Drama Show для мажора
Шрифт:
– Ууу. Задело тебя, да? Прям аж издалека начал лишь ради того, чтоб красивенько зафиналить.
– Договоришься когда-нибудь.
– Боюсь-боюсь-боюсь, - сарказм, понятное дело, хотя, вообще-то, стоило бы опасаться. Так-то меня от его причуд ограждает лишь стеклянная дверь. Может мышеловок по балкону разбросать? Для надежности?
– Тапок-то мой обещанный где?
– спрашиваю просто так, чтоб сменить тему, но заведя руку за водительское кресло, из заднего кармашка… РЕАЛЬНО достают мой тапок с мордой панды.
– Да ладно. Ты с ним на самом деле попёрся через половину Москвы?! Веник
– Нет. Его не брал.
– Почему? Он так-то тоже нужен.
– Что, летать на шабаши больше не на чем? Попробуй пылесос.
– Очень смешно.
– Да ладно. Будем откровенны, шутка на троечку.
На единицу с минусом, я бы сказала, но решаю промолчать. Собственно, без обоюдного поддержания диалога очаровательно познавательная беседа сходит на нет. Остаток пути едем молча, включив фоном радио. В том же молчании заезжаем во двор дома, втыкиваясь на единственно свободное место.
Выхожу первой, собираясь вручить закемарившего котёнка обратно владельцу и, так и быть, поблагодарить за то, что он подработал таксистом, но недоумённо замираю, заметив знакомый минивен и, достающего из багажника пакеты, мужчину.
– Папа?
И правда. Папа с мамой.
– Привет, дорогая, - последняя летит целоваться.
– Я уж думала, что случилось. Лизе звоню, не отвечает. Тебе звоню, не отвечаешь. А ключей-то у нас нет, вам же оба комплекта отдали.
– Ой, да. У меня ж на беззвучном. Перед экзаменом отключала. А вы тут… как?
– Как группа поддержки с тортиком, - папа шустреньким колобочком подкатывает к нам с двумя большущими пакетищами. Такой смешной он. И раздобревший. Пузико, кажется, округлилось ещё больше. Ежедневные шашлыки никому на пользу не идут, а он в их готовке профи.
– Одну поздравить с сессией, другую пожалеть и слёзы подтереть. Этот Ваня мне никогда особо не нравился.
– Да тебе никто не нравился.
– Это да. А потому что нечего на девочек моих зариться кому попало.
– Не слушай его, - отмахивается мама.
– Мы вообще-то не планировали без приглашения приезжать, но были неподалёку, вот и решили заскочить. В магазин заехали, немного прикупили, а то знаю я вас: в холодильнике шаром покати. Или мы невовремя? Это что за милое создание?
– ну вот, котика, наконец, примечают.
– Не боишься, что с Зевсом не поладят?
– А? А, не. Это не мой. Это его, - киваю в сторону Булата, как раз идущего к нам… и размахивающего моим тапком. Который я забыла в пассажирской дверце.
– Ты не Золушка, а растяпа. Хочешь подарить мне его как сувенир, так и скажи. Обычно девчонки нижнее белье дарят, но мы другой фетиш намутим, так и быть, - он замирает рядом, переглядываясь с родителями.
– Драсте.
– Здрасте, здрасте, - ох уж этот хитрый мамин прищур, в котором так и читается: ага, я всё поняла.
– Это, если что, сосед. Через стенку, - сознаюсь с таким видом, будто я самолично в этом виновата.
– Булат, - тот с готовностью протягивает ладонь напрягшемуся отцу. Шуточка с нижним бельём явно было лишняя.
– Виктор Петрович, - всё же обмениваются они рукопожатием.
– Викторовна, значит. Я угадал!
Угадал, угадал.
– Булат… - мама озадачивается, наскребая
– Не Калинин Булат, случайно?
– Он самый.
Ой. У кого-то прозрение. Только лампочка над головой не загорается.
– Вот это да! Как вырос-то! Я ж помню тебя ещё совсем мальчишкой. С Лизкой по двору всё носились как угорелые. Как родители? Вы как съехали, так я с тех пор никого и не видела. Сколько лет пытаюсь повторить Лерин пирог, и всё не то. И контакты растерялась: ни позвонишь, ни спросишь.
– С черникой и взбитыми сливками?
– понимающе усмехаются.
– А то ж! Пальчики оближешь!
Стопешечки, стопешечки. Мой мозг требует срочной перезагрузки. Кто куда съехал? Кто с кем носился? Какой пирог? Какая черника?
Просто… WHAT!?
Глава пятая. "Я просто в Кашино"
А в смысле? А как? А почему? А…
– Так ты местный что ль?
– доходит до меня.
То есть, та многодетная семья, что когда-то жила в его квартире… его семья?! А потом, получается, что, глава семейства пошёл в политику, резко поднялся и они укатили… куда-то. Где там живут местные районные шишки?
– Что ль, - усмехается Булат.
– Тогда почему я тебя не помню?
– Да они когда переехали, ты только родилась, в коляске угукала, - отмахивается мама.
– Это Лиза может его ещё помнить.
– Не помнит.
Хотя ведь она говорила, что лицо Калинина ей показалось знакомо.
– И я не помню, - пожимает плечами тот.
– Неудивительно, что взять с четырёхлеток.
– Давайте уже поднимемся?
– папа напоминает о себе сердитым пыхтением и треском целлофана.
– У меня ручки вот-вот оторвутся.
– Ой, да. Что ж мы тут топчемся!
– спохватывается родительница.
– Булат, составишь компанию? Чаю попьём. Расскажешь, как вы поживаете.
Чёёё???
– С радостью. Давайте сумку, помогу.
ЧЁЁЁ!???
– Мира, чего столбом стоишь? Ключ от домофона у тебя?
Ась? Чегось? Я немножко туплю.
Домофон. Точно.
– Мира, значит, - лукаво подмигивает мне заходящий последним Булат, пока я попутно придерживаю всем дверь.
– Ну что, теперь можно считать, что официально знакомы? Хотя, как обнаруживается, мы и так знакомы. Судьба, а?
Запоздавший пинок улетает в пустоту, хитрая белобрысая жопа успевает смыться. Недалеко правда, через пролёт возле коврика с надписью "welcome" один фиг все толпятся. Меня ждут. Я ж единственная с волшебной связкой. И кисой. Кису не забываем.
Заходим в квартиру, ныряя в гробовую тишину.
– Лиза отсутствует, по всей в видимости, - замечает папа.
Не, не гробовую. Улавливаю шебуршание и голоса в дальней части, ответственной за её комнату-тире-гостиную.
– Присутствует. Сумочка на месте, - ляпаю я и тут же замечаю то, чего быть не положено в бабской обители - мужских кроссовок. Так-так.
– Кинчик, небось, валяется смотрит. Лизон, шухер! Одевай лифчик. Родители приехали, - намеренно повышаю голос, незаметно заталкивая пяткой чужие кроссы под обувную тумбу.