила она решительно.
Повисло недолгое молчание, как будто весь мир замер, готовясь зарыдать от горя.
— Хеби. И Рапскаль. Их здесь нет, и никто их не видел после удара волны.
— Но я же оставила его с тобой! — возразила Тимара, как будто это каким-то образом возлагало вину на Татса.
Он поморщился, и стало ясно, что он и сам так считает.
— Знаю. Мы стояли рядом и спорили. А в следующий миг нас сбила с ног волна. И Рапскаля я больше не видел.
Тимара съежилась на ветке в ожидании боли и слез. Но они так и не пришли. Вместо них странное оцепенение охватило ее, поднявшись откуда-то из живота. Это она убила Рапскаля. Убила, разозлившись на него так сильно, что перестала о нем заботиться.
— Я так на него рассердилась, — призналась она Татсу. — Его слова разрушили мое представление о нем; я решила, что мне не следует с ним знаться и подпускать его к себе. А теперь он исчез.
— Разрушили твое представление о нем? — осторожно переспросил юноша.
— Я просто не думала, что он на
И слишком поздно поняла, что Татс воспримет ее слова и на свой счет тоже.
— Возможно, все мы не вполне соответствуем чужим ожиданиям, — коротко заметил он.
Поднявшись, он направился по ветке обратно к стволу, а Тимара никак не могла подобрать слова, чтобы его остановить.
— Никто не знает наверняка, что они с Хеби погибли, — окликнула его Элис. — Он ведь мог добраться до «Смоляного». Может, капитан Лефтрин привезет его к нам.
Татс обернулся.
— Скажу Джерд, что вы видели Верас, — ровным тоном сообщил он. — Может, это ее немного утешит. Грефт пытался ее подбодрить, но она не стала его слушать.
— Отличная мысль, — согласилась Элис. — Передай ей, что когда мы видели ее драконицу, та держалась на воде и плыла уверенно.
Тимара не стала задерживать Татса. Пусть идет утешать Джерд. Ей нет до этого дела. Она выбросила его из головы тогда же, когда и Рапскаля. Ни одного из них она толком и не знала. Куда лучше ни к кому не привязываться. Тимара сомневалась, не сваляла ли она дурака. Обязательно ли было цепляться за свою боль и гнев? Может, стоило не обращать внимания, простить его и остаться друзьями? На какой-то миг ей показалось, что решение остается за ней. Она могла счесть его поступок важным, а могла выбросить из головы, как несущественное происшествие. Такое заострение внимания причиняло боль им обоим. Пока она не подозревала, что произошло между ним и Джерд, они оставались друзьями. И изменилось лишь то, что она узнала об этом.
— Но забыть-то я не могу, — прошептала Тимара себе под нос. — И если он однажды так поступил, значит, он вовсе не такой человек, каким я его считала.
— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросила Элис. — Ты что-то сказала?
— Нет, просто думаю вслух.
Тимара закрыла глаза ладонями. Она в безопасности, одежда начинает подсыхать. Хочется есть, но голод заслоняют собой боль и усталость, так что он может и подождать.
— Попробую найти местечко, чтобы немного поспать.
— О, — разочарованно протянула Элис. — Я надеялась, мы пойдем и поговорим с остальными. Узнаем, что они видели и что с ними случилось.
— Так иди. Я не против одиночества.
— Но… — начала Элис, и Тимара вдруг поняла, в чем состоит ее затруднение.
Должно быть, она никогда раньше не лазала по деревьям, не говоря уже о том, чтобы перебираться по ветвям с одного на другое. Элис нужна была помощь Тимары, но просить она не хотела. Девушка внезапно отчаянно затосковала по сну и уединению. Голова гудела; ей хотелось найти какое-нибудь тихое местечко, где можно поплакать, пока не заснешь. Ее мысли не покидал Рапскаль с его беззаботной улыбкой и добрыми шутками. Ушел. Ушел от нее дважды за один вечер. Ушел, скорее всего, навсегда.