Драмы. Басни в прозе.

Лессинг Готхольд-Эфраим

Явление шестое

Натан (один) Гм! Гм! Диковинно! – Что ж это? Что за прихоть? Я ждал – он денег спросит, а ему Понадобилась правда! Да какая! Наличная, в монете! И пускай бы В старинной, весовой – куда ни шло, Нет, новую ему подай монету, Которую мы счетом принимаем По той цене, что выбита на ней! Но только правда быть такой не может! Как деньгами мешок, так правдой мозг Он начинить не хочет ли? Да кто же, Кто жид из нас? А если… если в правде Нужна ему не правда? Если правда Одна ловушка здесь? Нет, подозренье Одно уж это слишком мелко. Мелко? Что мелко для великих? Да, конечно, Конечно, так: он прямо в дом вломился! А друг придет – сначала постучится. Я должен быть настороже! Но как? Стоять за иудейство – не годится, А против иудейства – уж совсем Нехорошо. Тогда он будет вправе Спросить меня: ты против иудейства, Так почему ж не мусульманин ты? Ах! Вот что! Да! Вот в чем мое спасенье! Не дети ведь одни до сказок падки. Пускай идет! Пускай теперь идет.

Явление седьмое

Саладин и Натан.

Саладин (Там поле чисто!) Что ж? Не слишком скоро Вернулся я? Обдумал ли ты все? Ну, говори! Здесь ни одна душа Нас не услышит. Натан Пусть хоть целый мир Нас слушает. Саладин Вот как! В свою ты правду Так сильно веришь? Да, вот это – мудрость! От правды никогда не уклоняться И ей одной все в жертву приносить! И кровь и плоть! И жизнь и достоянье! Натан Да, если нужно, если польза в том. Саладин Отныне, значит, я могу носить По праву титул этот: "благодетель Вселенной и закона"? Натан Славный титул! Но от меня, султан, ты ждешь ответа. Начать его мне было бы удобней Со сказочки. Позволишь? Саладин Отчего же! До сказок я охотник, если их Рассказывают складно. Натан Ну, уж этим Я вряд ли угожу тебе. Саладин Опять Ты со своим смиреньем горделивым! Рассказывай! Рассказывай-ка лучше! Натан В глубокой тьме времен в стране восточной Жил человек; был перстень у него Руки любимой дар – с бесценным камнем. То был опал с игрою многоцветной, И обладал тот камень тайной силой: Кто с верою носил его, всегда Приятен был и господу и людям. Так мудрено ль, что этот человек Не только день и ночь не расставался С сокровищем своим, но и навеки Решил его в потомстве сохранить? Решил и сделал так: оставил перстень Из сыновей любимому, чтоб тот Сам завещал его любимцу сыну И чтоб такой избранник, невзирая На возраст свой, одной лишь силой перстня Главенствовал и властвовал над родом. Внимай, султан. Саладин Я весь вниманье. Дальше. Натан От сына к сыну так переходя, Достался, наконец, заветный перстень Отцу трех сыновей; и как все трое Равно ему во всем покорны были, Так всех троих равно и он любил. И лишь по временам отцу казалось, Что перстня наиболее достоин То старший сын, то средний, то меньшой, Тот, словом, сын, который с ним глаз на глаз, Без братьев, оставался и невольно Один овладевал его любовью. Не выдержало любящее сердце И перстень чудодейственный был порознь Обещан всем троим. Так время шло. Не за горами смерть. Отец, чем дальше, Тем больше все смущается, скорбит: Двух сыновей приходится обидеть. Обманщиком явиться перед ними! Как быть ему теперь? – И вот тайком Он к мастеру шлет перстень с порученьем. Какого бы труда, каких бы денег Ни стоило, согласно образцу Такие же еще два перстня сделать. Работа удалась. Три перстня мастер Заказчику принес – и сам заказчик Свой перстень отличить не мог от новых. Обрадованный старец призывает К себе поочередно сыновей, Благословляет их поочередно, По перстню им дает – и умирает. Ты слушаешь, султан? Саладин (отворачивается от него в смущении) Да, да! Но только Кончай скорее сказку. Натан Я пришел Уже к концу. Что было дальше – ясно Само собой. Едва лишь закрывает Отец глаза, приходит каждый с перстнем И каждый хочет быть владыкой рода. Ни розыски, ни жалобы, ни тяжбы Ничто не помогает: доказать, Где перстень настоящий, – невозможно. (Молчит, выжидая ответа султана.) Почти настолько же, как нам узнать, Где

