Драконья тень
Шрифт:
Я сказал ей, когда она отвернулась от меня, что за любовь к смертным есть цена. Вот она, эта цена. Останься она со мной – останься она джер-драконицей – Джон услышал и понял слово (самка, еще не имевшая птенцов)
– тебе не нужно было бы искать меня. Будь ее сын драконом, этой проблемы бы не было.
Драконий гнев был холоден, как крошащееся стекло. Джон снова почесал бороду и сказал: – Ну, рискуя очередным маканием в море, думаю, ты не прав насчет этого. Если Сентуивир случайно выбрал это время и это место, чтобы напасть, я сжую свои перчатки. Этот малый в очаровательном берете оказался ушлым парнем, он подождал, пока я сделаю
Драконы заботятся каждый о себе. Моркелеб снова сдвинул крылья и на костях его таза, в эбонитовых зарослях шипов на суставах, позвоночнике и черепе засияли первые солнечные лучи. В дни, когда Изикрос создал свое войско, мы жили в Горах Теней, и в пещерах этих гор, которые называли Убийцы Людей; мы не живем там больше.
Люди слабы, Драконья Погибель. Когда человек сталкивается с тем, кто сильнее его, он бежит по улице и кричит, и из дверей выйдут люди и нападут на силача ради слабейшего. Таков путь людей, которые всегда боятся.
Джон не говорил ничего какое-то время, слушая голос прибоя на скалах внизу. Пытался придумать, что сказать, чтобы привлечь это чуждое создание; пытался, отчаянно понимая, что если он скажет что-то не так, Ян и в самом деле пропал. Но все, что он нашел сказать, так это: – Не позволяй своей ненависти ко мне украсть у нее сына, которого она любит.
Темная голова резко обернулась; Джону пришлось быстро отвести глаза, чтобы избежать алмазного мерцания его взгляда. Ты забываешь, что говоришь не с человеком. Ненависть чужда драконам.
Джон сказал: – Как и любовь.
Да. Со щелчком, похожим на удар молнии, шелковистые крылья распахнулись, ловя океанский ветер. Дракон размотал хвост со скал. И она тоже.
За миг до этого дракон взобрался на вершину, похожий на огромную сверкающую птицу. И сейчас его мускулы, чешуя и сухожилия словно стали всего лишь тенью и весили не более шарфа из тончайшего шелка. Его легко подхватил ветер, он поднялся над тенями пика и весь словно вспыхнул драгоценными камнями, когда направился к солнцу. Джон наблюдал за ним, а сердце кричало, Нет! Драконьи крылья согнулись; он спикировал почти к самым волнам, потом быстро и круто забрал вверх, словно сокол, взмывающий над добычей. Но не упал камнем, как сокол. Он спирально уходил все выше и выше на фоне ясного неба и полетел на запад, уменьшаясь и исчезая в воздухе.
Глава 12
Мне придется рассказать Джен.
Эта мысль была едва ли не больше, чем он мог вынести.
А затем, Мне придется дотащить Молочай до земли.
В какой-то пустоте оцепенения Джон снова наполнил все емкости для воды на своем суденышке из ручья, сложил одеяла и разбросал пепел от костра.
Ян пропал.
Демоны проникли в Изикроса и выжгли его душу…Используя его магию, как кукловод использует куклу.
Джон коснулся уже перестающих болеть ребер.
Что бы ни случилось – почему бы маг-демон ни забрал мальчика-колдуна – очевидно, они нигде еще не появились: демоны, маги, дракон.
И в данный момент только он, Джон Аверсин, знал.
Он проверил воздушные баллоны Молочая и обнаружил, что они еще держатся на плаву. Взбираясь по лестнице и на ивовый планшир, когда судно поднялось над тенями соседнего утеса, он ощутил странную печаль, покидая остров.
В двигателе было немного энергии, и он какое-то время заводил его вручную,
Ян пропал.
Он закрыл глаза и увидел след башмака сына и следы этого человека в расшитом берете.
Они были где-то на островах. Я мог их найти…
Он отбросил эту мысль. Они объявятся, думал он. В Уинтерленде, на юге, в воздухе над Кайр Корфлин или Белом, плюясь кислотой и огнем…Они объявятся.
Он молился, чтобы добраться и предупредить командира Роклис раньше, чем они это сделают.
В свинцовом сумраке северной полуночи он видел мальчишечье лицо, окрашенное светом костра и дыма нижнего двора в Ходле: Я не неопытный. Видел красное личико малыша размером не больше его кулака, безобразное и нахмуренное под шелковистым пухом черных волос.
Ох, сынок.
Демоны.
Его сердце переворачивалось в груди.
Согласно Дотису в его Историях и случайным упоминаниям у Горгонимира, в прошлом наказание тех, кто связался с демонами, включало сдирание кожи, четвертование и сожжение заживо. Горгонимир составил скрупулезную иерархию Исчадий Ада, начиная с простых болотных тварей, шептунов, леших, огневиков, домовых и гномов до созданий тьмы, что проникают в человеческие души. Есть демоны и демоны, сказал Моркелеб. Когда Джон читал древних, у него сложилось впечатление, что большинство из них не знают, о чем говорят.
Как вернуть обратно души тех, у кого их вырвала болезнь, Драконья Погибель?
Он не может пропасть. Не может.
Время от времени болотные твари овладевали ребенком и их изгоняли. Эта задача доводила Дженни до изнеможения и она всегда действовала с величайшей, тщательнейшей осмотрительностью, но все же это было в ее силах, и иногда, если это сделать достаточно быстро, душу ребенка можно было исцелить ( по крайней мере, часть ее). Конечно, даже самые мелкие огневики с болот могли быть смертельно опасны. Джон знал, что на Дальнем Западном Выезде, рядом с Призрачными Топями, когда кого-то хоронили, то труп привязывали к гробу до тех пор, пока его не сожгут, опасаясь, что там поселятся демоны.
Волшебник-демон. Демоны, что сильнее заклинаний, которыми обычно защищают себя волшебники.
Он закрыл глаза, пытаясь скрыться от картин, что теснились в его сознании и терзали его.
Он слышал шептунов на болотах, подражавших голосам Дженни, Яна или одной из его теток. Они просили его сделать то-то и то-то или пытались завести в топи. Он думал, что для Исчадий Ада не составит труда поговорить с магом во сне. Соверши этот обряд, произнеси эти слова, смешай кровь и жидкость на раскаленном гром-камне – и ты получишь силу, которую ищешь… Дженни была не единственной, кого учили, что ключ к магии – это магия. Он знал, было время, когда она сделала бы все, что угодно, чтобы усовершенствоваться в своем искусстве.