Драконья погода

Уотт-Эванс Лоуренс

Затем их снова отогнали от колодца, и Маслолей отправился наверх.

Подъемник никогда не оставался внизу дольше чем на пару минут, обязательно под наблюдением одного или обоих надсмотрщиков и только когда в верхнем туннеле находились люди; владельцы рудника боялись, что рабы попытаются выбраться наружу по тросам. В конце каждой смены всегда происходило одно и то же — вниз опускался пустой подъемник, его наполняли рудой, поднимали наверх, разгружали в вагончики, и подъемник снова отправлялся на дно колодца. На сей раз с обедом для рабов — в соответствии с количеством

руды, которую они добыли за смену. Вместе с едой прибывал новый надсмотрщик. Тот, чья смена закончилась, возвращался наверх и закреплял подъемник, чтобы рабы не смогли до него добраться.

Кое-кто из более смелых рабов предлагал сначала опускать подъемник с едой и надсмотрщиком, а потом поднимать руду наверх — чтобы сэкономить одну ездку. Но ответ — если надсмотрщики до него снисходили — всегда звучал одинаково: рабы будут быстрее и старательнее загружать руду, зная, что получат ужин, только когда все сделают.

Когда подъемник скрылся в темноте, Кровавая Рука остался на дне колодца в полном одиночестве, он стоял и молча разглядывал рабов.

Куча тряпья по-прежнему лежала на своем месте, теперь ее обильно присыпала серая пыль и мелкие камешки. Обрывки старых перетершихся канатов, из-за которых произошел несчастный случай, валялись в углу. Бочонки с водой и бутыль с маслом стояли в стороне.

Около двух дюжин рабов собрались в туннеле, чтобы получить ужин.

Рядом с Арлианом оказалось еще четыре рудокопа — и один мешок с едой. Он ждал, когда каждый из них возьмет свою долю.

Один из рабов, которого звали Раминд, посмотрел на Арлиана, а затем на своих товарищей.

— Делим на четверых, так? — заявил он.

Арлиан выпрямился.

— Ладно, дай и ему тоже, — проворчал Нарыв. — Надсмотрщику не понравится, если мы его обойдем.

— Ну да, я забыл, наш Арлиан теперь ходит в дружках у Руки, — язвительно проговорил Раминд.

Арлиан протянул руку, но Раминд швырнул мешок ему в лицо. Арлиану удалось увернуться, однако поймать его он не сумел, и ему пришлось пройти чуть дальше в туннель, чтобы поднять мешок с пола.

Когда он наклонился, Раминд прошел мимо, сильно толкнув его в плечо.

— Прошу прошения, — заявил он. — Нам пора работать, а мне тут компания не нужна.

Арлиана пихали и немилосердно толкали локтями. Олнеор его не тронул, только проворчал:

— Я думал, от тебя будет прок, парень. Похоже, я ошибся, старый дурак.

Нарыв молча прошел мимо.

Арлиан стоял, держа в руке мешок с едой, и смотрел и, вслед, пока они не скрылись за поворотом. Тогда он тяжел вздохнул, сел на пол и открыл мешок.

В тот момент, когда он вытащил горбушку черного хлеба и горсть крошечных кусочков сыра, свет от лампы закрыла тень.

— Эй, ты, — сказал Кровавая Рука. — Встань.

Арлиан поднялся на ноги.

— Тебя, кажется, зовут Арлиан?

— Арлиан.

— Это ведь ты меня вытащил перед тем, как чертова руда посыпалась вниз?

Арлиан кивнул.

— Ждешь от меня благодарности?

— Нет.

Арлиан не видел лица Кровавой Руки, поскольку лампа висела за спиной надсмотрщика, но ему показалось, что тот нахмурился.

— Ты

себе жизнь испортил тем, что меня спас, ведь так?

Арлиан пожал плечами.

— Зачем ты это сделал?

— Решил, что так будет правильно.

— Про Диниана знаешь?

— Слышал, — ответил Арлиан. — Меня тогда здесь еще не было.

— И все равно ты меня спас?

Арлиан снова пожал плечами.

— Знаешь, мне ты тоже жизнь усложнил. Продлил, конечно, но легче она не стала.

Арлиан даже плечами пожимать не стал.

— Мне не нравится, что я обязан жизнью рабу. Это плохо. Я хочу знать, зачем ты меня спас.

Арлиан колебался несколько мгновений, затем поднял глаза и посмотрел прямо в тени, окутывающие лицо Кровавой Руки.

— Зачем вы убили Диниана? — спросил он.

Кровавая Рука фыркнул:

— А тебе разве не сказали?

— Мне сказали, что вы бессердечный ублюдок, — ответил Арлиан. — Но я много думал… Если бы вы действительно были таким бессердечным, то гораздо чаще пускали бы в ход хлыст. Мне кажется, причина в другом.

— А если я попробовал и мне не понравилось?

— Или вы не собирались его убивать, — предположил Арлиан. — Может быть, вы просто испугались.

Кровавая Рука удивленно на него посмотрел и спросил:

— Ты так думаешь?

— Я не знаю, — проговорил Арлиан. — Мне совсем не нравится гадать. Я бы хотел понять, почему вы его убили.

— Я тоже, — вдруг сказал надсмотрщик. — Так случилось — и все. Я не собирался его убивать. Но я был молод и напуган, и мне хотелось показать, кто здесь главный, а начав его бить, я уже не мог остановиться — боялся остановиться.

— Вы часто о нем думаете? — спросил Арлиан.

— Каждую ночь, — ответил Кровавая Рука и издал какой-то звук, похожий на смех. — Знаешь, что в этой истории самое смешное? Я вел себя неправильно, совершил худшее, что может быть, — убил ни в чем не повинного человека, который пытался научить меня тому, чего я не знал. А в результате все сложилось как нельзя лучше — я получил имя, которое вы решаетесь произнести только шепотом. Все так боятся меня, что с тех пор ни разу не пришлось никого наказывать, а моя смена продолжает давать больше руды, чем другие. В мире нет справедливости, Арлиан.

— Я знаю, — ответил Арлиан, который вдруг вспомнил родную деревню, сожженную и опустевшую, свою семью, погибшую по прихоти трех чудовищ. — Да, если только мы сами нет захотим ее восстановить.

— У тебя был шанс ее восстановить, — заметил Кровавая Рука. — Ты мог дать мне умереть за то, что я сделал с Динианом, но ты решил иначе. Почему?

Арлиан снова заколебался. Он мог сказать то же самое, чтя говорил своим товарищам в течение последних трех смен, что лучше сохранить жизнь Кровавой Руке, чем получить нового, неизвестного надсмотрщика или ужесточение режима в руднике. Но ему вдруг расхотелось лгать человеку, только что открывшему ему правду о смерти Диниана, человеку, которого эта смерть беспокоит, несмотря на прошедшие с тех пор годы.