вера настоящая. Саладин И все? И это мне должно служить ответом? Натан Должно служить мне извиненьем только, Что не берусь я различать те перстни, Которые отец и заказал, Чтоб различить нельзя их было вовсе. Саладин Что перстни мне! Оставь свою игру! В религиях, которые тебе Я перечислил, думаю, найдется Различие; найти его нетрудно В одежде даже, в пище и питье! Натан Но только не в основах. Ведь основа У всех одна: история, не так ли? Где – летопись, где – устное преданье!.. И на слово истории должны Мы верить?.. Нет? Кому ж мы верим больше? Родным конечно? Кровным? Чьей любовью Мы живы с детских лет? Кем никогда Мы не были обмануты, иначе Как из любви, для нашего же блага? Где верою все держится, возможно ль, Чтоб праотцам твоим перед своими Я отдал предпочтенье? И напротив: Как требовать могу я от тебя, Чтоб уличал во лжи своих ты предков, Моих признавши? Это будет верно И в отношеньи христиан, не так ли? Саладин (Клянусь, он прав! И я умолкнуть должен.) Натан Теперь к перстням позволь мне возвратиться. Как сказано, пошли у братьев тяжбы; И каждый присягал перед судьей, Что перстень им из рук отца получен И был ему давным-давно обещан: И было верно это утвержденье! При этом каждый всем на свете клялся, Что обмануть его отец не мог, Что доброго отца и заподозрить Не смеет он в обмане, что скорее Он братьев обвинил бы в плутовстве, Хоть до сих пор способными на это Их не считал; но не уйдет виновный: Разыщет он его и отомстит! Саладин А что ж судья? Услышать любопытно, Как ты судью заставишь говорить? Натан Судья сказал: "Иль вашего отца Доставьте мне сейчас, иль прочь идите. Не думаете ль вы, что я обязан Загадки вам разгадывать? Иль ждете, Чтоб сам заговорил желанный перстень? Постойте-ка! Я слышал, он имеет Таинственную силу – привлекать Особую любовь людей и бога К владельцу своему. Вот где разгадка! Ведь силы этой нет в перстнях поддельных! Который же из вас двумя другими Всех более любим? Ну, говорите! Молчите вы? Так, значит, ваши перстни На вас одних и действуют? Других же Их сила не касается? И каждый Себя же самого всех больше любит? О, если так, то явно: все вы трое Обманщики, введенные в обман! И перстни ваши все поддельны, явно. Должно быть, настоящий был потерян; Чтоб скрыть и заменить потерю эту, Отец и приказал уж заодно Для каждого из вас по перстню сделать. Саладин Прекрасно! Восхитительно! Натан "Итак, Судья все продолжает, – если нужен Вам не совет, а приговор, – ступайте! Совет же мой таков: что вам дано, С тем вы и примиритесь. Перстень есть У каждого: пусть каждый и считает, Что перстнем он владеет настоящим. Быть может, ваш отец не захотел, Чтоб воцарилась в роде тирания От перстня одного. Он вас любил, Как видно, равно всех; не потому ли Он не решился двух из вас обидеть На пользу одному? Так подражайте ж Отцу в любви и строго неподкупной И чуждой предрассудков! Силу перстня. Какой кому вручен, друг перед другом Наперерыв старайтесь обнаружить! Чтоб сила эта крепла, будьте сами Скромны, миролюбивы, милосердны И преданы чистосердечно богу! И если та же сила неизменно Проявится и на потомках ваших, Зову их через тысячи веков Предстать пред этим местом. Здесь тогда Другой судья – меня мудрее – будет. Он скажет приговор. Ступайте!" – Так Закончил речь судья благоразумный. Саладин О боже! Боже! Натан Если, Саладин, Ты чувствуешь в себе на то призванье Мудрейшим этим быть… Саладин (порывисто схватывает его за руку и до конца не выпускает ее) Я? Я – ничто? Ничтожный прах? – О боже! Натан Что с тобою? Саладин Натан, Натан! Ведь тысячи веков Не минули еще. И мне ли место Судьи занять! Прощай. Но будь мне другом. Натан И больше ничего ты мне не скажешь? Саладин Нет, ничего. Натан Ни слова? Саладин Нет. А что? Натан Есть просьба у меня – и я хотел бы Когда-нибудь, при случае… Саладин Да разве Для просьбы нужен случай?.. Говори! Натан Я совершил далекую поездку, Собрал долги и думаю: не много ль Скопилось у меня наличных денег? Такие времена теперь настали, Что надо обо всем подумать. Я Не знаю, где мне их держать без риска? И вот пришло мне в голову: уж если Все ждут войны, война же вызывает Расходы чрезвычайные, – быть может, Нуждаешься и ты кой в чем… Саладин (пристально глядя на него) Натан! Я не желаю знать, успел ли Аль-Гафи С тобою повидаться, не желаю Расследовать, не потому ли помощь Ты предлагаешь мне, что у тебя Возникло подозренье… Натан Подозренье? Саладин Я заслужил его. А, впрочем, что ж! Прости меня: приходится сознаться, Что я и сам с тобой намеревался Поговорить… Натан Уж не о том ли самом? Саладин Да, именно. Натан Вот нам обоим – кстати! Но только не рассчитывай, султан, На всю мою наличность. Мне большая Уплата предстоит. Тут есть храмовник, Тебе небезызвестный… Саладин Что? Храмовник? Надеюсь я, что деньгами своими Не вздумаешь поддерживать ты злейших Моих врагов? Натан Я говорю ведь только О том одном, которому ты жизнь Велел оставить. Саладин Ах, ты мне напомнил! Ведь я об этом юноше забыл, Совсем забыл! Так он тебе известен? Где он теперь? Натан Как? Разве ты не слышал, Чем я ему по милости твоей Обязан? Нет? Едва избегнув смерти, Он снова мог погибнуть, из огня Спасая дочь мою! Саладин Он это сделал? А! У него и вид такой. Наверно, И брат мой поступил бы точно так же: Недаром так он на него похож! Он здесь еще? Веди его сейчас же! Так много я сестре об этом брате Рассказывал, – она его не знала, Что показать ей должен непременно Подобие его! Сходи за ним! Вот сколько добрых дел родиться может От одного, хотя бы лишь пристрастьем Рожденного. Иди! Иди за ним! Натан (освобождая руку) Иду сейчас! А то, другое дело Само собой, конечно? (Уходит.) Саладин Ах, напрасно Сестру я удалил! Скорее к ней! Теперь изволь рассказывать все это! (Выходит в другую дверь.)

Явление восьмое

Сцена представляет место под пальмами, близ монастыря, где

Храмовник поджидает Натана.

