Драконья погода

Уотт-Эванс Лоуренс

— А, понятно. А ты…

— Я здесь живу, — ответила женщина. — Меня зовут Конфетка. — Она очень мило склонила голову набок. — Можешь сам судить, подходит ли мне это имя.

Арлиан, глядя на нее, улыбнулся. Впервые за последние несколько дней ему удалось согреться, да и вообще он чувствовал себя просто превосходно, хотя по-прежнему был грязным и ужасно хотел есть.

— По-моему, оно тебе очень подходит.

— Ну и хорошо. Спасибо. Так, а теперь скажи, кто ты такой и как сюда попал?

Арлиан поколебался несколько мгновений.

— Я из деревни, которая находится

в Курящихся Горах.

Конфетка удивленно на него посмотрела.

— А разве там есть деревня?

— Была, — пояснил Арлиан. — Но ее уничтожили драконы и вся моя семья погибла.

— А, так ты из Обсидиана? — вскричала Конфетка. — Но ведь это случилось семь лет назад! Я думала, все погибли! Тебя не было в деревне, когда напали драконы?

Арлиан покачал головой. У него дрогнул голос, когда нахлынули воспоминания о том страшном дне. Он не говорил о гибели своей семьи вот уже много лет — с тех пор как умер Хэтет. Кое-кто из рудокопов начинал над ним потешаться, когда Арлиан говорил о прошлом. Они отказывались верить в то, что он видел драконов и остался в живых. Некоторые из них даже считали, что он никогда не был свободен, да и вообще не знал своих родителей. Поэтому, чтобы не слышать насмешек, Арлиан перестал вспоминать свое детство и жизнь в Обсидиане.

Но Конфетка знала о нападении драконов, даже слышала название его родной деревни. И сказала, что с тех пор прошло семь лет.

Семь лет на руднике. Значит, ему сейчас восемнадцать?

— Я спрятался в подвале, — сказал он.

— И остался в живых? Драконы тебя не заметили? Как здорово!

Арлиан посмотрел на нее, увидел искреннюю радость и интерес и понял, что Конфетка намного моложе, чем он сначала подумал, наверное, не старше его самого — совсем девочка.

— А как же ты сюда попал? — спросила она. — Что ты все это время делал?

— Я был… работал на руднике под названием Глубокий Шурф, — ответил он, не считая необходимым упоминать о том, что находился там не по собственной воле.

Впрочем, Конфетка скорее всего знала, что на рудниках работают рабы, но Арлиан не хотел говорить об этом первым.

— Значит, вот почему ты такой бледный там, где нет солнечных ожогов, — догадалась она.

Арлиан кивнул.

— Но ты решил оттуда уйти?

— И пришел сюда, — снова кивнув, сказал Арлиан.

— В Вестгард? Зачем?

— А чем здесь хуже, чем в другом месте? — пожав плечами, ответил он вопросом на вопрос.

— Наверное, ничем, — с сомнением произнесла Конфетка.

— Тебе тут не нравится?

Она насмешливо фыркнула.

— О, разумеется, я просто обожаю свою работу! Выполнять дурацкие прихоти мужчин, которые платят за то, чтобы их ублажали…

— Значит, ты здесь не по собственной воле?

Неожиданно Арлиан почувствовал, как теплое чувство удовлетворения исчезло без следа. Он сел на кровати и посмотрел на девушку.

— Нет, конечно! — сердито проговорила она и отодвинулась от него. — Мы все рабыни. Разве ты не заметил этого? — Она подняла ногу и показала ему на обрубок.

— А

что случилось с твоими ногами? — задал Арлиан дурацкий вопрос, прекрасно понимая, что произошло.

— Хозяева не хотели, чтобы мы убежали, — с горечью в голосе пояснила Конфетка, — и отрубили нам ступни. Будь мы свободны, они не смогли бы этого сделать. Теперь я никуда не денусь от клиента, какими бы ужасными ни оказались его требования. Я вообще не могу убежать. Да и зарабатывать на жизнь я теперь в состоянии только одним способом. Вот что со мной произошло.

— Мне очень жаль, — проговорил Арлиан, понимая, как глупо звучат его слова. Все сжалось у него внутри.

Кто-то совершенно сознательно изуродовал эту красивую девушку! Разве можно так ужасно поступать с другим человеком?

«В мире нет справедливости», — сказал Кровавая Рука, вот еще одно подтверждение его словам.

— Извини, что я причинил тебе боль, — проговорил Арлиан. — Если хочешь, я уйду.

— Ты мне не причинил никакой боли, — ответила Конфетка. — Просто ты ничего не знал — хотя мне трудно себе представить, что кто-то может быть таким наивным.

— Я провел под землей семь лет, — печально пояснил Арлиан. — Наверное, я многого не понимаю.

Конфетка кивнула.

— Ты был рудокопом?

— Рабом, — ответил Арлиан. — Как и ты. Только если бы нам отрубили ноги, мы не могли бы добывать руду, поэтому нас держали глубоко под землей, где мы не видели солнца и забыли, что такое свежий ветер. Нас там было больше двух десятков.

Собственные слова эхом отозвались у него в сознании — «не видели солнца и забыли, что такое свежий ветер». Ветер оказался злым и холодным, но Арлиан все равно радовался ему.

— Ты сбежал? — спросила Конфетка.

Арлиан кивнул.

Неожиданно она все поняла.

— Так вот почему ты босиком, да еще без куртки!

— Я убежал всего несколько дней назад, — снова кивнув, проговорил Арлиан. — Ты первое живое существо, с которым я разговариваю после того, как ушел из рудника.

— Ну, ты со мной не только разговаривал, — заявила Конфетка и улыбнулась.

— Ты первая женщина, которую я увидел с тех пор, как семь лет назад умерла моя мать, — извиняющимся голосом проговорил Арлиан.

Конфетка от удивления раскрыла рот, затем снова ухмыльнулась и соблазнительно потянулась.

— Надеюсь, тебе нравится то, что ты видишь, — проворковала она.

— Зачем ты меня позвала? — спросил спустя несколько секунд Арлиан.

— Каприз, — ответила Конфетка. — Захотелось глотнуть свежего воздуха. Мой последний клиент отвратительно вонял и поливал себя духами, чтобы заглушить запах. Когда я открыла окно и заметила, как ты на меня глазеешь, то позвала тебя, чтобы ты мог разглядеть меня получше. Хозяева твердят, что нас могут видеть только те клиенты, что платят деньги, поэтому я всегда стараюсь себя показывать — когда у меня появляется возможность. — Конфетка пожала плечами. — Кроме того, мне стало любопытно — по улицам не часто бродят грязные оборванные незнакомцы. Стража их не пускает.