Драма в Мексике
Шрифт:
— Откуда мне знать?!
— Интересно, что случилось с офицерами, которых мы высадили на остров?
Мартинес молчал.
— Надеюсь, эти высокомерные господа передохли там с голоду! — продолжал Хосе. — Впрочем, многие из них свалились в море, когда мы везли их, а в тех водах ужасно много акул-тинтореа! Санта Мария! Если бы капитан Ортева мог восстать из мертвых, нам пришлось бы спрятаться от него в утробе кита! Счастье, что ему размозжило башку гиком, [26] когда шкоты оборвались так внезапно…
26
Гик —
— Замолчи! — не выдержал лейтенант.
Матрос удивленно смолк, подумав: «Что за странные угрызения совести!» Потом не выдержал:
— Вернусь из плавания и поселюсь в этом сказочном крае. Буду стоять на вахте посреди банановых пальм, а садиться на рифы из серебра и чистого золота.
— Так ты поэтому стал предателем? — недобро усмехнулся Мартинес.
— Конечно! Все дело в пиастрах!
— Вот оно что, — поморщился лейтенант.
— А вы почему?
— Я?.. Все дело в чинах! Лейтенанту хотелось отомстить капитану!
— Ах, так… — презрительно протянул Хосе.
Да, эти двое стоили друг друга!
— Тише! — вдруг резко остановился Мартинес. — Что там такое?
— Ничего, — поднялся на стременах Хосе.
— Я видел убегающего человека! — настаивал его спутник.
— Какие выдумки!
— Говорю же — видел!
— Ну, так поезжайте, догоните его!..
— И догоню!
Лейтенант спешился и стал продираться сквозь заросли манглий. Никого… И вдруг он заметил: под деревом что-то шевелится. Мартинес подошел ближе — перед ним лежала гадюка с раздробленной головой. Хвост ее еще свивался в кольца.
— Здесь кто-то был! — воскликнул испанец, охваченный подозрениями, мучимый нечистой совестью. — Но кто же? Кто?..
— Нашли? — спросил Хосе, когда Мартинес догнал его.
— Показалось! — коротко ответил лейтенант.
Они поднялись по течению реки Мескала, притока Рио-Балсас, и вскоре увидели впереди дымок, говоривший о том, что поблизости живут люди. Это был городок Тутела-дель-Рио, но испанцы, торопясь до прихода ночи попасть в Таско, остановились там лишь на час.
Подъем становился все круче, однако лошади продолжали скакать галопом. На склонах появились оливковые рощи; земля, климат, растительность стали меняться.
Наступил вечер. Хосе знал дорогу, но с трудом ориентировался в потемках. Он искал тропу за тропой, ругаясь сквозь зубы то на споткнувшуюся лошадь, то на ветки, которые хлестали его по лицу и могли погасить сигару.
Лейтенант отпустил поводья, и лошадь сама шла вслед за Хосе. А хозяина ее терзало смутное раскаяние, хотя он и не отдавал себе в этом отчета. Настала глубокая ночь, и путники ускорили шаг. Не останавливаясь в деревеньках Контепек и Игуала, они наконец прибыли в Таско.
Хосе говорил правду: по сравнению с нищими селениями, оставшимися позади, Таско казался большим городом. Отдав поводья слуге, путешественники вошли в просторный зал харчевни, расположенной на одной из главных улиц, и уселись друг против друга за уже накрытый, длинный узкий обеденный стол. Им подали пищу — она показалась бы весьма аппетитной любому мексиканцу, но европейца мог заставить проглотить ее только острый голод: это были куриные потроха, приправленные зеленым перцем; рис, сдобренный красным перцем и шафраном; дичь, фаршированная оливками, изюмом, земляными орехами и луком; засахаренные ломтики тыквы, портулак и карбанцо; «тротильи» — печенные на листе железа маисовые лепешки. После обеда подали вино.
Как бы там ни было, но голод удалось утолить, хотя моряки и не привыкли к такой пище. Вскоре усталость свалила их с ног. Проспали они до полудня следующего дня.
4. ТАСКО —
Лейтенант проснулся первым и стал будить Хосе:
— Пора, вставай! По какой дороге поедем?
Матрос потянулся.
— Есть два маршрута, лейтенант.
— Говоришь, два?
— Один через Сакуаликан, Тенансинго и Толуку. От Толуки до Мехико дорога хорошая, скоро, к полудню, мы уже будем на плато Сьерра-Мадре.
— А второй?
— Тот немного восточнее — через красивейшие перевалы Попокатепетль и Икктачихуальт, где почти не встречаются люди, и поэтому он надежнее первого. К тому же пятнадцать лье по отлогим горам — отличная прогулка!
— Раз так, едем длинной дорогой, — решил Мартинес. — Но где мы будем ночевать?
— Если скакать со скоростью двенадцать узлов, то можем добраться до Куэрнавака.
Они отправились на конюшню, приказали оседлать коней и наполнили маисовыми галетами, вяленым мясом и гранатами свои «мочилы» — мексиканские переметные сумки, — потому что в горах трудно найти харчевню. Затем расплатились и двинулись на восток.
Скоро показались первые дубовые рощи; испанцы обрадовались: ведь дуб приносит удачу. Понемногу исчезли нездоровые испарения, поднимавшиеся над нижними плато; здесь, на высоте полутора тысяч метров над уровнем моря, стали попадаться растения и злаки, ввезенные сюда еще первыми завоевателями Мексики. Зрела пшеница, касались друг друга ветвями азиатские и французские деревья; зеленые ковры лугов украшали экзотические цветы с Востока — фиалки, васильки, вербена и маргаритки; неповторимый колорит придавали пейзажу заросли корявого, смолистого кустарника; теплый воздух был пропитан сладким запахом ванили, росшей на тенистых склонах гор, амирисов [27] и ликвидамбаров. [28] Прекрасно дышалось в этих местах, отнесенных учеными к «умеренному климатическому поясу».
27
Амирис — кустарник и дерево, так называемое «американское розовое дерево»; служит материалом для построек и различных изделий, а также используется для благовонных курений.
28
Ликвидамбар — высокое листопадное дерево, при повреждении коры выделяет ароматический бальзам — стиракс.
Дорога на плато Анахуак вела их все выше и выше к крутым склонам гор, образующих Мексиканское нагорье.
— Смотрите, — воскликнул Хосе, — вот и первая река из тех, через которые нам следует переправиться.
Перед ними в глубоком ущелье звенел горный поток.
— Когда я проезжал здесь в последний раз, русло было сухим, — отметил Хосе. — За мной, лейтенант!
По вырубленной прямо в скале пологой тропинке они спустились к броду.
— А есть ли другая переправа? — спросил Мартинес.
— В период дождей уровень воды поднимается, и тогда приходится идти к Икстолукке.
— Здесь безопасно?
— Не очень: можно напороться на мексиканский кинжал!
— Ах да, ведь индейцы, живущие в горах, по-прежнему разрешают споры при помощи ножа!
— Конечно, — засмеялся Хосе, — и у них придумано столько для него названий: эстоке, вердуго, пуна, анчилло, бельдоке, наваха… А еще горцы дают имена своим любимым кинжалам, за которые так и норовят хвататься в драке! Хотя, черт его знает, для нас, может, это и к лучшему! По крайней мере, не придется опасаться быстрых пуль длинноствольного карабина. Ужасно обидно, когда не знаешь, кто этот плут, что сумел тебя подстрелить!