Храмовник (в смятении ходит взад и вперед; потом вскрикивает) Стой, жертвенная тварь! Передохни! Довольно уж! Не стану я, не стану Доискиваться, что во мне творится; Загадывать не стану и вперед. И убежал напрасно я, напрасно. А что ж, как не бежать, мне оставалось? Ну все равно: что будет, то и будет! Удар был слишком быстр, чтоб от него Успел я увернуться, а его Так долго избегал. Ее увидеть, К чему так мало я стремился раньше, Ее увидеть и теперь решиться Всю жизнь глядеть?.. Решиться! Но решенье Есть умысел, есть действие; а я Я лишь игрушкой был. Ее увидеть Не значит ли почувствовать, что сразу Душа твоя слилась с ее душой? Да, это было так – и остается. Жить без нее теперь уж для меня Немыслимо; жизнь без нее была бы Мне смертью – даже там, где после смерти Дано мне быть – и то мне было б смертью. Любовь?.. Ну да, любовь! Храмовник любит. Еврейку христианин любит… Гм! Хотя б и так!.. В земле обетованной (Хвала и слава ей) уже от многих Обетов суеверных я отрекся. И что мне орден мой? Ведь как храмовник Я умер для него с того мгновенья, Как в плен попал. И эта голова, Подарок Саладина, та же разве? Нет, новая. Что в прежнюю вбивали, Чем прежняя начинена – ведь этой Неведомо совсем. И эта лучше: Под отчим небом ей куда привольней! Я чувствую, что в этой голове Такие же теперь родятся мысли, Какие здесь и у отца наверно Рождались, если только про него Не сказки мне наврали. Сказки! Но Они правдоподобны; никогда Они правдоподобней не казались, Чем в этот миг, когда пришлось мне только Споткнуться там, где мой отец упал. Упал? Со взрослыми достойней падать, Чем на ногах с младенцами держаться. Его пример – его же одобренье. А чье ж еще мне одобренье нужно? Натана? О! Натан меня не только Одобрит – ободрит. Что за еврей! И все-таки жидом казаться хочет! Да вот и он; спешит, лицо сияет. С иным лицом никто от Саладина Еще не выходил! Эй! Эй! Натан!

Явление девятое

Натан и Храмовник.

Натан Как? Это вы? Храмовник Порядочно, однако, Султан вас продержал. Натан О нет! Не очень. Промедлил я и сам к нему в дороге. Ах, верно, Курд! Ведь этот человек Своей достоин славы, и она Лишь тень его, и только. Но позвольте, Я передать вам должен… Храмовник Что? Натан Он видеть Желает вас, желает, чтоб сейчас же Явились вы. Зайдемте лишь ко мне Мне нужно кое-чем распорядиться, А там и в путь. Храмовник Я не войду вторично В ваш дом, Натан, пока… Натан Так вы уж были? И говорили с ней?.. Ну, что ж? Скажите, Как Рэха вам понравилась? Храмовник Нет слов, Чтоб выразить! Но видеться опять Нет, нет, Натан! Нет, ни за что!.. Вот если б Вы дали мне теперь же обещанье, Что видеться могу я с ней отныне Всегда, всегда! Натан Как я понять вас должен? Храмовник (после короткого молчания, внезапно бросаясь ему на шею) Отец мой! Натан Юноша! Храмовник (так же внезапно оставляя его) Не сын? Натан, Прошу вас! Натан Милый юноша! Храмовник Не сын?.. Натан, Натан! Прошу вас, заклинаю: Природы нашей истинные связи Поставьте выше всех иных оков! Довольно с вас быть просто человеком! Прошу, не отвергайте мой порыв! Натан Мой милый, милый друг! Храмовник А сын? Сын – нет?.. Все нет – хотя бы к сердцу вашей Рэхи Признательность открыла путь любви? Все нет и нет – хотя бы ждали только Намека мы от вас, чтоб наши души В одну навеки слить? Натан Совсем в тупик Поставили меня вы, юный рыцарь. Храмовник В тупик, Натан? В тупик я вас поставил? И вашими же мыслями? Неужто В моих устах они вам стали чужды? Я вас – в тупик! Натан Узнать бы мне сначала, Который Штауфен вашим был отцом! Храмовник Что говорите вы, Натан! В такую Минуту вас тревожит любопытство! Натан Вот видите ли, Штауфена я знал; Он звался Конрадом. Храмовник А если И моего отца так звали? Натан Будто? Храмовник Я назван по отцу: ведь Курд и Конрад Одно и то же. Натан Пусть. Но мой-то Конрад Храмовник был, как вы, безбрачный; значит, Не мог отцом быть вашим. Храмовник Почему же? Натан Как? Храмовник Быть моим отцом он все же мог. Натан Вы шутите. Храмовник А вы не в меру строги! Ну, что ж! Внебрачное дитя! И с нами Уж как-никак приходится считаться. Что вам далось мое происхожденье! Оставьте родословную мою, И я не трону вашей. Чтобы я Отнесся к ней с малейшим подозреньем Избави бог! Лист за листом могли бы Вы довести ее до Авраама. А дальше уж она и мне известна Хоть клятвою готов удостоверить. Натан Вы сердитесь. Чем заслужил я это? Я вам не отказал. Я не хочу Вас на слове поймать – и только. Храмовник Правда? И только, да? О, если так, – простите! Натан Идемте же, идемте! Храмовник К вам? Нет! Нет! Там я – в огне! Я подожду. Ступайте! Коль суждено опять ее увидеть, Не раз потом увижу, нагляжусь. А так – с меня довольно, слишком даже. Натан Я постараюсь вас не задержать.

Явление десятое

Храмовник, потом Дайя.

