Драмы

Штейн Александр

Коновалов молча взял его за ворот.

Что вы делаете? Успокойтесь. Помните, вы дали слово.

Коновалов так же молча тащит Батенина к окну.

Успокойтесь.

Коновалов подтащил Батенина к окну.

Успокойтесь.

Метроном перестает частить. Секунда — и знакомый голос из репродуктора: «Воздушная тревога! Воздушная тревога!» Вой сирены заполняет номер, коридор, площадь.

Коновалов (с

тихим бешенством). Я тобой, мародером, все рамы вышибу.

В дверь входит Линда, за ней — Аугуст и Ян. Коновалов неохотно выпускает Батенина из своих объятий.

Нет желания три года схватить. (Кивнул Линде. Батенину). На сей раз — законных. По уголовной статье — за порчу гостиничной архитектуры. (Линде). Немножко тут... физзарядка... (Батенину). Крепенький, ничего.

Батенин. А слово?

Пауза.

Коновалов. Вылетаем завтра в ночь... И... успеете отца навестить. (Повернулся к вошедшим). Что это вы все — словно мошкара на огонек?

Линда. Мои товарищи не понимают по-русски. (Нервно закуривает сигарету).

Батенин. Мне, пожалуйста.

Коновалов. Папиросы. (Торопливо достает портсигар. Вполголоса). Еще, только не срамитесь.

Батенин с недоумением взглядывает на него.

Да берите, бога нет, царя убили.

Батенин, пожав плечами, забирает несколько папирос, молча кивает Линде и ее спутникам, идет к дверям.

Погодите. (Взял с дивана подушку). В прошлый раз брали...

Батенин, помедлив, взял подушку, ушел.

(Линде). А за ту глупость... примите и прочее. Что тут много размазывать? Исключительно по-хамски.

Линда. Я ничего не помню, майор.

Аугуст (резко). Туле ляхме минема.

Ян. Ята ти рахиле.

Линда (посмотрела на обоих равнодушно, повернулась к Коновалову). Можно мне говорить с вами наедине?

Коновалов. Кройте.

Линда обернулась к Яну и Аугусту, сделала им знак. Оба уходят. Линда запирает дверь. Гасит верхний свет. Помедлив, гасит и настольную лампу. Темно. Учащенно дышит метроном. Линда поднимает штору, и мертвенный свет с площади заливает их обоих.

Люстру навесил, сволочь.

Линда. Что?

Коновалов. Ну, ракеты осветительные. Какой-то гад внизу ассистирует. (Пауза).

Линда.

А есть... по-русски., такое слово — напоследок?

Коновалов. Есть.

Линда. Возможно мне... напоследок... поцеловать вам руку?

Коновалов (испуганно). Вот еще вздумали.

Линда. Напоследок?

Коновалов. Ни к чему и незачем.

Линда. Я желаю это сделать.

Коновалов. Странные у вас желания.

Линда. Я вас люблю.

Коновалов (тихо). Будет вам.

Линда. Я вас люблю, как никогда и никакого человека не любила.

Пауза.

Коновалов (растерянно). Ей-богу, что ответить... даже и... не найдусь.

Линда (медленно). Пуля... или бомба... или маленький осколок в сердце... и никогда не скажешь, что надо сказать. Я никогда и никого не любила, это правда. И теперь только, когда я вслух произнесла это слово... только теперь я догадываюсь, что оно... есть. Его говорить очень легко и очень... да, очень трудно. У этого слова очень дорогая цена.

Коновалов (с горечью). И я ему цену знаю.

Линда. Я читала в книгах... Читала, что женщины отвечают, когда их спрашивают о любви. Я женщина. Но я не отвечаю. Я спрашиваю. Стыдно? Нет, мне не стыдно.

Пауза.

Коновалов. Стар я .для вас... Линда.

Линда. Мне все равно, сколько вам лет. Все равно. И если вас убьют, мне не надо ожидать конца войны. Я не хочу жить одна...

Коновалов (с горечью). Эх, Линда, кажется все людям.

Линда. Я хочу, чтобы вы полюбили меня, как я полюбила вас. Тогда мы будем счастливые. Вдвоем. Мне никогда не будет скучно с вами. Я не буду никуда ходить без вас. К подругам — нет. В ресторан — нет. В кафе? Нет. Всегда мне будет хорошо с вами вдвоем. Видеть вас. Видеть. Таким, как вы есть. И седым тоже хочу видеть вас. Совсем-совсем седым...

Пауза.

Коновалов. Сказка такая есть. Не то итальянская, не то в Испании слышал. Как девушка все земли обошла, все искала свое счастье, домой воротилась, а у калитки ее домишка счастье стоит. Только оно вовсе седенькое, это счастье-то. Состарилось, ожидаючи. Что молчите?

Линда. Я хочу... хочу, чтобы у нас... сын...

Пауза.

Коновалов. Нет, Линда. Сын у меня есть. (Невесело усмехнулся). Только что и осталось от моего счастья... когда я в калитку стукнулся.