Храмовник Да, слишком уж с меня довольно! Слишком! Так много мозг вмещает! Но порой От мелочи одной он переполнен В одно мгновенье. Ни к чему все это Чем ни был бы он полон. Но терпенье! Душа уймет встревоженные силы, Проложит путь себе, и вновь тогда Прольется свет, порядок воцарится. Впервые ль мне приходится любить? Иль, что казалось мне любовью раньше, То не было любовью? А вот это И есть оно, то чувство?.. Дайя (подкрадываясь сбоку) Рыцарь! Рыцарь! Храмовник Кто там?.. А, Дайя! Вы! Дайя Он не заметил, Как мимо прошмыгнула я. Но здесь Мы также на виду. Сюда идите! За дерево, поближе! Храмовник Что случилось? И так еще таинственно? В чем дело? Дайя Таинственно, вы правы: из-за тайны Я к вам пришла, и даже из-за двух. Одна – моя, другая – ваша, рыцарь. Хотите поменяться? Вы свою Доверьте мне; я вам свою доверю. Храмовник Что ж, я готов. Хотелось бы мне только Сперва узнать, моя-то в чем же тайна? Не объяснит ли ваша? Начинайте. Дайя Вот вы какой! Нет, благородный рыцарь, Сначала вы, а я потом. Пока Я вашей не узнаю, бесполезно Вам знать мою, поверьте. Ну, скорее! Что выведать удастся мне самой, То в счет идти не может. И тогда Я с тайною своей останусь, вы же Свою теряете. Ох, бедный рыцарь! Когда же мог надеяться мужчина От женщины укрыть такую тайну? Храмовник Которой он и сам не знает часто. Дайя Пожалуй, что и так. И если так, То мне почин приходится по дружбе Взять на себя. Как нам понять, скажите, Что вы от нас так быстро убежали? Что вы и знать не захотели нас? Что вы потом с Натаном не вернулись? Иль Рэха вам понравилась так мало? А может быть, уж чересчур? Конечно! Конечно, чересчур! Ну, как теперь Трепещет крыльями в неволе птичка? Да что уж тут! Сознайтесь, что безумно Вы любите ее; а я скажу… Храмовник Безумно? Да? Ну вам и книги в руки. Дайя В любви-то хоть, в одной любви сознайтесь: Безумие при вас остаться может. Храмовник А в нем уж и сомненья нет, не так ли? Храмовнику еврейку полюбить!.. Дайя Да, смысла здесь как будто и немного. Но кое в чем его бывает больше, Чем кажется: спаситель нам нередко Пути к себе указывает там, Где мудрецы – и те во мраке бродят. Храмовник И даже так торжественно? (Но если Спасителя сменить на провиденье Сужденье будет верно!) Вы сумели Вселить в меня такое любопытство, Какого я и не знавал доныне. Дайя О, это ведь страна чудес! Храмовник (Скорее Диковинного! Это и понятно: Весь мир толпится здесь.) Допустим, Дайя, Что так оно и есть, как вам угодно: Что я ее люблю; что без нее Нет жизни мне; что если… Дайя Правда? Правда? Так дайте же сейчас мне клятву, рыцарь, Спасти ее! Спасти и в этой жизни И в будущей! Храмовник Но как? Как сделать это? Могу ли я поклясться в том, в чем сам Не властен? Дайя Нет, вы властны. Стоит слово Промолвить мне – и власть у вас в руках. Храмовник А власть отца? Дайя Э, что отец! Отец Его принудят. Храмовник Как? Его принудят? Да разве он к разбойникам попал? Не может быть он принужден. Дайя Ну, должен Сам захотеть, и с радостью. Храмовник Как – должен, И с радостью? Так я скажу вам, Дайя, Что я уже пытался эту струнку Затрагивать. Дайя И он не отозвался? Храмовник Фальшиво отозвался он, обидно. Дайя Да что вы, рыцарь? Как? Он не подпрыгнул От радости при первом же намеке На то, что Рэху вы хотели б в жены? Стал холоден? Придумал затрудненья? Храмовник Почти что так. Дайя Тогда ни на минуту Я дольше не задумаюсь. Молчание. Храмовник И все ж Задумались? Дайя Ведь, говоря по правде, Предобрый человек! Ему я стольким Обязана! Не будь он так упрям! Вот видит бог, с какою болью в сердце На этот шаг решаюсь я! Храмовник Ах, Дайя! Покончимте с таинственностью этой. Уж если сомневаетесь вы сами, К добру иль злу ведет затея ваша, Постыдно иль похвально поступить Хотите вы, – тогда молчите лучше! И пусть забуду я, что кой о чем Вам помолчать не худо. Дайя Это значит Не удержать, а подзадорить. Ну, Так знайте же, что Рэха – не еврейка, А христианка. Храмовник (холодно) Да? Приятно слышать. Трудненько же дались вам эти роды! Но вы потуг не бойтесь! Заселяйте Усердно небеса, когда уж стали Негодны вы на это для земли! Дайя И это – все? Глумление – и только? Я говорю, что Рэха – христианка; А вы – и христианин и храмовник, К тому ж еще влюбленный, – вы не рады? Храмовник И вашего изделья христианка Вот что всего важнее здесь. Дайя А, так-то Вы поняли! Что ж, ваше дело. Нет! Мне нужен человек, который мог бы Вернуть ее к тому, что в ней так страшно Искажено – и в чем ее спасенье. Храмовник Скажите напрямик иль уходите. Дайя Она и по рожденью христианка, Крещенная родными… Храмовник (живо) А Натан? Дайя Натан ей не отец. Храмовник Что вы сказали? Натан ей не отец? Дайя Сказала правду, Которая мне стоила немало Кровавых слез. Она не дочь Натана. Храмовник Но он как дочь воспитывал ее? Воспитывал еврейкой христианку? Дайя Как водится. Храмовник И что ж? Она не знает? Ни разу не слыхала от него, Что вовсе не еврейкой родилась Она, а христианкой? Дайя Нет, ни разу. Храмовник И в этом заблуждении не только Ребенка он воспитывал, но даже И девушку оставил? Дайя Да, к несчастью! Храмовник Понять я не могу! Натан, и мудрый И добрый человек, природы голос Подделать не задумался? Решился Насильно отклонить порывы сердца, Которое, лишь будь оно свободно, Иной бы путь себе избрало? Дайя! Вы тайну мне доверили такую… Такую, что… что может привести… Не знаю сам… не знаю, что и делать! Мне надо поразмыслить… Уходите! Сейчас вернется он. Застать нас может. Идите же! Дайя Застанет – смерть моя! Храмовник Теперь я говорить с ним не способен. А встретится он вам, скажите только, Что мы найдем друг друга у султана. Дайя Смотрите же, и виду не подайте! Пусть это для последнего усилья Послужит вам, послужит, чтоб отбросить Для Рэхи всякие сомненья. Если ж Ее с собой возьмете вы в Европу, Меня вы здесь не бросите? Храмовник Об этом Речь впереди. Идите же, идите.

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Явление первое

Сцена представляет монастырские переходы.

Послушник, потом Храмовник.

Послушник Да, прав наш патриарх! Что говорить, Не очень-то я ловко исполняю Владыки порученья. Для чего же Такие мне дела он поручает? Лукавить, уговаривать, повсюду И нос совать и руки запускать Гожусь ли я на это! И за тем ли Я для себя покинул мир, чтоб в нем Я для других погряз гораздо глубже! Храмовник (поспешно подходя к нему) Насилу вас нашел я, добрый брат! Послушник Меня, мой господин? Храмовник Не узнаете? Послушник Как не узнать! Но я, признаться, думал, Что вы искать не станете меня, И даже твердо был уверен в этом. Известно господу, как тяжела Обязанность была мне с порученьем Таким к вам обратиться. Видит бог, Желал ли я, чтоб эти предложенья Пришлись вам по душе; ему известно Как был я рад, как был я втайне рад, Когда,

не долго думая, так резко Вы отказались от того, что вам Как рыцарю нисколько не пристало. И вот вы здесь! Подействовало, значит! Храмовник Я сам еще не знаю хорошенько, Зачем я здесь; а вам уже известно? Послушник Вы взвесили, обдумали все это, Нашли кой-что и в пользу патриарха, Увидели; что и почет и деньги Вам может принести его затея, Что враг есть враг, хотя б он десять раз Спасителем был нашим. И все это В себе переварив, пришли с повинной. О господи ты, боже! Храмовник Успокойтесь, Невинная, смиренная душа! Пришел сюда я не за этим вовсе, И вовсе не об этом с патриархом Хочу я говорить. Как я на это Глядел тогда, так и теперь гляжу И ни за что на свете не желал бы То мнение высокое утратить, Каким меня почтил такой хороший, Сердечный, прямодушный человек. По делу одному у патриарха Я нынче попросить совета должен. Послушник (боязливо оглядываясь) У патриарха? Рыцарь – у попа? Храмовник Да, видите ли, дело-то порядком Поповское. Послушник Нет, поп уж никогда У рыцаря совета не попросит, Хотя бы и по рыцарскому делу. Храмовник А это оттого, что не в ответе Он за свои ошибки, – в чем ему Завидовать из нас не всякий станет. Конечно, если б только обо мне Шел разговор; конечно, если б только Перед собой одним я был в ответе: На что бы мне тогда ваш патриарх! Но есть дела, где я предпочитаю Хоть дурно поступать, да по-чужому, Чем хорошо – по-своему. К тому же, Религия – теперь я вижу ясно Есть тоже партия; и как бы кто Себя вне партий ни считал, а все же, Хоть и без умысла, он держит руку Своей лишь партии. Раз это так Уж повелось, то, стало быть, законно. Послушник На это я уж лучше промолчу. Я плохо понимаю господина. Храмовник Однако же! (Что нужно мне, по правде, Решенье иль совет? Да и совет Бесхитростный мне нужен иль ученый?) Благодарю вас, брат, благодарю За доброе предупрежденье ваше. Что патриарх! Вы будьте патриархом! Не христианина как патриарха Хотел бы я спросить, а патриарха Как христианина. Так вот в чем дело… Послушник Не надо, господин! Не надо, нет! К чему? Что за советник я! Кто много знает, Тот должен и заботиться о многом; А у меня всего одна забота… Вот хорошо! На счастье мне он сам Вы слышите? – он сам сюда идет. Постойте здесь. Он вас уже приметил.

Явление второе

Те же и Патриарх, со всей подобающей его сану пышностью

появляющийся в одном из переходов.

Храмовник Охотно от него я увильнул бы. Что мне в таком! Упитанный, румяный, Самодовольный поп! И сколько блеску! Послушник Когда он снарядится во дворец, Вот блеск-то где! Теперь он от больного. Храмовник А Саладину-то и стыдно. Патриарх (приблизившись, делает знак послушнику) Эй! Храмовник, кажется? Зачем? Послушник Не знаю. Патриарх (подходит к Храмовнику. Послушник и свита отступают назад) Ну, рыцарь! Очень рад. Приятно видеть Такого молодца. Э! Чуть не мальчик! Так мы еще, бог даст, чего-нибудь Дождемся здесь. Храмовник Но большего, чем есть, Честной отец, едва ли, – уж скорее Не меньшего ли? Патриарх Я по крайней мере Желаю, чтоб, во славу христианства, В защиту дела божьего, такой Благочестивый рыцарь долго-долго И жил и благоденствовал. А это Вполне осуществимо, если только Советам зрелым старости толково Последует отвага молодая. Но чем служить могу я господину? Храмовник Тем именно, в чем молодость моя Пока еще нуждается: советом. Патриарх С охотою. Но чтоб совет был принят! Храмовник Не слепо же? Патриарх Кто ж говорит, что слепо! На то ведь мы и разумом от бога Наделены, чтоб пользоваться им, Где пользоваться следует. Но спросим: Везде ли это следует? Отнюдь! Возьмем пример. Господь чрез одного Из ангелов своих – сказать иначе, Через служителя святого слова Шлет, в благости безмерной, указанье, Каким путем особенным возможно, На радость христианства, укрепить Нам благоденствие и силу церкви: Кто ж разумом своим имеет право Вникать в предуказания того, Кем сотворен и этот самый разум? Кто смеет, как мерило, прилагать К предвечному небесному закону Ничтожные уставы мнимой чести? Я все сказал. Так в чем же господину Потребен наш совет? Храмовник Предположите, Честной отец, что у еврея есть Единственный ребенок – дочь; допустим, Что ревностно воспитывал он в ней Все доброе, что за нее он душу Готов отдать и что она взаимно Его нежнейшею любовью любит. И кто-нибудь из нас вдруг узнает, Что девочка – не дочь еврея вовсе, Что он ее давно, еще младенцем, Нашел, купил, украл, – что вам угодно, Что это – христианское дитя, Крещеное, что ей лишь воспитанье Еврейское дано и что еврей Ее за дочь свою и за еврейку Лишь выдает. Честной отец, скажите: Как с этим быть? Патриарх Чудовищно! Но прежде Пусть господин мне объяснит, что это: Действительный ли случай или только Досужее предположенье; то есть Придумано ли это господином Иль это совершилось в самом деле И даже продолжает совершаться? Храмовник Мне вашего святейшества лишь мненье Хотелось услыхать – так я и думал, Что это безразлично. Патриарх Безразлично? Да, вот как разум гордый человека Способен погрешать в делах церковных. Отнюдь не так! Ведь если этот случай Не более как плод воображенья, То обсуждать его – лишь время тратить. За этим я послал бы господина В театр: ведь там такие pro и contra С большим успехом можно разыграть. Но если господин не одурачить Меня хотел интригой театральной, И случай этот – явь, и в нашей он Епархии произошел, здесь, в нашем Любезном городе Иерусалиме, Тогда… Храмовник Ну что ж тогда? Патриарх Без промедленья Жид должен быть подвергнут каре строгой, Что правом каноническим и светским За это богомерзкое деянье В законах установлена. Храмовник Вот как! Патриарх А именно: на точном основанье Помянутых законов, если жид Склонит христианина к отпаденью От веры истинной, ему назначен Костер. Храмовник Вот как! Патриарх Тем более – жиду, Который христианского ребенка От уз его крещенья отторгает Насилием! Ведь все, что над детьми Мы делаем, – всегда и всюду это Насилие для них! За исключеньем Того, что церковь делает, понятно. Храмовник А если бы, не сжалься жид, ребенку И нищета и гибель угрожали? Патриарх Нет разницы! Он должен быть сожжен. Ребенку в нищете погибнуть лучше, Чем быть на гибель вечную спасенным. И не жиду господнее решенье Предвосхищать. Захочет бог спасти И без него спасет. Храмовник И полагаю, Блаженство даст, не глядя на жида? Патриарх Нет разницы! Он должен быть сожжен. Храмовник Прискорбно мне. Тем более прискорбно, Что девушка воспитана евреем, Как говорят, скорей совсем без веры, Чем в вере иудейской. Ей о боге Лишь то, что разум требует, известно. Патриарх Нет разницы! Он должен быть сожжен… Да одного уж этого довольно, Чтоб не однажды сжечь его, а трижды! Как? Вырастить дитя совсем без веры! Совсем, совсем его не научить Тому, что первый долг наш перед богом? Уж это слишком! Признаюсь вам, рыцарь, Я очень удивлен, что сами вы… Храмовник Об остальном, владыка предостойный, Сподобит бог – на исповеди. (Хочет уйти.) Патриарх Как? Не дать мне никакого объясненья? Жида-злодея даже не назвать? Не дать его сюда мне на расправу? О, если так, – я знаю, что мне делать! Немедленно к султану! Саладин В капитуляции, скрепленной клятвой, Нас обязался защищать – и должен! Во всех правах, во всех ученьях нашей Религии святейшей. Слава богу, Есть подлинник у нас с его печатью, За подписью его! Нетрудно будет Мне вразумить султана, как опасно Безверие для государства даже! Чуть веровать не станет человек, Расторгнутая, разрушатся все узы Гражданские! Прочь, прочь злодейство это! Храмовник Как жаль, что не могу я насладиться Свободно этой проповедью чудной! К султану позван я. Патриарх Вы, рыцарь? Да? Ну если так, тогда – само собой Понятно… Храмовник Не прикажете ли, ваше Святейшество, предупредить султана? Патриарх О, мне известно ведь, что у него Вы в милости! Я об одном прошу вас: Уж там меня не поминайте лихом! Я ревностью лишь к богу побуждаем:: Что лишнего я сделал – для него лишь Я сделал, – и, прошу вас, взвесьте это! А то, что о жиде вы рассказали, Не более, конечно, как загадка? Не более, как, так сказать… Храмовник Загадка. (Уходит.) Патриарх (Но я в нее проникнуть должен. Снова Для брата Бонафидеса работа.) Ко мне, мой сын! (Уходит, разговаривая с послушником.)

Явление третье

Сцена представляет комнату во дворце Саладина, куда рабы

вносят мешки, которые и ставят на полу, один к другому.

Саладин, потом Зитта.

Саладин (входя) Что ж это? Право, без конца! И много Добра там этого? Раб Да с половину. Саладин Тогда к сестре несите остальное. Да где же Аль-Гафи? Пускай все это В свою казну возьмет он. А не лучше ль Послать бы все к отцу? Здесь эти деньги Растрачу скоро я. Но, наконец, Пора и жестким стать. Теперь большая Нужна уж ловкость, чтоб с меня сорвать Подачку крупную. По крайней мере, Пока еще нет денег из Египта, Пусть беднота обходится, как знает. Вот только б с подаяньями у гроба Мне справиться! Паломники-христиане С пустыми бы руками не ушли! Да если бы еще… Зитта Что это значит? Какие мне там деньги принесли? Саладин Возьми свой долг из них; а есть излишек, Так отложи в запас. Зитта Что, не пришел Натан с храмовником? Саладин Нет, видно, ищет Его повсюду он. Зитта Смотри, что здесь, Перерывая хлам, я отыскала! (Показывает ему небольшой портрет.) Саладин Что это? Брат! Как есть, мой брат! Да, был. Был он, увы! Ах, милый, славный мальчик! Как рано мне пришлось тебя лишиться! Будь ты со мной все время, – ах, чего бы Ни совершили мы! Отдай мне, Зитта, Я знаю ведь: он это подарил Твоей сестре, своей любимой Лилле, Когда едва он из ее объятий, Прощаясь, вырвался. В последний раз Он выехал. И отпустил его Я сам! Увы! Увы! От горя Лилла Скончалася и не могла до смерти Простить мне то, что одного пустил Его я в путь далекий. Он уехал И не вернулся больше! Зитта Бедный брат! Саладин Что пользы горевать! Всем нам придется Когда-нибудь уйти! Да и притом Кто знает? – не одна лишь смерть могла бы Такого юношу, как он, в пути От цели отклонить. Врагов немало Есть у такого, и сильнейший часто Падет, как и слабейший. Ну, пускай Его судьба свершилась. Я хочу С храмовником его изображенье Теперь сравнить; хочу узнать, насколько Меня воображенье обмануло. Зитта Я для того и принесла. Отдай же, Отдай назад! Уж я тебе скажу: Ведь женский глаз куда на это зорче. Саладин (вошедшему привратнику) Кто там? Храмовник? Так пускай войдет. Зитта Чтоб вам не помешать и чтоб его Не привести в смущенье любопытством… (Садится в стороне на диван и опускает покрывало.) Саладин Да, хорошо! (А голос? Неужели И он похож? В душе моей, наверно, Еще Ассада голос сохранился!)

Явление четвертое

Храмовник и Саладин.

Храмовник К тебе, султан, как пленник твой… Саладин Мой пленник? Да разве я могу, даруя жизнь, Не даровать с ней вместе и свободу? Храмовник Что ты достойным счел – предвосхищать Не должен я, не выслушав решенья. Но клясться в благодарности особой Тебе, султан, за жизнь мою – с моим И званием и нравом несогласно. Что б ни случилось, эта жизнь тебе На службу отдана. Саладин Против меня лишь Не пользуйся ты ею! Не жалел бы Я прибыли врагу от пары рук; Но уступить ему такое сердце Мне было б тяжело. Я не ошибся В тебе, мой честный юноша, нимало! Ты – мой Ассад и телом и душой. Вот-вот готов спросить тебя: да где ж ты Все время был? В какой пещере спал? В каком волшебном царстве и какою Волшебницею доброю доныне Так сохранен цветок любимый мой? Вот-вот сейчас готов тебе напомнить, Что – здесь, что – там мы вместе совершали. Готов и пожурить тебя за то, Что у тебя есть тайна; что от брата Одно ты приключенье утаил. Да, да! Готов – когда б тебя лишь видел, Когда бы не взглянул и на себя! Что ж, пусть и так! Но в этой милой грезе Есть все-таки и правда: мой Ассад В дни осени моей передо мною Опять расцвел! Доволен ли ты, рыцарь? Храмовник Все, что ко мне исходит от тебя, Уже в мечтах моей души хранилось. Саладин Так я тебя сейчас же испытаю. Согласен ты остаться у меня? Со мной согласен жить? Как христианин, Как мусульманин – это все равно! Вот в этом же плаще или в бурнусе, В тюрбане или в войлочном шлыке, Как хочешь! Все равно! Я никогда Не требовал, чтоб все деревья были Одной корой покрыты. Храмовник Да, иначе Ты не был бы самим собой, пожалуй: А ты – герой, который бы охотней У господа в садовниках служил. Саладин Ну, если так и если я не хуже В твоих глазах, – то, значит, наше дело Наполовину сделано? Храмовник Вполне! Саладин (протягивая руку) Так – слово? Храмовник (ударяя по его руке своею) Да! Ты получаешь больше, Чем мог ты взять. Я – твой, весь твой отныне! Саладин Какая прибыль мне – в один лишь день! Не слишком ли? Но где ж он? Не с тобою? Храмовник Да кто? Саладин Натан. Храмовник (холодно) Нет, я пришел один. Саладин Какой свершил ты подвиг! И какое В том счастье мудрое, что подвиг этот Для блага вот такого человека Судьба дала свершить тебе. Храмовник Да, да! Саладин Так холодно? Нет, юноша! Когда Свершает бог чрез нас благодеянье, Никто из нас не смеет быть холодным, Хотя бы из притворства это было, Из скромности! Храмовник Да только в каждой вещи На этом свете – множество сторон, Таких сторон, что часто не постигнешь, Как связаны они одна с другой. Саладин Придерживайся лучшей неизменно И бога прославляй! Уж он-то знает, Как что связать. Но ежели ты склонен Творить себе повсюду затрудненья, То ведь и мне придется быть с тобою Настороже. Я тоже ведь, к несчастью, Такая вещь, в которой мало связи. Храмовник Мне это жаль. А подозреньям мало Подвержен я. Саладин Но все-таки подвержен? Кого же ты и в чем подозреваешь? Сдается мне – Натана! Как? Натана Подозревать? Тебе? Так объяснись же! Дай первый мне образчик твоего Доверия. Храмовник Натан здесь ни при чем, Я на себя досадую. Саладин За что же? Храмовник За то, что вдруг пригрезилось мне, будто Жид может разучиться быть жидом; И наяву пригрезилось мне это! Саладин Ясней! Ясней! Храмовник О дочери Натана Тебе, султан, известно? Для нее Что сделал я, то сделал потому, Что сделал. Гордость мне не позволяла Там благодарность пожинать, где я Ее не сеял вовсе. День за днем Откладывал с той девушкой я встречу, Отец в отлучке был; потом вернулся; Узнал; нашел меня; благодарит; Желает, чтобы дочь его пришлась Мне по сердцу; толкует о надеждах, О лучезарном будущем толкует. Я, наконец, сдаюсь, являюсь, вижу, Что девушка действительно… Как должен Стыдиться я, султан! Саладин Тебе стыдиться? Что на тебя еврейка впечатленье Произвела? Чего ж стыдиться тут? Храмовник Что в сердце, болтовней отца прельщенном, Отпора впечатленью не нашлось! В огонь – глупец! – я кинулся вторично: Я сватался, и сватовство мое Отвергнуто. Саладин Как так? Храмовник Родитель мудрый Не наотрез мне отказал – о нет! Но мудрому родителю сначала Обдумать нужно, справиться… Еще бы! Я тоже ведь обдумывал, справлялся В то время, как в огне она кричала. Поистине, не верх ли совершенства Такая рассудительность и мудрость? Саладин Ну, ну! Что старика судить так строго! Ведь он же на отказе не уперся? Ведь он же не потребует, чтоб ты Евреем стал? Храмовник Кто знает! Саладин Знает тот, Кто самого Натана лучше знает. Храмовник В каких бы ни взрослы мы предрассудках, Хотя бы и познали их, – всю жизнь Они над нами власти не теряют. Оковы осмеять – еще не значит От них освободиться. Саладин Очень метко! Но ведь Натан – Натан уж несомненно… Храмовник Из всех же предрассудков самый худший Считать свой предрассудок легче прочих… Саладин Бесспорно! Но Натан… Храмовник Ему доверить Слепое человечество – до срока, Когда оно прозреет… Саладин Но Натан! Он этим не грешит. Храмовник Я сам так думал!.. Но если эта редкость, это чудо Лишь заурядный жид, простой любитель Разыскивать младенцев христианских, Чтоб втайне их выращивать жидами, Как быть тогда? Саладин Как? Что за обвиненье? Храмовник И девушка, которая служила В его руках приманкой для меня, Которую сулил он мне в уплату За то, что я не мог же сделать даром! Та девушка – отбившийся от стада Ребенок христианский, а совсем Не дочь его! Саладин И несмотря на это, Отдать тебе ее он не желает? Храмовник (горячо) Желает или нет – но все раскрылось! Раскрыт веротерпимый пустомеля! На волка этого, свое жидовство В овечью шкуру философской мысли Укрывшего, я натравлю собак, Чтоб шкуру потрепали! Саладин (строго) Христианин! Спокойней! Храмовник Что? Спокойней, христианин? И жид и мусульманин за свое Держаться могут? Только христиане За христианство выступать не смеют? Саладин (еще строже) Спокойней, христианин! Храмовник (овладевая собою) Саладин! Я чувствую всю тяжесть укоризны, Которую вложил ты в это слово. Ах, если бы я знал, как поступил бы При этом твой Ассад! Саладин Немногим лучше! И уж не с меньшей пылкостью, наверно. Но где ж ты перенял его уменье Меня единым словом подкупать? Конечно, если все происходило, Как ты мне говоришь, тогда Натан И для меня становится загадкой. Однако он мне друг, а я вражды Среди своих друзей не допускаю. Сдержи себя и действуй осторожно! Повремени Натана предавать Ретивым сумасбродам вашей черни! Молчи пока о том, с чем на меня Нагрянуло бы ваше духовенство, Чтоб отомстить ему! Не исповедуй Христа лишь для того, чтоб досаждать, Где можно, мусульманам и евреям! Храмовник А скоро было бы уж слишком поздно! По счастью, кровожадность патриарха Отбила у меня навек охоту Служить ему орудием! Саладин Так ты Отправился сначала к патриарху, А уж потом ко мне? Храмовник В порыве страсти, В смятенье нерешимости! Прости! Боюсь, что ты уж больше не захочешь Во мне искать и узнавать Ассада! Саладин Могло бы быть, не будь боязни этой! Сдается мне, я знаю, из каких Пороков добродетель вырастает. Блюди ее и дальше, а к порокам Я буду снисходителен. Ступай! Натан тебя искал, так поищи же И ты его – и вместе приходите. Я должен вас друг с другом примирить, А если с этой девушкой не шутки Затеял ты, считай ее своею! Уж кстати и Натана мы проучим За то, что христианского ребенка Посмел он без свинины воспитать. Ступай!

Храмовник уходит, Зитта встает с дивана.

Явление пятое

Саладин и Зитта.

Зитта Как странно все! Саладин Ну, что же, Зитта? Ассад мой разве был не молодец? Зитта Да, если он был именно таков И если не храмовника скорее Попало к нам в ларец изображенье! Но как же о родителях его Ты позабыл спросить? О самом главном? Саладин Особенно о матери? О том, Случалось ли бывать ей в Палестине, Не правда ли? Зитта Да что уж! Отличился! Саладин Нет ничего мудреного. Ассад Так нравился пригожим христианкам И сам до них такой он был охотник, Что даже речь зашла у нас однажды… Не стоит вспоминать теперь! Довольно, Вернулся он! И я его приму Со всеми недостатками, со всеми Причудами отзывчивого сердца! И девушку Натану за него Отдать придется. Верно ведь? Зитта Отдать? Скажи: ему оставить! Саладин Ну, хотя бы! Раз не отец он ей, он здесь бесправен: Кто жизнь ее сберег, один вступает В права того, кем эта жизнь дана. Зитта А если б, Саладин, без проволочек Ты взял ее к себе тотчас же – отнял Ее у незаконного владельца? Саладин Да нужно ли? Зитта Чтоб так уж было нужно, Нельзя сказать; но любопытство женщин Такой совет подсказывает мне. Так хочется мне об иных мужчинах Узнать – и поскорее, – какова Та девушка, что их любви достойна. Саладин Так что ж! Пошли за ней. Зитта Ты позволяешь? Саладин С условием: не обижать Натана! Чтоб он никак не заподозрил в этом Насилия! Зитта Уж ты не беспокойся. Саладин А я пойду искать, где ж Аль-Гафи.